Что за…
Еще через пять минут я уже был на парковке, с Нечаевым, проклиная все на свете. Бесясь, что именно сейчас мой автомобиль у механиков. Именно, мать его, сегодня!
Кирилла пришлось взять с собой, что-то подсказывало — его присутствие будет не лишним.
Нарушая все правила, летели вперед, неумолимо приближаясь к нужному месту, и с каждым мигом все больше накрывало ощущение неправильности.
— Что она в этой дыре забыла? — присвистнул Нечаев, когда остановились в задрипанном дворе, выглядевшем так, будто обновлений не было со времен второй мировой.
— Ты у меня спрашиваешь? — огрызнулся, и вылез из машины.
И тут же запах в нос ударил. Чужой, волчий, смешивающийся с тонким ароматом Татьяны.
— Какого хера? — переглянулись с бетой и ринулись к подъезду.
Здесь запах еще отчетливее. Я с точностью до миллиметра мог указать, где она прикасалась к обшарпанным перилам.
Зверь внутри оскалился, подобрался, не понимая, что происходит, но готовясь ко всему. Кирилл рядом, на глазах превращаясь в хищника.
Взлетели на четвертый этаж, к двери старой, и я без колебаний дернула ручку на себя. Открыто.
Волчьи инстинкты обострились, словно на охоте. Сердце гудело в груди, как ненормальное, адреналин захлестывал, потому что знал — она здесь, в этой дыре, пропитанной чужими запахами.
В прихожей, на кухне — никого, и мое внимание полностью сосредоточилось на прикрытой двери в комнату. На секунду замялся, испытав не уверенность относительно того, хочу ли увидеть что там, но потом злость вперед толкнула. Я — прайм, и в кустах отсиживаться — не мой уровень.
Распахнул дверь и уверено шагнул внутрь.
Маленькая комната три на три, явно выполняющая роль спальни, потому что ничего кроме кровати и прикроватной тумбочки здесь не было.
А на постели спала Таня. Именно спала, с умиротворенным выражением лица. Довольная, мирная. Голая!
Твою мать.
Мир вдребезги разлетелся, когда смотрел на нее, едва прикрытую тонким одеялом. В комнате удушливо пахло сексом, чужой страстью.
Кирилл сзади тихо присвистнул, за что чуть по морде не получил. Отпрянул от моего яростного взгляда, поднимая руки в пораженческом жесте. Мне сейчас не до чужого сарказма.
Весь мой мир сузился до девушки, лежащей на постели. Жены, которой верил, как самому себе. Оказалось зря.
Кровь закипела, и перед глазами круги кровавые.
Убью.
Убью суку.
Прямо сейчас. Раздеру к чертям собачьим на этом любовном лежбище, провонявшем похотью. В мозгу картины пролетают одна развратнее другой, и с каждым мигом градус моего бешенства все выше.
— Рус, не смей! — Кирилл сжал мое плечо, сильно, до боли, пытаясь оттащить в сторону.
— Отвали, — дернулся, скидывая с себя его руку.
— Центр города, Руслан. Очнись! Проблем хочешь? Засветиться решил?
Мне плевать! Зверь свирепо рвется наружу, наказать за предательство.
Херово так, что сводит внутри, кишки в узел и по венам раскаленная лава, прожигающая все на своем пути.
Кое-как сдержался, не потому что испугался, а потому что, сука, дрогнуло! В груди дрогнуло при мысли, что вред ей могу причинить! Той, которую люблю, не смотря на то, что предала.
Склонившись, тряхнул за плечо грубо, бесцеремонно, и прикосновения к ее коже обожгло. Всюду запах чужой.
— Подъем! — прорычал, сам не узнавая свой голос. Хриплый, надломленный, нечеловечий.
Таня сонно заворчала, потянулась сладко и глаза еле приоткрыла.
Увидев меня улыбнулась, такая сонная, теплая, что чуть не сдох, от раздирающих эмоций. Сердце в груди грохотало как безумное, балансировал на грани, еле сдерживаясь. Кулаки сжимал, чтоб не сорваться.
Взглядом мазнула по сторонам и улыбка стремительно начала меркнуть.
Что, любимая, чувствуешь приближающийся Армагеддон? Дошло, что облажалась?
Смотрю на нее, не моргая, взглядом убивая, еле удерживая себя, что бы за горло не схватить.
Сука!
— Руслан? — в голосе дрожащие нотки паники.
— Да, милая, он самый. Соскучилась? — с убийственной нежностью, от которой она бледнеет пуще прежнего и начинает трястись, словно лист осиновый на ветру.
Жена попробовала сесть, и одеяло сползло вниз, открывая взору голую грудь. Таня только охнула, хватаясь за край и натягивая на себя тряпку.
Дышала, словно заяц загнанный, бешено жилка пульсировала на шее, взгляд безумный метался из стороны в сторону.
— Как, — голос сорвался. Заткнулась, нервно губы облизав.
— Как нашел тебя? — любезно подсказал вопрос.
Она не ответила, смотрела на меня во все глаза, отчаянно, испуганно, понимая, что все, конец. Что не выкрутится. Что безвозвратно похерила образ светлой преданной девочки.
Сжалась вся под моим взглядом, затрепетала.
— Где этот м*дак? — его буду закапывать с особой жестокостью, за то, что посмел посягнул на мое!
Она лишь головой замотала судорожно, всхлипнув громко:
— Руслан…
— Я задал вопрос! — склонился к ней так быстро, что с криком отшатнулась в сторону. За волосы ухватив, к себе дернул, притягивая вплотную. Глаза в глаза.
Тонул в ней, помирая, на губы алые, припухшие смотрел, и отвращение затапливало. Оттолкнул от себя, не в силах терпеть чужой запах.
— Не слышу ответа!
Она снова всхлипнула, прижала ладонь ко рту и по щекам слезы побежали.
Я должен проникнуться? Расчувствоваться и сказать «все хорошо, милая? Все просто з**бись!» Этого она от меня ждет, закатывая дешевый спектакль?
— Проверь все, — приказал Кириллу, не оборачиваясь, — найди мне этого смертника. А ты встала, живо!
Дернул одеяло, отбросив его в сторону, на пол, словно оно заразное было.
— Пожалуйста, — прошептала она, пытаясь прикрыться, бросая беспомощный взгляд на Кирилла.
— Не беси меня! — прорычал и волк внутри дернулся, обнажая клыки, его ярость еще сильнее моей. Зверь не прощает предательства. Никогда!
— Я все объясню, — проблеяла жена, с надеждой взглянув на меня, — пожалуйста.
