Ей не нужно было работать: своими исследованиями она уже успела заработать денег больше, чем сможет потратить. К тому же она получила еще больше денег по страховке после автокатастрофы, так, что она никогда не сможет потратить все это. У нее была единственная проблема: она хотела того, что невозможно купить за деньги. Свою семью. Второй шанс.
- Я сейчас не в опасности, - добавила она тихо. - Так скажи мне. Что ты будешь делать, когда станешь свободен?
Абсолютная определенность была скрыта в его чертах. - Убью своих мучителей. – Спокойно, холодно. Это был его обет. - После этого я отправлюсь в Элден.
Фраза "Убью своих мучителей" не могла привести ее в движение, но она сделала это. Многих. Вся эта жестокость... Он будет защищать то, что было его, и будет бороться за то, чего он хочет. Всегда. Те, кто истязал его, или те, кто любил его, будут страдать. И с ним женщине никогда не придется беспокоиться ни о чем. Ну, кроме разве что трусиков. Они будут часто рваться.
- Если я позову целителя, и он сделает свое дело, а потом я отпущу тебя, но не вернусь немедленно домой, ты заберешь меня с собой?
Она не хотела оставаться здесь, она точно это знала. Николай мог планировать убить их всех, но он был лишь человек. Или вампир, как угодно. Здесь останутся выжившие. И выжившие захотят наказать человека, освободившего большого плохого вампира.
И чем дольше она находилась в этом дворце, тем в большей опасности она была. Она не могла не думать о себе. Она ничего не знала об этой стране. Об этом волшебном мире, где существовали заклинания, стирающие память и берущие могущественного вампира в рабство.
Он открыл рот, но потом закрыл. Расслабился, его тело обмякло на кровати. Выражение его лица смягчилось, потеплело. – Что ты готова сделать ради того, чтобы остаться со мной? - спросил он, и его голос был словно дымок, вьющийся вокруг нее, пытающийся подманить ее обратно.
Ее руки чесались от желания дотронуться до него, возродить его к новой жизни. Она хотела узнать все особенности его кожи, которым она еще не уделила достаточного внимания. Она хотела вновь обрести тепло его тела. Она уже было потянулась к нему...
Она снова вскочила на ноги и отошла от него. Сидеть рядом с ним было ошибкой. Она не могла сосредоточиться и не могла держать свои глупые руки при себе.
- Джейн, - раздраженно сказал он.
- Что?
Он прищурился, в его глазах проступили, прорываясь через серебро, золотые пятнышки ярости.
- Забудь об этом. Я ответил на твой вопрос?
- Да. Подожди, нет, я...
- Слишком поздно. Ты согласилась. Тут не о чем думать. А теперь зови целителя. - Он поднял руки, насколько позволяли ему удерживавшие железные браслеты. – И сними цепи.
К черту его. Он никогда не обещал взять ее с собой. - Договорились. Сначала цепи. Затем – целитель. Но ты мне будешь должен. Дашь больше времени. И не питайся от меня. Это не просьба.
- Заметано.
- Я доверяю тебе. Если ты не сдержишь свое слово, я никогда не доверюсь тебе. Однажды не сдержишь слова – и это уже навсегда. - Она повернулась и наклонилась к столику, выдвигая верхний ящик. Конечно же, длинный узкий ключ лежал на малиновом бархате, на самом виду. - Посмотрите-ка! Как все просто!
- Одетта! - петли скрипнули за секунду до того, как дверь спальни ударилась о стену.
Задохнувшись, Джейн повернулась. В проходе тяжело дышала тучная женщина с побагровевшими щеками. На ней было темно-синее с золотом платье, ткань туго обтягивала пухлую фигуру. Черные, как смоль, волосы были зачесаны и зализаны назад, в них проглядывала седина. Городу без времени все же удавалось брать свое.
- Ты имела наглость бросить мне вызов, девочка?
Королева, подумала она с ужасом и толикой паники. Ее "мать". Психичка с хлыстом. Не забывай, веди себя как Одетта.
Страх несся по венам Джейн с угрожающей скоростью, впуская ужас и панику. Опасность, опасность, опасность, кричал ее разум, и это результат вовсе не аппетитного вида Николая. Если в этом мире было что-либо, так это эта женщина, эта королева, имеющая абсолютную власть над всеми и вся в своем царстве. В том числе и над Джейн.
- Я... я... прошу прощения, - взгляд Джейн упал на Николая. Выражение его лица было пустым, его резкие черты сгладились. Тем не менее, он не мог скрыть напряженность в его бицепсах и прессе. Николай практически вибрировал. Насколько могла незаметно, она бросила ему ключ. - Я не хотела быть непочтительной к тебе, матушка и королева.
- И все же ты сделала это. Ты, моя наследница, единственная из моих людей, сделала из меня дуру. - По крайней мере, она не заметила ключ. - Вместо того, чтобы прийти к своей любящей матери, ты пошла к рабу.
Пока королева говорила, два охранника встали рядом с ней.
Джейн не знала их, они были выше и выглядели более злобными, чем прежние.
- Ты будешь наказана.
Мужчины продолжали наступать.
- Но... я... Ты не можешь этого сделать! Остановитесь. Не смейте прикасаться ко мне. Отпустите!
Николай издал рычание. Обещавшее боль. Много-много боли. Никто, кроме Джейн, казалось, не заметил этого. Охранники поймали ее за руки и потащили из спальни.
- Моя, - рычал Николай. - Не смейте трогать!
И снова его проигнорировали.
- Остановитесь! Отпустите меня! - Она пиналась и кричала, но они не ослабляли захват.
Она услышала, как позади Николай пытается выдернуть цепи. - Моя!
- Я могу делать все, что пожелаю, - сказала королева так напыщенно, что Джейн захотелось ударить ее. - Может быть, твоя шишка на голове заставила забыть тебя это. Но не беспокойся, лапочка. Я напомню тебе, и гарантирую, ты никогда не забудешь этого.
Она не плакала и не кричала, пока ей плетью сдирали нежную кожу.
Николай был прикован к постели Одетты. Он не поставил метку на Джейн, как хотел, но почему-то все равно был каким-то образом настроен на нее, и он сомневался, что такое когда-либо было с ним. Ему не следует так фокусироваться на ней, тем более что приходится бороться с обжигающим желанием к ней – к ее телу, крови - и все другие мысли по сравнению с этим становились туманными и незначительными.
Теперь же он испытывал ярость. Столько ярости, что он готов был разорвать на кусочки этих охранников.
Они протащили Джейн по богато украшенному коридору с портретами королевы и ее дочерей, вниз по винтовой лестнице с темными бархатными коврами, а затем в нелепый банкетный зал. Хотя Джейн уже не было в спальне, Николай все еще видел ее. Словно их сознания были каким-то образом связаны. Всю дорогу она боролась. Только когда они нагнули ее над обеденным столом и прижали лицом к полированной поверхности, только когда они задрали ее платье, она замерла.
