Я ожидала многого. Но не смеха, который прозвучал, как молоток по камню.
– Ты не знаешь меня так, как думаешь, – сказал он, а затем схватил меня за правую руку. Моя сила ответила, выдергивая меня из настоящего в прошлое.
Многочисленные раны покрывали мое тело, но я ликовала. Святой Город снова был наш.
«Аллах Акбар!» – вопили голоса над нашими криками победы.
Дураки. Если бы их Бог действительно существовал, мы бы не взяли Иерусалим. Пережившие битву, в основном женщины и дети, смотрели на нас с испугом и отвращением.
Затем раздался голос моего двоюродного брата Годфри.
«Божьи люди! Уничтожьте грязь, загадившую Иерусалим. Пусть никто не выживет!»
Я застыла на месте. Солнечный свет отразился от сотен мечей, когда и другие солдаты подняли оружие. Затем мечи упали под аккомпанемент пронзительных криков.
«Повинуйся!» – призвал меня рыцарь поблизости. Он, казалось, не колебался, когда убивал тех, кто был перед ним.
«Бог хочет этого!» – голос Годфри продолжал расти, когда он присоединился к резне. «Мы должны очистить этот город!»
Что-то помчалось ко мне. Рефлекторно я поймала это и взглянула на перепуганное лицо мальчика, в его карие глаза, пока он рыдал, моля о пощаде на своем родном языке.
Он резко просел, кровь потекла из его рта. Рыцарь рядом со мной выдернул меч из спины мальчика.
«У нас был приказ», – рявкнул он. «Не отказывайся. Этого хочет Бог!»
Безжизненное тело мальчика упало. Затем, сжав зубы, я подняла меч и направилась к живым.
Я вырвалась из ужасного воспоминания, стреляя искрами тока из рук. В какой-то момент Максим отпустил меня,– Мудро, – поскольку сейчас я хотела нацелить эти токи в него.
– Знаю, что ты видела, – сказал он наотмашь. – Это навсегда отпечаталось в моих кошмарах. Однажды ради верности, я совершал страшные вещи. Впоследствии вина почти меня уничтожила. Я не буду таким снова. Влад безжалостен, когда защищает свою линию, и в войне не бывает без жертв, но он никогда не убивал невинных женщин и детей. Если теперь это изменилось, я пойду против своей верности ему, но не ради тебя. Ради себя.
Я посмотрела на Максима. Я ожидала, что у него были темные грехи – как и у большинства людей, не говоря уже о многовековых вампирах – но я не ждала, что он покажет их мне.
– Как ты мог воевать в той битве и быть превращенным Владом в вампира? – спросила я в конце концов. – Разве крестовые походы закончились не за сотни лет до его рождения?
Он натянуто улыбнулся.
– Так и было, но Рыцарство в Храме Соломона было тайным ритуалом. При этом по время службы, как на Тайной Вечере, вместо вина пили кровь. Восьмерым тамплиерам, включая меня, нечеловеческую давали кровь, хотя мы об этом не знали. Мы думали, что наша повышенная выносливость и быстрое исцеление – от Бога.
– Вас обманом поили кровью вампира? – я презрительно фыркнула. – Меня тоже. Когда ты об этом узнал?
– Несколько столетий спустя, когда встретил Влада. По правде говоря, я испытал облегчение. Я думал, что не могу постареть, потому что Бог наказал меня за пролитую во имя Его кровь невинных.
Какая-то часть захватившего меня гнева растаяла. Сделанное Максимом было ужасно, но он жил с чувством вины дольше, чем я могла себе представить. Ему не нужны мои обвинения.
– Эм… все в порядке.
Такой расплывчатый ответ, но слишком многое произошло в последние несколько часов. Я помассировала голову, чувствуя вспышки сущности Влада под пальцами. Он оставил отпечатки на мне. Я опустила руки, не желая даже случайно связаться с ним. Он умеет читать мысли, поэтому один из немногих, кто может понять, что за ним психически шпионят. Именно так мы с ним встретились, и в том маловероятном случае, что меня пытался убить именно он, я не собиралась сообщать, что ему это не удалось.
При этой мысли глаза наполнили слезы, но я вынуждена была спрятать их. Сначала выжить, а потом горевать, – мрачно напомнила я себе.
– Мне нужно вернуться на карнавал, – сказала я Максиму, – и ты не можешь пойти со мной.
– Я выгляжу смешно.
Не оборачиваясь, я продолжала пробираться через сотрудников парковки, как будто была одной из них. Мы прошли мимо нескольких репортеров, смешавшись с толпой зевак. Взрыв потряс их также как и понесших тяжелую утрату.
– Ты сам настоял, что нужно заняться этим поскорее, – мой голос был таким тихим, чтобы только он мог его услышать. – По крайней мере, ты уже не похож на реинкарнацию Эрика Кровавого, а это, кстати, было бы весьма заметным, – вырвалась у меня издевка.
– И что с того?
Теперь я посмотрела на него – густые черные волосы, покрывающие каждый дюйм открытых участков кожи, ярко выделяющиеся брови, которые мы сделали с помощью клея и небольшого количества пластилина.
Учитывая кризис, я проделала хорошую работу, сделав его похожим на человека с гипертрихозом[1], более известного как оборотень.
– Не на этом карнавале.
Моя маскировка была менее драматичной. Короткие светлые волосы, подходящие к цвету моей новой лохматой бороды, а также около двух фунтов геля, подарившего мне вдвое того, чего никогда не было от природы. Моя талия и попа тоже были дополнены, округляя фигуру до неузнаваемых пропорций. Макияж скрывал мой шрам там, где его не закрывала борода, а темные очки завершали образ инкогнито. Ну, инкогнито для карнавала. В большинстве из них была, по крайней мере, одна бородатая леди.
Судя по яростному взгляду, брошенному пузатым полицейским на нас с Максимом, мы преуспели в маскировке.
– Я же велел вашим людям не соваться сюда, – рявкнул он.
Я приподняла свою поддельную грудь повыше к краю корсета.
– Мой трейлер едва задело, – заныла я, указывая на трейлер с наименьшим количеством сажи. – Почему я не могу пройти и забрать свой кошелек? Мне нужны деньги, чтобы оплатить номер в отеле!
– Вы ведь заметили большой взрыв, правда? Как только закончим тут работать, каждый сможет забрать свои вещи. До тех пор оставайтесь со своим другом за пределами этого места. Или волчонок тоже не может себе этого позволить?
После столь едкого замечания офицер развернулся, чтобы уйти, но рычание Максима остановило его. Думаю, он серьезно отнесся к своему новому образу.
– Вы хотите, чтобы я… – начал офицер, замолкнув, когда взгляд Максима вспыхнул, гипнотизируя его.
– Пропусти нас, – сказал он тихим, звонким голосом.
