— Давайте сумку, — протянула руку, и она мне авоську передала, невольно краем глаза внутрь заглянула: хлеб, молоко, лук в пакетике, несколько картошин. Да, я больше на бусинки потратила!
Я забрала у нее ношу, подставила локоть, за который она ухватилась, как маленький, беспомощный ребенок, и мы начали спускаться. Шаг за шагом, медленно, осторожно.
Оказавшись на асфальте, она выдохнула надрывно, достав серую тряпочку из кармана, протерла вспотевший лоб и поблагодарила:
— Спасибо огромное, милая. Побольше бы таких отзывчивых людей и жизнь бы совсем другой стала. Спасибо!
— Не за что, — смущенно проблеяла, сумку ей вернула и сковано попрощалась, — до свидания.
— До свидания.
Неподалеку от нас такси стояло, ожидая меня, и я к нему направилась, однако, когда уже дверь распахнула, чтобы внутрь забраться — обернулась.
Бабушка так и стояла на одном месте, пытаясь местами поменять авоську и тросточку, перехватить поудобнее. Да не смогла, сумка из непослушных рук выпала, и по асфальту сиротливо картошина покатилась.
У меня аж сердце зашлось от этой жалостливой картины, поэтому, не раздумывая, обратно ринулась. Подхватила сумку, поймала укатившийся клубнеплод, и к старушке руку протянула:
— Пойдемте, я вас довезу.
— Да, что ты, — она попыталась отказаться, — не надо. Я сама как-нибудь, потихонечку.
— Идемте! — к машине мягко, но настойчиво ее потянула.
— Мне не удобно, — бабушка пыталась отказаться.
— Все нормально! Поедемте!
— Девочка, да у тебя же дел своих наверняка полно, а ты со старухой возишься.
— Подождут дела, — помогла ей сесть на заднее сиденье, а сама рядом с водителем устроилась.
— Куда? — обернулась к ней, заметив, как она украдкой слезы стирает.
— Тут…тут недалеко, — заикаясь произнесла бабулечка, — через две улицы. На углу Смирнова и Пролетарской. Дом восемь.
— Поехали, — кивнула водителю, и он молча завел машину.
Спустя пять минут такси остановилось у подъезда кирпичной советской пятиэтажки.
Я помогла своей новой подопечной выбраться из салона автомобиля и поинтересовалась:
— На каком этаже живете?
— На четвертом.
Лифта в таком доме естественно нет, и я живописно представила, как она будет сейчас подниматься, охая, спотыкаясь и останавливаясь на каждой ступени. Как у нее снова просыплется несчастная картошка, и ей придется за ней наклоняться.
Неужели я уеду?
Конечно нет.
Расплатившись с водителем, отпустила машину и произнесла бодро:
— Пойдемте!
— Да что же это…да как же это… — причитала старушка, пока я помогала ей подниматься по обшарпанной лестнице, не знавшей ремонта, наверное со времен перестройки.
Всю дорогу бабушка извинялась, сетовала на свою нерасторопность, пыталась уверить меня, что сама справится. Я лишь улыбалась, кивала и дальше поднималась вместе с ней. Не могла иначе! Разве можно отпустить ее одну, зная, что у нее каждый шаг-война с самой собой.
Спустя целую вечность мы оказались перед замызганной дверью, затянутой коричневым, местами потрескавшимся дерматином, с покосившимся номером 34.
— Как зовут-то тебя, девочка? — ласково произнесла она, изо всех сил пытаясь скрыть от меня отдышку.
— Таня.
— Танюша, — в руку мою вцепилась, — а я Мария Семеновна. Можешь меня просто бабой Машей звать.
— Вот и познакомились, — рассмеялась над нелепостью ситуации.
— Какой смех у тебя красивый, — она тоже улыбнулась, и вокруг глаз лучики морщинок заиграли, — искренний.
— Спасибо. Ну, я пойду баба Маша.
