— Похож.
— Кроме глаз. Но я любил бы его в любом случае.
— Я тоже.
Она потеребила красную ткань, которую соткала шеллан того бригадира. Но потом поняла: что-то было не так. Ее муж был слишком сдержан в этот особенный момент.
— Роф? Чего ты не договариваешь?
Когда он потер лицо, ею снова овладел ужас.
— Что?! С ним что-то не так?
— Нет.
— Где «но»?
— Они удалили твои внутренности. У тебя было слишком сильное кровотечение.
Бэт нахмурилась, качая головой.
— В смысле?
Роф, похлопав по койке, нащупал ее руку:
— Твои органы, их удалили.
Ее окатило холодом.
— Гистерэктомия?
— Да. Так они назвали это.
Бэт шумно выдохнула. Этого тоже не было в ее плане. И она с шоком осознала, что части, определявшей ее как женщину… больше в ней не было.
Но потом она посмотрела на своего идеально сформировавшегося, абсолютно здорового малыша. Сама мысль, что у нее могло не быть подобной возможности, что ее могло не быть рядом с мужем и сыном?
К черту матку.
— Хорошо, — сказала она. — Все нормально.
— Мне жаль…
— Нет. — Она резко покачала головой. — Нет, нам не жаль. У нас есть наша семья, и нам очень, очень повезло. Нам не жаль.
И тогда Роф заплакал, кристальные капельки закапали с его напряженного подбородка на татуировки на внутренней стороне предплечья.
Посмотрев на длинную цепь имен, Бэт улыбнулась, представив, как Роф-младший вырастет в большого, высокого и сильного мужчину, как его отец.
— Мы это сделали, — заявила она, испытывая внезапный прилив оптимизма. — Мы это сделали!
Роф начал улыбаться, а потом поцеловал ее.
— Да. Ты это сделала.
— Участвовали двое. — Она погладила его лицо. — Ты и я. Вместе.
— Мне досталась самая веселая часть работы, — сказал он, ухмыляясь.
Несколько часов спустя, Бэт выбралась из кровати и умылась в туалете при помощи губки. Потом она накинула ночнушку и с помощью Рофа вышла из комнаты с Рофом-младшим на руках… навстречу бурным аплодисментам.
Она собиралась вернуться в особняк и найти всех, но друзья сами пришли к ней. Около пятидесяти, все, начиная с Братьев и заканчивая додженами, они заполнили до отказа бетонный коридор учебного центра, выстроившись до самого конца.
Сложно сдержать слезы.
Но, к черту. Они — ее семья.
— Да здравствует Король! — раздался речитатив.
Прижимая сына к груди и прикрывая его ушки, Бэт начала смеяться. И тогда она увидела своего брата. Он буквально сиял, широкая и гордая улыбка расплылась на его лице, и он сжал руки в замке перед собой, будто до смерти хотел подержать ребенка.
Прихрамывая, она подошла к нему без лишних слов. И просто передала Рофа-младшего.
Она не видела ничего прекрасней той радости, с которой Джон неловко взял красный сверток. Ну, не считая радости Рофа.
— Да здравствует Король… — начала напевать толпа на Древнем Языке.
— Ну, не совсем.
Сказав три слова, Роф словно отключил звук во всем мире.
Нахмурившись, она посмотрела через плечо, уставившись вместе с остальными на последнего чистокровного вампира на планете.
Роф прокашлялся и сдвинул очки, потирая переносицу.
— Прошлой ночью я упразднил монархию.
Был слышен лишь цокот сверчков.
— Что..? — выдохнула она.
— Ты сказала, что не хочешь, чтобы из-за тебя я отказался от трона. Ты не причем. В конечном счете, это был мой выбор. Рано или поздно кто-нибудь повторит покушение на меня… и вы с малышом тоже попадете под прицел. А когда я умру? Моему сыну придется сражаться за что-то, что должно быть заслужено не по праву крови. А исходя из достоинств.
Бэт приложила руки к лицу.
— О, Боже…
— Так что, сейчас у нас демократия. Сэкстон помог все узаконить. И скоро пройдут выборы. Я поговорил с Абалоном… он все организует. Черт, у парня уже есть хороший список кандидатов. О, и самое главное: Глимера осталась без работы. Я распустил Совет. Покеда, ублюдки.
— Безумно счастлив своему увольнению, — добавил Рив. — Без шуток.
Роф посмотрел в сторону Бэт. — Так будет лучше для нас. Для Рофа-младшего. И, кто знает… может, он решит управлять. Но тогда это будет его выбор. А не ноша… и никто, ни один из представителей общественных слоев не сможет заявить ему, что выбранная им женщина недостойна. Никогда.
