коробочка, пролетев в паре сантиметров от моего лица, врезалась в стену, а содержимое чашки, которую я от неожиданности едва не уронила, выплеснулось прямо на мой свитер. Пока я пыталась проморгаться от неожиданности, Лера вынырнула из-за стола и рванула в сторону спальни, на ходу распахивая двери. Чёрт, вот почему я до сих пор не поставила на них замки?
— Стой!
Я устремилась следом всего секундой позже, но смогла догнать подругу лишь на пороге дальней комнаты, да и то потому, что она застыла, едва распахнув дверь.
— Это вмешательство в личную жизнь! — выдохнула я, вцепившись в её рукав, и перевела взгляд на Волка, который сидел на полу рядом с развороченным компьютером и растерянно переводил взгляд с Леры на меня.
Подруга же окинула спальню недовольным взглядом, отметила аккуратно застеленную кровать, россыпь вещей на покрывале — всё то, что я уже достала из чемодана, но ещё не разложила по местам, и Волка с отвёрткой в одной руке и жёстким диском во второй.
— Фу на вас, — насупилась Лера. — Я-то надеялась на пикантные подробности, а вы тут мастерскую развели.
Она обернулась ко мне и ткнула пальцем в грудь:
— Лоран, ты могла прямо сказать, что ничего у вас не было? А то устроила тут, понимаешь…
— Это я устроила? — я задохнулась от возмущения. — Я же говорила: нет здесь никого, и смотреть не на что.
— Так, когда никого нет, ты двери в комнаты не закрываешь!
Чёрт. И правда ведь, не закрываю. Надо же, как действует на меня недосып — не учесть такую важную деталь. Были бы открыты двери, Лера бы ничего не заподозрила и проверять не пошла. Или пошла бы? Я подозрительно прищурилась и подняла взгляд на подругу.
Лера смотрела с тем же выражением.
— А может быть, что-то между вами всё-таки есть, — прошипела она, — и ты просто в стадии отрицания?
— Девочки, я вам не мешаю? — ворвался бодрый голос Волка. Какой-то чересчур бодрый. Я с недоумением взглянула на него, и отметила неестественно прямую спину, слишком широкую улыбку и покрасневшие кончики ушей. Нахмурилась.
Лера на секунду застыла с широко открытыми глазами, а потом вдруг оживилась, как будто произошло что-то радостное.
— Ну что ты, нисколько не мешаешь! — защебетала она. — Я, кстати, уже ухожу. Не буду мешать вам проводить время вместе.
— Мы вовсе не… — попыталась встрять я, но была немилосердно перебита.
— Ты, кстати, кто по гороскопу? — обратилась она к Волку. — Хочу проверить вашу совместимость.
Я с ужасом заметила, как румянец начинает постепенно переползать на щёки друга. Он слегка ссутулился и сжал жёсткий диск так, что костяшки пальцев побелели от напряжения.
Стоило мне это заметить, как по телу словно прокатилась волна жара, и я выпрямилась, расправив плечи. Понятия не имею, почему Волк так реагировал, но ему явно было неприятно. В любом случае, заставлять его терпеть издёвки и подначки Лерочки я была не намерена.
Сжав зубы, я подхватила подругу под локоть и бесцеремонно потащила к выходу.
— Лоран, какой же он красавчик! Десять из десяти! — шептала мне подруга, упираясь изо всех сил. — Ты просто обязана рассказать мне все подробности!
Всучив Лерочке красные туфли и куртку с обувью, выпихнула её на площадку. Оказавшись на лестнице, подруга широко улыбнулась и успела шепнуть, что обязательно позвонит мне позже. Вспыхнув, я резко захлопнула дверь. Набросила цепочку, задвинула щеколду и только тогда с облегчением выдохнула.
За спиной возник Волк.
— С тебя три подноса печенья, — буркнул он. — Ты обещала.
— Да хоть четыре, — криво усмехнулась я. — Извини, Лера может быть действительно назойливой, но на самом деле…
— Не бери в голову, — прервал меня Волк. — Одевайся. Диск я выкрутил, можем ехать к Денису.
Мне понадобилась секунда, чтобы понять:
— Денис — это айтишник?
Волк молча кивнул и шагнул к кладовке, выуживая оттуда спрятанную куртку и обувь. Мне понадобилась минута, чтобы сменить мокрый от чая свитер, схватить телефон и сумочку, обуться, накинуть синюю парку и поспешить следом.
Часы показывали двадцать минут шестого.
4. Когда заканчиваются корпоративы…
Что была его жизнь? Ради чего это всё? Да и кто он есть?
Ощущение бессмысленности существования захлестнуло Павла Дмитриевича с новой силой. Была поздняя ночь… Хотя, скорее, уже раннее утро, и он шёл вдоль шоссе, заглядываясь на фонари, горящие вдоль дороги. Несмотря на приближение праздника, ассоциирующегося с ясным небом и пышными сугробами, погода в Питере была привычно мерзкой. Воздух был наполнен водной взвесью, мелкие ледяные частицы хлестали по открытым участкам тела и преломляли свет, из-за чего казалось, что фонари окружены светящимися ореолами.
Павел Дмитриевич подставил лицо мелким влажным уколам. Впрочем, в нынешнем состоянии он мало что ощущал: сказывалось общее алкогольное опьянение и плотный слой краски, покрывающий кожу. Белая на поверхности лица, красная на губах и чёрная вокруг глаз. Как солист рок-группы KISS. Или Джокер из фильма с Хоакином Фениксом. «Я бесчувственный, словно Джокер,» — пронеслось в голове, и мужчина довольно кивнул своим мыслям. Ассоциировать себя с этаким несломленным антигероем было приятно. Плечи тут же расправились, являя миру гордую осанку борца с системой, да и походка стала какой-то танцующей.
Увы, его минута славы была беспардонно прервана раздавшимся сзади смехом и щебетанием женских