— Как же? Как так? — всполошилась она, — ты столько на меня сил потратила, а теперь убегаешь? Ты, что! У правда меня нет ничего, чем бы отплатить тебе…
— Не говорите глупостей, — я попыталась успокоить сердобольную старушку, — Не ради оплаты помогала.
— Давай хоть чайку, а?
— Ну что вы, не стоит! — попыталась вежливо отказаться.
— Танюш, пожалуйста. Я же спать сегодня спокойно не смогу, зная, что отпустила тебя ни с чем!
— Баба Маша!
— Я плюшки вчера пекла. Чайку сейчас свежего заварю. Пожалуйста, — бабуля посмотрела на меня с такой надеждой, что я сдалась. Ладно, пятнадцать минут меня не спасут.
Мы зашли внутрь квартиры. Пахло старостью, бедностью, бабой Машей.
Все такое старенькое, изношенное, как и сама хозяйка, но милое.
На крошечной кухоньке села за стол, прикрытый клетчатой клеенкой с закатавшимися уголками, а радушная хозяйка, обрадовавшаяся тому, что в ее печальном доме хоть кто-то появился, начала выставлять передо мной все, что имела и приговаривала, с умилением в мою сторону поглядывая:
— Кушай, кушай, девонька.
Если честно я была не голодна, но от кружки чая с плюшкой не стала отказываться. От меня не убудет, а ей приятно.
Кстати плюшка мне не понравилась. Горькая.
* * *
Бекетов
Интересно, с какой такой знакомой сегодня собиралась встретиться Таня? Что-то я не припомню у нее большого круга общения.
Этот вопрос меня донимал весь день, даже на работе не мог сконцентрироваться, мыслями возвращаясь к утренней беседе. Уходя из дома, не сообразил поинтересоваться, думал о предстоящих делах, хотя и царапнуло немного, а сейчас понял: юлила, пытаясь что-то скрыть.
Интересно что?
Надо позвонить и узнать, что же такое затеяла моя маленькая хитрая волчица. Если обманула — накажу. Всю ночь буду медленно со вкусом, подводя к самой грани, но не давая переступить через нее. Волк одобряюще заворчал, готовый хоть сейчас к ней сорваться.
Еле сдерживая улыбку, набрал любимый номер, намереваясь подразнить, намекнуть на то, что ее ожидает. Но абонент молчал.
Ой, глухня! Никогда с первого раза не ответит! Наверное, опять в своей бездонной сумке копается, пытаясь мобильник найти.
Снова набрал, и снова тишина.
Третья попытка завершилась тем же, и пятая тоже.
Татьяна не отвечала.
Внутри шевельнулось что-то колючее, неприятное.
Уже не улыбаясь, и не думая о ночных игрищах набирал ее номер, с каждым мигом злясь все больше, а еще тревога внутри росла, липкая, неприятная.
Так и не достучавшись до жены, набрал сестру:
— Привет волчара, — как всегда жизнерадостно ответила Наталья.
— Таня с тобой? — спросил в лоб, не настроенный на долгую болтовню.
— Нет, — растерялась она, — я дома, а где твоя жена…
— Все, пока, — отключился, не дослушав.
И как это понимать? Что за на фиг?
Без раздумий позвонил безопасникам.
— Артем, пробей по телефону, где сейчас Татьяна.
— Что уже сбежала? — усмехнулся было, но тут же заткнулся, когда из глубины рычание поднялось, — сейчас сделаю.
Пока он разыскивал Таню, я сидел за столом, раздраженно постукивая кончиком карандаша по столу. Какого черта я не поинтересовался утром, что она задумала? Что за игры?
Уже понимаю, что херня какая-то творится. То ли случилось что-то плохое, то ли Таня от меня что-то нелицеприятное скрывает. И я намерен выяснить что.
В считанные минуты служба безопасности предоставила нужную информацию — незнакомый адрес, по которому находилась Татьяна в данный момент.
