Хоть так. Значит, Теа ждала нас.
.
-Я здесь ни при чем, - сказала я с порога, когда наставница невозмутимо поднялась нам навстречу. Она была одета в рабочее платье из льна оливкового цвета, и волосы по-прежнему убраны под ворот, как и всегда. Спать Теа явно не ложилась.
На низком столике громоздились десятки свитков. Разлившийся под потолком магический огонь освещал комнату целиком, не оставляя темных углов. Необычный цвет придавал всему вокруг красочности: чаще всего маги использовали голубой, а Теа – только оранжевый, похожий на свет закатного солнца.
У нее было жарко: маленькая, похожая на походную, печь дымила. Как и все уроженцы Красных земель, Теа любила тепло, предпочитала сидеть на коврах и подушках, а не в креслах, и не загромождала пространство мебелью, оставляя много воздуха. Светлые тканые гобелены с простым повторяющимся рисунком скрывали деревянные стены, ткань же слегка колебалась под потолком. Наставница говорила, что это напоминает ей шатры степняков, и что любит простоту больше, чем роскошь.
Наша Теа.
-Я знаю, Лариана. Келлфер, зачем ты пугаешь девочку и втягиваешь ее в наши дела? – мягко улыбнулась мне наставница. – На ней же лица нет. Я так понимаю, это срочно, раз ты пришел посреди ночи?
-Ты приведешь ее в чувство немедленно.
Келлфер был чужд этому простому теплому пространству. Словно сотканный из холода, строгости, черно-серого цвета, он выглядел инородно и угрожающе.
-Я не понимаю, о чем ты говоришь. Но раз твой тон так изменился, а из всего подобранного мной сброда – твои слова! – ты выделил Лариану, значит, уже знаешь о ее таланте, – улыбнулась целительница совсем не идущей ее благородному лицу холодной усмешкой. – Она нужна вам, но она моя.
-Ты заигралась, Теа. Я тебе не какой-нибудь облеченный властью мальчишка. Отпусти Лариану, чтобы спасти свою жизнь. Сейчас.
И Келлфер протянул руку вперед. Вспыхнул бессловесный заговор, и хотя я слышала попытку Теа защититься, широкая, светящаяся огненными знаками полоса легла на горло женщины ошейником, с шипением паля заправленные в ворот платья косы. Я вскрикнула, прижимая ко рту ладони, бросилась к мужчине, но что-то не дало мне сделать и пары шагов, будто сама древесная плита пола поймала меня. Я попробовала вымолвить заклинание, но из горла донесся только писк.
-Я не знаток разума, - отшатнулась женщина, гордо не пытаясь снять ошейник. – Я ничего не могу поменять в ее разуме. Все выводы, к которым пришла Лариана – ее собственные. Она знает, где зло, а где добро, а ты предлагаешь мне извратить для нее эти понятия в угоду тебе и твоему желанию обеспечить Приют еще одним карманным талантом и полезным слугой.
Говоря это, Теа смотрела не на Келлфера, а на меня. Огненные символы загорались под ее подбородком, я почти видела ожоги за неровными штрихами, но сама целительница даже руки к шее не поднимала, продолжая бросать Келлферу вызов, непоколебимая, как и всегда.
Я вместе с ней проникалась злостью. Теа была тысячу раз права: не буду я прислуживать в ордене ни за какие знания! Не после этого. Никогда.
-Мы оба знаем, как ты довела их до такого уровня верности, - шелестящий голос Келлфера наполнял покои, стелился по полу, отражался от стен, будто мужчина находился и у стен, и у окон, и у двери. – Как и что меня Лариана не услышит, а ломать ее я не хочу.
-Это не магия, - развела руками Теа. Мне показалось, что сквозь ее прожженную седину и черты пожилой женщины проступает огонь волос и жесткость черт, не смягченных возрастом. Говоря, она делала небольшие шаги назад, словно искала какой-то выход. Вот наставница сошла с коротковорсного ковра на дерево, по доскам щелкнули каблуки сапог. Между ошейником и кожей вился воздух, которым она защищалась от жара. Темные глаза ее мерцали.
Она была какой-то другой. Словно шлейф благородного спокойствия и благожелательности вдруг рассеялся. Теперь ей пошел бы меч, а не заживляющее раны полотно. И в движениях почти не осталось уверенного величия.
И она не казалась светлой.
