Так и есть, входи кто хочешь, бери что хочешь!
Покачав головой, разулась и прошла в коридор.
А дома меня уже поджидала взволнованная бабуля в криво повязанном красном платке. На кухонном столе стояла тарелка домашней лапши, а в салатнице порезанные кусочками огурцы и помидоры, заправленные майонезом.
Ну не так уж и плохо.
В животе заурчало.
Переодевшись и вымыв руки, я спешно прошла на кухню. Подойдя к окну, услышала громкий рев движка джипа. Знакомая машина буквально влетела во двор. Сделав круг почета вокруг клумб, она умчалась в сторону соседних двухэтажек.
— И чего ты так взбеленился, Мстися? — усмехнулась и поморщилась.
Как же жутко звучит это имя.
«Мстися» — меня перекривило.
— Как день прошел, доченька? — издали зашла на разговор бабуля, намывая сковороду.
— Да, как и всегда, — подыграла я ей. — На занятиях отсидела, в магазин зашла. Гриньку встретила. Он себе мотоцикл купил. А у тебя как?
Спросила и приготовилась слушать.
— Ой, милая, нашла я тебе работу! С Людмилой Ивановной трудиться будешь! — не удержавшись, моя старушка затараторила, впрочем, как и всегда. — Она на пенсии уже. Давление скачет, сахар... В общем, думала увольняться. Но на одну пенсию, ой, сложно.
Я закивала, а то мы не в курсе как сложно на одну пенсию, да еще и вдвоем!
— А работает она где, ба? — подтолкнула я разговор в нужное мне направление.
— Да в фирме одной. Там здание большое и уборки требует. Я все расспросила, выяснила, по вечерам через день будешь приходить и намывать там кабинеты. Работа, говорит, объемная, но платят добро. — Бабуля положила передо мной лист с цифрами. — Это для нас очень хорошие деньги, внучка.
М-м-м, сумма обрадовала. Очень! Даже слишком! Мое настроение резко подскочило вверх. Людмилу Ивановну я знала. Серьезная женщина. Такая просто так обещать не станет. И что со здоровьем у нее не очень — это тоже правда. Сама видела скорую помощь, которая время от времени приезжает к их подъезду.
— А собеседование как, ба? — Прищурившись, я взяла в руки листок и покрутила. А сама мысленно искала во всем этом подвох. Уж слишком шоколадная для меня работа.
— Вот завтра пойдешь вместе с ней к четырем часам в контору их и выяснишь.
— А какие документы с собой нести? Что нужно еще? Может, медкомиссия? — не унималась я.
— Паспорт, — бабушка пожала плечами. — Ну и Людмила Ивановна замолвит свое словечко. Она там много лет уже работает.
Эх, моему счастью не было предела.
Перед глазами мелькали вещи, которые я смогу себе купить. Новая куртка, джинсы, кроссы на высокой подошве! Старушке моей платочек яркий на лето, вместо того ужаса, что сейчас красовался на ее седой голове. Да и ей платьице новое не помешало бы. Ботинки вместо растоптанных калош.
В общем, с первой зарплаты на рынок! Будем прихорашиваться!
Осталось только эту зарплату заработать...
... Сама не поняла, как прошло утро и часть следующего дня. Я витала в облаках, и все мои мысли были только о работе. Собеседование. Пройти бы. Домой летела на всех парусах. Быстро переодевшись и схватив все документы, что у меня были, рванула в соседний дом к Людмиле Ивановне.
Женщина уже ждала на крылечке.
— Катенька, ты вовремя, — похвалила она меня за расторопность. — Наш Мстислав Вячеславович любит пунктуальных. Ты для меня как спасение. Одна я уже не справляюсь, а уходить совсем — это же на одну пенсию жить. А я Игорька в институте учу. У мальчика еще три курса впереди. А вместе мы справимся. Я вчера еще раз в отдел кадров позвонила, обговорила с ними, что да как. В общем, будем работать по очереди, через день. Зарплату мне, конечно, урежут немного, но вместе с премиями и всем прочим до хорошей суммы доходить будет. Мне на все хватит. Уж поверь, так хорошо у нас простым техничкам мало где платят. Так что держаться за такую работу надо. Да и начальник у нас неплохой. И коллектив добрый. Но это сама все увидишь...
