Наконец, я понял, что именно так тревожило Лену весь год. Она обладала разрушающей силой. А я видел только силу любви. Когда ты понимаешь, что ты владеешь ими двумя, кто тебе скажет, что с этим делать?
Миссис Линкольн повернулась к Лене.
— Подожди, вскоре ты узнаешь, на что ты на самом деле способна. Как ты можешь управлять стихиями. Это истинный дар Созидателя, то, что роднит нас.
То, что роднит их.
Миссис Линкольн подняла глаза к небу, дождь тут же начал падать вокруг, не задевая ее, будто она держала зонт.
— Сейчас ты создаешь ливни, но пройдет не так много времени, и ты научишься контролировать огонь. Позволь показать тебе. Как я люблю играть с огнем.
Ливни? Она что, шутит? Мы были в центре муссона.
Миссис Линкольн подняла ладонь, и в то же мгновение молния скользнула между туч, освещая небо. Она подняла три пальца. С небес стали извергаться молнии с каждым движением ее наманикюренных ноготков. Раз. Одна из них ударила в землю, подбрасывая куски грязи, в двух шагах от места, где стоял в ловушке Линк. Два. Другая прошла сквозь дуб позади меня, раскалывая ствол точно пополам. Три. Молния ударила в Лену, которая просто выставила вверх руку. Вспышка электричества срикошетила от нее, приземляясь у ног миссис Линкольн. Трава вокруг нее задымилась и начала гореть.
Миссис Линкольн засмеялась и взмахнула рукой. Огонь в траве погас. И она с гордостью посмотрела на Лену.
— Не плохо. Рада видеть, что яблочко не так уж далеко упало от яблони.
Не может быть.
Лена одарила ее пристальным взглядом и подняла обе ладони, оградительный жест.
— Да? А что говорят о гнилых яблоках?
— Ничего. Никто еще до этого не дожил, — затем миссис Линкольн развернулась ко мне и Линку в своем ситцевом платье и куче подъюбников, с заплетенными за спиной волосами. Она посмотрела прямо на нас, сверкнув своими золотистыми глазами.
— Мне так жаль, Итан. Я надеялась, наша первая встреча пройдет в других обстоятельствах. Все-таки не каждый день ты встречаешься с первым парнем своей дочери, — она повернулась к Лене. — Или со своей дочерью.
Я был прав. Я знал, кто она, и с чем мы имеем дело.
Сарафина.
В следующий миг лицо миссис Линкольн, ее платье, все ее тело начало буквально растрескиваться пополам. Можно было увидеть, как оттягивается кожа с обеих сторон, будто упаковка шоколадной конфеты. Когда ее тело разделилось до конца, его половинки стали сползать словно пальто с чьих-то плеч. Под ним был кто-то еще.
— У меня нет матери, — прокричала Лена.
Сарафина поморщилась, будто стараясь показать, как ей больно, ведь она Ленина мать. Генетическое сходство невозможно было отрицать. У нее были такие же длинные, темные, вьющиеся волоса как у Лены. Только там, где Лена была пугающе красива, Сарафина была просто пугающей. Как у Лены, у Сарафины были изящные продолговатые черты лица, но вместо Лениных зеленых глаз, у нее были такие же сверкающие желтые радужки как у Ридли и Женевьевы. В этом и заключалась вся разница.
На Сарафине было темно-зеленое бархатное платье с корсетом, частично современное, частично готическое и частично с рубежа прошлого столетия, а так же высокие черные байкерские сапоги. Она буквально вышла из тела миссис Линкольн, которое в считанные секунды склеилось обратно, будто кто-то зашил шов, оставляя настоящую миссис Линкольн лежащую без сознания в траве с задранным вверх кринолином, обнажая ее пояс с подвязками и подъюбники.
Линк был в шоке.
Сарафина выпрямилась, стряхивая с себя груз тела:
— Смертные. Это тело было просто невыносимо, такое неудобное и тесное. Корчащее рожи каждые пять минут. Отвратительные создания.
— Мам! Мам, очнись! — Линк барабанил кулаками по силовому полю. Какой бы мегерой она не была, миссис Линкольн была его родной мегерой, и, должно быть, было больно видеть, что ее отбросили в сторону, как кусок ненужного людского мусора.
Сарафина взмахнула рукой. Губы Линка продолжали двигаться, но он не издавал ни звука.
— Так-то лучше. Тебе повезло, что мне не пришлось проводить все время в теле твоей матери за эти несколько месяцев. Иначе ты был бы уже мертв. Я даже не могу перечислить тебе, сколько раз я чуть не убила тебя из скуки за обеденным столом, пока ты не переставая гудел о своей идиотской группе.
Теперь все встало на свои места. Крестовый поход против Лены, собрание Дисциплинарного комитета Джексон Хай, ложь о Лениных школьных досье, даже странные пирожные на Хэллоуин. Как долго Сарафина рядилась как миссис Линкольн?
В миссис Линкольн.
Я никогда до конца не осознавал, чему нам придется противостоять. До сих пор. Самому Темному из ныне живущих Магу. Ридли казалась такой безобидной на ее фоне. Не удивительно, что Лена так страшилась этого дня.
Сарафина снова повернулась к Лене.
— Ты, возможно, думаешь, что у тебя нет матери, Лена, но если это правда, то это только потому, что твоя бабка и дядя отняли тебя у меня. Я всегда любила тебя.
То, с какой легкостью Сарафина перепрыгивала с одной эмоции на другую, с искренности и сожаления к отвращению и презрению, причем каждая из них была настолько же лжива, как и предыдущая, сбивало с толку. У Лены был ожесточенный взгляд.
— Это поэтому ты пыталась меня убить, мама?
Сарафина постаралась сымитировать встревоженный взгляд, или может удивленный. Трудно было сказать, потому что выражение ее лица было настолько неестественным, настолько притворным.
— Это они тебе сказали? Я просто пыталась наладить контакт — поговорить с тобой. Если бы не все эти их охранные обряды, мои попытки бы никогда не подвергли тебя опасности, уж это они точно знали. Конечно, я понимаю их беспокойство. Я — Темный Маг, Разрушитель. Но Лена, ты же прекрасно знаешь, у меня не было выбора. Все было решено за меня. Но это не меняет моих чувств к тебе, моей единственной дочери.
— Я не верю тебе! — выплюнула Лена. Однако на ее лице отразилось сомнение, когда она говорила это, будто она уже не знала, чему верить.
Я взглянул на мобильный. 9:59. Два часа до полуночи.
Линк сидел, оперевшись на дерево, спрятав лицо в ладонях. Я не мог отвести взгляд от миссис Линкольн, лежащей безжизненно в траве. Лена тоже смотрела на нее.
— Она ведь не… ну, вы понимаете? — я должен был узнать, ради Линка.
Сарафина постаралась выдавить сочувствующий взгляд. Но я понимал, она теряет интерес ко мне и Линку, что не было нам на пользу.
— Она вскоре вернется к своему прежнему непривлекательному состоянию. До чего же тошнотворная женщина. Мне не нужны ни она, ни ее сын. Я просто пыталась показать своей дочери истинную сущность Смертных. Как легко ими манипулировать, как они мстительны по натуре, — она повернулась к Лене. — Всего несколько слов из уст миссис Линкольн, и посмотри, как просто весь город набросился на тебя. Ты не предназначена для жизни в этом мире. Мы должны быть вместе. К слову о непривлекательных наружностях, Ларкин, почему бы тебе не продемонстрировать нам невинный взгляд твоих зеленых, то есть желтых глаз?
