— Я не могу больше! — выла Нова.
— Надо, — жестко ответил Эллиан. — Еще надо. Ну?
Два.
Боль скрутила судорогой колени Новы, девушка почти потеряла сознание, и только рука Короналя удерживала ее от падения в пропасть.
«Что бы с тобой не делали, Эллиан, я отдала тебе все долги сейчас!» — вопила Нова, но слова не вырывались из ее груди.
— Я все отдала, все отдала, — ее голос был слабее писка котенка, но Эллиан был непреклонен.
— Еще! — жестко и жестоко выдохнул он. Ветер, треплющий одежды обоих, стал невыносим, он толкал, стараясь сбросить вниз, и даже просто стоять, балансировать было невероятно тяжело. — Еще шаг! Я жду! Я жду тебя…
Жду!
Это слово огнем полоснуло по разуму Новы. Она поняла, что во власти Короналя оставить ее, бросить вниз, утопив весь ее дар в жадной Пустоте. Но он терпит и ждет последнего шага Новы потому, что не хочет ее смерти.
«Корональ никого не бросает…»
Трепеща всем телом, Нова еле двинула ногой, делая совсем крошечный, но все же шаг, и ее огненная дорожка, извиваясь и вспыхивая, сплелась с напавшей на нее водной. Теперь они шли вместе, играя и борясь, но идти по ним сил у Новы уже не было.
— Все, все, все, — твердила она, дрожа.
— Все, — подтвердил Корональ.
Его сильные руки вдруг подхватили девушку, подняли ее, и Нова зарыдала от счастья и облегчения, почувствовав как отступила жгучая боль и разлился по телу блаженный покой. Дальше Корональ шел сам, унося почти уснувшую на его руках Нову по третьему — последнему, — самому кроткому кругу.
Когда ноги Короналя коснулись пола, он тоже был обессилен, и Нову почти уронил, почти выпустил из рук, упав на колени. Этот путь дался ему тяжело — и из-за неопытности партнерши, и из-за невероятной длительности. Корональ тяжело дышал, сжав тело девушки в руках, вцепившись в ее одежду так, словно ветер все еще мог вырвать ее из его объятий и утащить в бездну. Его дрожащая щека прижалась к ее щеке, и Нова, блаженствуя, слышала стук его сердца и нежную музыку, с которой прорастала в ее теле новая магия.
«Какое блаженство, — изумленно думала она, ощущая эту поросль всюду. Гибкими побегами она распускалась в сердце девушки, лозой оплетала каждый пальчик. — Какое невероятное блаженство!»
С серебристым звоном возвращалась и магия Короналя. Лежа с закрытыми глазами, Нова слышала хрустальный смех струй и чувствовала, как унимается дрожь в его руках.
— Смелая и сильная девочка, — ласково произнес Корональ, отстраняясь от Новы. Сквозь опущенные ресницы девушка видела, как он смотрит на нее — задумчиво, с нежностью во взгляде. Наверное, от своей капризной Прекрасной Эллиан не ожидал такой храбрости и такой стойкости. В его переменчивых сапфировых глазах, то глубоких, синих, то почти черных, читалось удивление, он смотрел на раскрашенную, как фарфоровая кукла, женщину, и не узнавал ее.
— Какая редкая верность, — прошептал он, словно завороженный. — Прекрасная, ты была воистину прекрасна!
Его большой палец, поглаживающий набеленную щеку Новы, осторожно провел по ее вспухшим, искусанным губам, стирая остатки белой краски, Эллиан наклонился над девушкой, и в следующий миг она ощутила легкий и невероятно сладкий поцелуй, живительной и исцеляющей лаской пролившийся ей в грудь. Эллиан нарочно добавил в него своей магии, лаская ею девушку осторожно и так интимно, что она застонала, не в силах справиться с наслаждением, и с жадностью приникла к его губам, отвечая неумело, но страстно.
«Что я творю?! — в панике думала Нова, чувствуя, как позволяет языку Короналя коснуться своего языка, и от этой мягкой ласки возбуждение мощной волной захватывает, топит все ее существо, заставляя биться и дрожать от наслаждения, неведомого девушке доселе. — Зачем я это делаю, зачем отвечаю?! Зачем я целую его? Я же могу сопротивляться! Могу!»