Она говорила и говорила.
Называла неизвестные мне имена. Делилась сплетнями то о главном бухгалтере, то о секретарше начальника. Это я слушала вполуха, выбирая для себя главное.
Про обязанности...
Про зарплату...
Все остальное просто пропускала мимо.
Боялась и переживала я зря.
Устройство много времени не заняло. Никакой медкомиссии не потребовалось. У меня взяли паспорт и ксерокс школьного аттестата, оригинал этого документа был в колледже. Через час, уже принятая в штат сотрудников, я ходила и запоминала, где у них тряпки с ведрами и швабрами стоят. Работы было, правда, много. Коридоры трех этажей и кабинеты, включая кабинет начальника и бухгалтерии.
В этот вечер, облачившись в синий халат и нацепив на руки резиновые перчатки, я старательно мыла полы вместе с Людмилой Ивановной. К тому времени, когда она закончила уборку в третьем кабинете, я уже успела вымыть все коридоры и убирала мусор в самой дальней комнате. Закончили мы неожиданно быстро.
Оценив мою работу, женщина нехотя меня похвалила. Ох, кажется, она серьезно забеспокоилась, что ее попросят, если поймут — мне одной тут работы часа на три. Так что пришлось быстро жалиться перед пожилой женщиной о своей загруженности и еще и намекать, что иногда буду просить ее выходить за меня. Враги мне в тылу не нужны, а коллектив тут по большей части женский.
Домой пришла ближе к одиннадцати.
Бабушка дремала под очередной турецкий сериал.
Приняв душ, я уставшая, но довольная отправилась спать.
Глава 14
Лес...
Сквозь высокие кроны пробивались лучи склоняющегося к горизонту солнца. Они слепили и вынуждали щуриться. Выйдя на поляну, покрутила головой, смутно понимая, что это сон.
Но он так походил на явь.
Смех, звонкий, детский и такой искренний.
Это заинтересовало.
Пройдясь чуть вперед, замерла. У самой кромки дремучей чащи у костра, разложенного между торчащих из земли корней дуба, сидели две светловолосые девочки.
Они о чем-то беззаботно болтали жестикулируя. Одна постарше, уже даже не подросток, а молодая девушка. Вторая же еще дите дитем. Как бы я ни силилась, никак не могла рассмотреть их лица. Они словно размывались перед глазами.
Я слышала голоса, но никак не могла понять, о чем они говорят. Смысл слов и фраз ускользал.
Нахмурившись, попыталась подойти к девочкам ближе. Но сколько бы ни шла по высокой свежей траве, расстояние между нами не уменьшалось. Наконец, остановившись, присмотрелась.
Младшая девочка постоянно болтала. Смеялась и плела венок, у ее ног лежала целая охапка полевых цветов. Старшая же девушка настораживала. Поднявшись, она принялась что-то вырезать на коре дуба. Знак казался мне смутно знакомым. Но его значение ускользало.
Легкие сумерки...
Они наступили так внезапно, что я растерялась. Словно кто-то прокрутил время.
Рисунок на древнем дубе стал отчетливее. Он будто светился неестественным изумрудным сиянием.
Это напугало.
Неясный, ничем не оправданный ужас сковал душу.
Обернувшись старшая девушка жестом подозвала младшую. Та подскочила и, надев на голову готовый венок, подбежала к ней. Предчувствуя беду, я сорвалась с места и понеслась к ним.
Кричала!
Но никто меня не слышал.
Приставив малышку к дереву, та, что пугала меня до одури, занесла над ее головой нож. Металл отразил последние лучи заходящего солнца...
Пронзительный, наполненный болью детский крик и... тьма.
Упав на колени, прижала ладони к груди. Пальцы погрузились во что-то липкое. Поднеся руки к лицу, уставилась на кровь. Опустив голову, с ужасом поняла — на платье разрастается огромное пятно темного бордового цвета.
Оцепенев, я прислушалась к себе.
Боли не было. Совсем!
Еще раз коснувшись груди, потрогала мокрую липкую ткань. Кровь! Поднявшись, пошла вперед на негнущихся ногах. Там впереди все еще виднелся дуб, а странный символ пылал огнем, маня и предостерегая одновременно...
