В предбанник ихней мануфактуры зайдя, сбивая рыхлый снежок с туфелек, я с уверенным видом руку высвободила. В лавке тепло и сухо было.
– Верхнюю одежду извольте-с… – с показным радушием ко мне приказчик шагнул.
С решительной жестикуляцией от прямой его помощи отказываясь, в моём раздевании уж точно, я сама свою накидку сняла,и вместе с муфточкой отдала. Сумочку при себе оставила, а шаль по плечам расправила. Здесь, не на ветру колючем, я и Фёдора получше разглядеть сумела.
Лет купеческому сынку около тридцати где-то. Одет он недёшево совсем, будто с иголочки – из дорогого сукна в длиннополый сюртук тёмно-синий. Сапожки кoричневые при ходьбе поскрипывают. Бакенбарды и усики новомодные. Такой головокружительный красавчик, в общем!
– Вы же к нам за обувкой надёжной пришли? – пристально на меня глядя, он спросил.
– Угадали, ботинки мне тёплые нужны, - со вздохом ему ответила, да носочек правой туфли на свет керосиновой лампы выставила. - А то вот вчера с юга приехала
и не по погоде одетая совсем...
– То-то не
встречал здесь вас ранее… А вы у нас остановились где-то? - заинтересованно его глазки по мне забегали.
– В доме графа Раздотьева, – пояснила я.
– Так вы актриса, поди? – с хитринкой глядя, свой вывод он сделал. – Театрал ведь наш граф известный…
– И часто к нему актрисы приезжают-то разные? – на его вопрос не отвечая, ответно поинтересовалась я.
– Бывает, изрядно-с гостят… Так вы?
– Нет, не актриса совсем, сестра помещика
обычного…
– Сестра и лишь только? - задержал он на мне взгляд внимательный.
– Помолвлена, но не замужем, – о себе пояcнила, чтоб недоговорённости избежать всяческой.
– Присядьте тогда, пока я персонально для вас самые лучшие наши ботиночки разыщу, - с почтенным видом он на небольшой диванчик показал. – А мне уж с ножки своей туфельку снять пoзвольте…
– Сама я лучше… – немного склонилась. Стоя разуваться не с руки как-то было, потому на диванчик сесть пришлось.
«Смазливеньких молоденьких актрисулек наш Евгений Иванович, выходит, полюбливает, как и продвигает тоже наверняка… – правую туфлю снявши и Фёдору в руки отдавши, в подобном ключе я размышлять принялась. - И как его такое увлечение Аннушка терпеть может?»
– Горячего чаю-с? – с очередной мысли сбивая, с таким вопросом ко мне прилизанный приказчик незаметно подобрался как-то.
– Да, мoжнo, - не отказалась я, вспомнив про уличный холод пронизывающий, как продрогла на нём вся.
Где-то через минутку он фарфоровую кружечку на блюдечке с баранками мне поднёс.
– Скоро-с Фёдор Игнатьевич будут-с, - так сказал.
– Хорошо, спасибо, – поблагодарила я, крепко заваренный купеческий чаёк пригубливая.
Так оно получается: Федя для меня, а для них Фёдор Игнатьевич уже! Как бы не вызрел из него тот самый Кузьма Саввич со временем!
Вот и собственной персоной он
вернулся уже. Не с коробками, как в магазинах у нас, а просто с несколькими парами обуви в руках и подмышками.
– Примеряться будем-с теперь… – мою туфлю рядышком на диванчик кладя, всё принесённое у ног моих грохнул.
– Будем, - повела плечами я, свою ножку в телесного цвета чулочке из-под юбки выставляя.
– И с каких ботиночек начнём-с?
– А вот с тех самых, - указала я на них, – красно-коричневых шнурованных высоких сапожек…
– Этих вот? - те самые сапожки взявши, он у ног моих на колени бухнулся. – Пощупайте хоть, перед тем как надевать.
– Очень качественные и производства явно кустарного, - их в руках покрутив, так сказала.
– Какого? – не слишком понял он меня.
– В том смысле, что хорошим мастером сделанные, – сбивчиво поправилась.
– Так надеваем тогда?
– Ага, – соглашаясь, немножечко растерялась я.
Как примерять-то их при нём стану? Склонюсь если,так чуть ли не носом в его макушку уткнусь сразу же.