На этих словах Роф засунул руку в карман черных военных штанов… и достал бумажные обрезки?
Нет, это были пергаментные листы.
И сказал, раскидав их по полу: — О, я также разорвал свидетельство о разводе. Человеческая церемония абсолютно законна. Но я решил, что раз в нашем сыне течет кровь двух видов, то я хочу соблюдать традиции обеих рас.
Бэт открыла рот, чтобы сказать что-нибудь, но в итоге смогла лишь подойти к сильному телу своего мужа и обнять его.
Естественно, в учебном центре плакали все.
Но так и бывает, когда обычный смертный… совершает поступок супергероя.
Только месяц спустя Роф осознал, о чем было видение Ви. Лицо в небесах, будущее в его руках.
У Рофа-младшего уже установился порядок — он спал в течение дня, бодрствовал всю ночь… то, что надо. Бэт вылетела из родильной палаты как ракета, хорошо питалась, кормилась и была самой лучшей мамой на чертовой планете.
К слову о самой естественности. Она была невероятна… и так счастлива, на седьмом небе.
На самом деле, иметь сына — не сравнится со всеми мечтаниями.
О, и да, Роф-младший ступил на эту планету как настоящий десантник. Ел, какал, спал, какал, ел. Он редко суетился, плакал и без проблем переходил с рук на руки во время трапез, чтобы каждый житель в доме мог подержать его.
Даже пес с котом любили его. Ребенок спал в колыбельке в покоях Первой Семьи, и, очевидно, Джордж и Бу считали комнату охранным постом. Когда ретривер не помогал Рофу передвигаться по дому, он не отходил от ребенка, лежа перед чертовой колыбелью и охраняя ее круглые сутки. А когда Джордж служил своему хозяину? На смену заступал котяра.
Так что, да, это была блаженно спокойная июньская ночь, Бэт сказала, что собирается побегать после Первой Трапезы, а Роф решил взять Рофа-младшего и пса на прогулку по первому этажу.
Казалось, ребенку это очень понравилось, и, как всегда, они начали ходить, а он наклонял головку в стороны, будто осматривая свои владения.
Они были в библиотеке, проходили мимо французских дверей, когда Роф-младший вскрикнул и выпрямился, будто что-то привлекло его внимание.
Роф поправил сына на своих руках… Боже, он обожал это слово, «сын»… и потом начал гадать, в чем дело.
— Куда ты смотришь, на луну? Должно быть… да, думаю, на луну.
Открыв замок, он распахнул двери и сделал глубокий вдох. Лето наступало на пятки, ночь была теплой как вода в ванной, и когда Роф-младший вытянулся на его руках, новоиспеченный папа подумал… да, малыш смотрел на лунный диск.
Или… лицо.
Чувствуя, как реальность изменяется каким-то особенным, магическим образом, Роф повернул сына лицом к небу.
Поднял его выше.
Держа будущее… в своих руках.
А его сын впервые увидел луну… глазами, такими же безупречными, как и весь он.
— Я дам тебе все, что смогу, — сказал Роф хрипло, радуясь, что рядом никого не было. — Обеспечу всем, что тебе будет нужно. И я буду любить тебя до последнего вздоха.
Внезапно он осознал, что был не один.
Сквозь двери дома выходили люди. Большая толпа.
Повернувшись, он, защищая, прижал к себе сына, и приготовился к плохим новостям.
— Что?!
***
Они пришли к Бэт, когда она была на беговой дорожке. Все вместе. Братство в полном составе.
Но говорил с ней не Тор. Это был Сэкстон.
И когда он закончил, она онемела, чуть не вывалившись из своих Найков.
Дорога назад по туннелю в дом напоминала такое же возвращение из страны грез, как это было во время ее родов. В спешке она ничего не запомнила, ни людей вокруг нее, ни того, что говорила.
И когда, Бэт вошла в фойе и увидела всех собравшихся домочадцев, ей показалось, что на каждом лице было такое же выражение, как и у нее.
Судьба снова взяла бразды правления в свои руки.
Им оставалось лишь одно — идти в новом направлении.
Она вела за собой народ по первому этажу, ожидая встретить Рофа и Рофа-младшего за каждым поворотом.
По открытой двери террасы стало ясно, где они были.
Она вышла в ночь и увидела, как ее муж держит сына, подняв высоко, навстречу самой полной луне в этот период. Яркий сияющий диск подобно солнцу купал все в белом свете.
Казалось, Роф приносил некую клятву…
Роф быстро обернулся, закрывая сына массивными предплечьями.
— Что?!
Хотя новости в их дом принес Сэкстон, сейчас все смотрели на нее.
Делая шаг вперед, она жалела, что была облачена всего лишь в тренировочную одежду. Ей хотелось… бальное платье.