И все же это была Теа. Напуганная, ощетинившаяся, но моя наставница. Сейчас, когда Келлфер угрожал ей, я была готова наброситься на него со спины, если бы меня не держали.
-Я вижу, - встал между нами Келлфер. – И признаю твою искусность. Но до того ты не переходила мне дорогу. Теперь – перешла.
-Обитель и Приют существовали и могут существовать… - начала было Теа, но Келлфер грубо перебил ее:
-Мне, Теа.
И тут наставница окончательно отступила. Я увидела, как ее глаза дрогнули, и как с болью она сжала губы. Теа посмотрела на меня с грустью, будто желая предупредить – и я поняла ее без слов. Я кивнула, чтобы она знала.
Не слушать. Все, что она скажет сейчас – лишь ложь под угрозой расправы.
-Лариана, девочка моя, - нежно обратилась наставница ко мне. – Тебе лучше будет в Приюте. Многое из того, что я рассказывала о нем, преувеличено. Келлфер не даст твоему таланту пропасть. С ним ты в безопасности.
Я кивнула, а сама сжала зубы так, что в ушах стоял гул.
Затем перевела взгляд на Келлфера и увидела, что он с ухмылкой качает головой.
-Ты в шаге от смерти, Теа, - тихо предупредил он наставницу, и мое сердце сжалось от страха. Но Теа, наоборот, распрямилась. Воздух, которым она окутывала ошейник, рассеялся, и я снова услышала шипение, теперь уже плоти. Запахло жженым белком.
-Мы оба знаем, ты не убьешь меня, ведь твоя Лариана это увидит. И возненавидит тебя. Она уже ненавидит тебя за то страдание, что ты причиняешь мне.
-Я даю вам четверть часа. Если после этого Лариана не согласится уйти со мной в Приют, ты умрешь.
Ноги, наконец, отлипли от пола, да и горло перестало пусто свистеть. Радостная, я рванулась к наставнице, но Келлфер молча перехватил меня по пути. Его сильная рука легла поперек моей груди, пальцы сжали плечо, и он притянул меня к себе спиной, вместе со мной отступая в угол, к печи. Я попыталась оттолкнуть его, но мужчина наклонился к моему уху:
-Смотри, - шепнул он мне.
.
И когда я обернулась, чуть не осела в его руках от ужаса.
Я видела себя, как если бы душа моя покинула тело, и я могла наблюдать все со стороны! И Келлфера, уходящего, закрывающего за собой дверь.
Пораженная, непонимающая, я наблюдала за Ларианой: как та подбежала к Теа, машинально отбросила назад растрепанную косу и попыталась заклятием снять полосу огня. И шепот мой был настоящим! И заговор сработал: символы на ошейнике померкли, и Теа сорвала с себя смертельную ловушку, задыхаясь.
-Теа, как вы? – испуганно, моим голосом воскликнула Лариана. – У вас ожог!
-Ничего, - сквозь силу улыбнулась ей целительница. – Это почти не больно. Я легко залечу его. Не волнуйся.
И Теа обняла Лариану, как мать может обнять дочь – тепло, уверенно, ласково, покровительственно, успокаивающе.
-Спасибо, моя девочка, что не предала меня, - проговорила наставница глубоким шепотом, поглаживая Лариану по спине. – Он страшный человек. Его нужно будет послушаться. Уходи с ним сейчас, но скоро ты вернешься ко мне.
Лариана вдруг заплакала, и Теа крепче прижала ее к своему плечу.
И я ощутила на собственных глазах слезы.
-Что, ради Света, происходит? – проговорила я. И крикнула в панике: - Теа!
-Не надо, - раздался над ухом голос Келлфера. Вдруг я поняла, что во всей нереальности происходящего жар его тела, живота и груди, к которым я жалась спиной, вполне осязаем. И что он держит меня очень крепко, пусть и аккуратно. – Мы скрыты завесой. Она нас не видит.
-Это я… Я здесь или там? – выдохнула я.
-Ты здесь, со мной. – Его низкий голос обволакивал. – Не нужно бояться. То, что ты видишь – созданная мной иллюзия. Я направляю ее.
Иллюзия! Я слышала, что один из директоров Приюта – великолепный иллюзионист, но и представить не могла, что иллюзии могут выглядеть так достоверно. То, что показывала когда-то изучавшая это искусство Иловирис, дрожало и размывалось и имело обязательную основу, которую и перекрыть-то не могло. Я думала, иллюзия – вроде миража, неустойчивая, мягкая, как дым.