– Тогда помочь
разрешите мне вам? - задравши голову, на меня он посмотрел, ну будто кот на свежую ветчину.
– Хорошо, примеряйте их сами уже на мне, - чуть заметно зардевшись, я еще больше ножку выставила.
Двумя пальчиками он за щиколотку мою взялся, аккуратненько так, хрустальная я словно.
И хорошо уже знаю ведь: не приветствуются в веке этом любые прикосновения мужские, а к незамужним барышням уж в особенности, позволительно лишь поверх ткани перчатки к руке и кончикам пальцев оно. Α с обувью как быть? Тут как на примерке у портного вроде бы? Хотя нет, женщин швеи и модистки обшивают здесь везде... В мыслях путаясь,трепеща вся, сквозь чулки я живо его тёплые пальцы на своей лодыжке чувствовала.
– Ну как? - шнуровку покрепче затянув, в конечном итоге Фёдoр спросил.
– Удобно очень, – в себя приходя немного, наступила на уже обутую ногу я. - И не свободно вроде бы и не жмёт нигде, хорошо очень.
– Другой оденем?
– Ага, - как-то глупо я кивнула.
Моей пяточки кoснувшись, вторую туфлю он сам с меня снять изволил. Прикосновения его тёплыми, приятными были такими, очень уж я, по-видимому, по мужским ласкам истосковалаcь в веке этом, что и от такой мелочи млею и таю прямо.
– Тоже впору, – тихо произнесла,и за своей сумочкой потянулась сразу же. – Сколько я за сапожки-то вам должна? - хотела деньги вытянуть, да один из кармашков вывернулся, предательски мой пистолетик наружу выбрасывая, на колени мне же, к счастью. Их инстинктивно раздвинула, чтобы ему на пол не дать грохнуться.
– И все молодые помещицы с этим ходят? – Φёдор осторожнėнько мой пистолетик за рукоятку приподнял.
– Люда разного на дорогах много! – вспыхнув вся, выхватила я свой пистолетик из его руки, и обратно в сумочку сразу же спрятала. - Так сколько сапожки-то стоят эти? – снова поинтересовалась.
– А ничего для вас не стоят… Подарок мой это вам!
– Ой, боюсь я от мужчин подарки принимать как-то, - улыбнулась ему натянуто. - Бесплатный сыр он сами понимаете где…
– Это вы про мышеловку намекаете, что ли? - рассмеялся он завораживающе.
– Конечно же, про неё самую, как-то не хочется в ней мышкой быть…
– И всё же примите подарок мой, от чистого сердца вам даю! – к моим коленкам он чуть голову склонил.
– Ну всё! – подскочила я будто ужаленная. - Давайтe заплачу я вам за них!
– Нет, не возьму я денег ваших, - он головой покачал с убедительностью. – А иначе обижусь и расстроюсь очень, до одури напиться вот в трактир отправлюсь сразу же.
– Ладно, не нужно трактира никакого… – смилостивилась я над ним. – А как же отец ваш? Самого отрабатывать потом не заставит? Дорого ведь будет оно, поди, за сапожки такие платить?
– Так моя это лавка и склад мой давно тоже, уж сам всем здесь распоряжаюсь теперь!
– Хорошо, уломали, - уже откровеннее заулыбалась я, на подошедшего приказчика с небольшим самоваром и булочками на подносе взгляд переведя. - Только на чай с пирогами уж не задержусь, не ждите, – отодвинула блюдце с полупустой кружечкой в сторону от себя.
– Унеси, – приказал приказчику Фёдор.
– Тогда поеду я, - к дверям шагнула неуверенно, - а то мой извозчик наверняка замерз уже там ожидающе.
– Туфли ваши я в обёртку заверну и в дом к графу велю отправить, - моё манто из рук вернувшего приказчика беря, да на меня набрасывая, напоследок Фёдор сказал. - Не забудьте за следующими обновками обязательно пожаловать!
– Хорошо, – прощаясь, улыбнулась я.
Вышла на улицу и удивилась немерено, что не мёрзну и не скольжу совсем, как и не чувствую ничего особенного на ногах своих. Умели всё же в эти времена добротные вещи делать!
– К доходному дому господина Емельянова теперь поехали! – сама до пролётки добравшись, кучеру бросила.
– Едемте, барышня, - с облучка не сходя, подтянул меня за руку в коляску он.
Мы снова тронулись. Не так далеко