Но Корональ действительно хотел подарить своей паре по танцу прекрасную ласку и чувственное наслаждение, отблагодарить Прекрасную, а потому у Новы не достало силы духа сопротивляться его чарующей магии. Она сладко постанывала в его руках, извиваясь томно всем телом, а он целовал, целовал, целовал, наполняя ее удовольствием через край, до пресыщения, до изнеможения, пока она не вскрикнула и не забилась, как рыбка, вынутая из океана, изумленная охватившими ее тело сладкими спазмами.
Глава 8
Корональ ушел; а обессилевшую Нову ловко подняли прислужники Прекрасной и утащили ее обратно в покои ее новой госпожи.
Прекрасная рвала и метала; она нервно расхаживала по комнате, ярость клокотала в ее душе, ее тонкими пальцами бала растерзана не одна цветущая ветвь, и нежно-розовые лепестки устилали пол под ее ногами. Ревность сжигала ее сердце. Она любила Короналя недостаточно, чтобы разделить с ним трудный путь, но достаточно для того, чтоб ревновать и считать его только своим, отпугивая всех прочих женщин, кому он оказывал знаки внимания.
— Он целовал тебя! — взвизгнула она, стоило прислужникам втащить Нову в комнату и бросить к ногам Прекрасной. — Он тебя целовал!
С рычанием подобно лесному зверю, она подскочила к девушке влепила ей пощечину. Выхватив из рукава кинжал, замахнулась на скорчившуюся у ее ног Нову, но прислужницы остановили ее, удерживая за руки.
— Нет! — кричали они, насилу справляясь со своей хрупкой госпожой, которая вдруг проявила недюжинную силу. — Помните об угрозах Ловца, он вам этого не простит! Он уничтожит вашу душу! Не нужно!
— Она ее уже уничтожила, мою несчастную душу! — рычала Прекрасная, рыдая и вырываясь из удерживающих ее рук. — Я мечтала о поцелуе Повелителя, а достался он ей!
Нова, сжавшись в комочек, закрыв голову руками, лежала на полу, не зная, как оправдаться и как защититься. Кто был виноват Прекрасной, что она не пошла с Короналем?! Однако, в словах Прекрасной было то, что многое объясняло.
Поцелуй; поцелуй Короналя, подаренный Нове.
Он не был обычным. Девушка, прижимая пальцы к пылающим губам, снова и снова переживала нежную ласку, разливающую негу по ее телу, рождающую в разуме бесстыдные сцены, влекущую избавиться от одежды и отдаться в зовущие руки Короналя. Поцелуй обещал любовь; ласку и нежность, много удовольствия, которое Корональ готов был подарить девушке, и просто море обожания, в котором можно было утонуть, забыться, раствориться, не помня себя.
Он не просто поцеловал; он выразил свое желание, которое Нова ощутила каждой клеточкой своего тела, выразил свое восхищение девушкой и искреннюю симпатию. То, что шло от сердца. Легкая, восторженная, почти юношеская влюбленность, такая острая и свежая, была в этом поцелуе, то, что живо напомнило Нове ее собственное недавнее прошлое — и Эллиана, в которого была влюблена она и весь двор, все ее прислужницы и рабыни. Корональ пообещал любить. Он хотел любить именно ту девушку, что держал в руках, обещал ласкать не только ее тело, но и душу, и свою душу обещал раскрыть и подарить. Вот что означал его поцелуй.
Наверное, таким Короналя знали лишь единицы — искренним и простым, бесхитростным. Он часто целовал своих женщин, но так же точно, как любовался своими драгоценностями — небрежно, скорее с любопытством и снисходительностью, чувствуя себя хозяином и этих женщин, и дорогих вещей. А в этот раз Корональ увидел перед собой не дорогую игрушку, но что-то другое… интересно, что его так поразило?
Меж тем прислужницам удалось справиться с рыдающей госпожой. Они отняли у нее кинжал, усадили перед зеркалом и принялись оттирать ее набеленное лицо в потеках от слез.
— Госпожа, — нудной пчелой жужжала главная прислужница. — Разве вы не понимаете? Ну, поцелуй — что один поцелуй? Их у вас теперь много будет! Он ведь подумал, что рядом с ним вы! Очаровался вами, а не ею! Девчонка для вас раздобыла благосклонность Короналя! Кого он теперь приблизит к себе? Одной пощечины с нее достаточно. Вы отплатили ей за ее дерзость. Не нужно плакать и кричать, прекрасная госпожа. Вам надо теперь думать о своей красоте. Вечером Корональ наверняка вас к себе позовет, нужно быть очаровательной и игривой. И чтоб ни тени горя не омрачало вашего лица. Ну же!
