Подскочив на кровати, я начала осматривать свою руку. На ней ничего не оказалось. Не может быть. Теперь я знала, как именно чувствуется боль…
* * *
Через несколько дней я разминалась в зале. Мне сказали, что Инструктор пришел в себя и проводить тренировку будет. Я все еще не могла забыть о том кошмаре и часто поглядывала на свою руку, но там ничего не появлялось и не менялось. Что же тогда это было.
С громким стуком дверь в зал распахнулась, и появился Инструктор. Он зашел не через свой кабинет или что у него там было, а через общую дверь, откуда приходила я: видимо, только что разговаривал с командованием или с доктором. А, может, он только из лаборатории? Тогда ему бы тоже не мешало поразминаться, а то столько дней без движения.
Никаких травм я на нем не заметила, как новенький, только сам он был какой-то задумчивый и напряженный.
— Становись на весы. — Опять, ладно — 49. — Более-менее начинаешь становиться похожей на человека. Твой оптимальный вес с учетом роста и возраста пока должен оставаться таким. Но с каждым годом ты должна рассчитывать все, особенно взаимоотношение мышц с жиром. Но, в принципе, я удовлетворен. На данный момент времени. Теперь скажи мне, почему ты не тренировалась, пока я… восстанавливался? — он произнес последнее слово с каким-то отвращением, что даже поморщился.
— Мне было запрещено. Только вы прикреплены ко мне в качестве тренера.
— Могла бы заниматься и одна. — Голос становился все тверже и тверже.
— Повторюсь, мне было запрещено. — Сказала спокойно я, но даже и не поняла, как начала пятиться от него. Инструктор это заметил, глубоко вздохнул и уже спокойным тоном ответил:
— Значит, ходить по ночам, без сопровождения ты можешь, а вот одной размяться — было запрещено. — Он многозначительно посмотрел на меня. Он что, в тот раз за статуей все-таки заметил меня? Почему не рассказал создателю или еще кому-нибудь выше?
— Да, именно так. — Только и ответила я.
— По-моему, так ты просто обленилась. Ладно, сегодня будем приводить все в порядок. Но в свете недавних событий, — Он посмотрел на свою руку, которую я сжала тогда при драке, — теперь наши тренировки будут проводиться по-другому. Первая половина дня — интенсивное изучение рукопашного боя, а также тренажеры и все остальное, что делали до этого; а вторая половина дня — изучение холодного и стрелкового оружия, ну и практика, естественно. И он улыбнулся, показав все тридцать два ровных и белых зуба. Он ждал с нетерпением, когда же я буду истекать кровью от новых тренировок, и речь уже шла не только о переломах…
* * *
Как ни странно, но сегодня, после тренировки я появилась в мед. центре лишь для того, чтобы залечить сломанную кисть (уж не месть ли это?), мне даже понравилось сегодняшнее обучение тхэквандо, каратэ и джиу-джитсу. А насчет холодного оружия, то, мне еще рано становиться в спарринг с Инструктором: во-первых, он быстро уложил меня на лопатки, приставив кинжал к горлу, во-вторых, при ударе я рассекла случайно ему…ягодицу. После этого, отправились мы в мед. центр вместе в полном молчании.
Спать не хотелось. Я была возбуждена от предстоящих интересных тренировок. Теперь я рвалась туда и не съеживалась больше под напором его взгляда. В дверь комнаты постучали, но не было слышно никого. Я встала и открыла ее, рассматривая светлый коридор, никого не увидела, даже тени. Хотела было уже закрыть дверь, как увидела внизу листок бумаги; там было написано: «Не спится — приходи на этаж».
Я лишь могла бы закатить глаза, если бы что-то испытывала, но мне правда не спалось, поэтому лучше сходить туда, чем тупо смотреть в потолок.
Открыв дверь, я увидела лишь силуэт, который сидел на выступе, но я знала, кто это и быстро к нему присоединилась.
— Привет. А я уже думал, что не придешь. — С искренней улыбкой произнес Макс и внимательно стал рассматривать меня.
— Привет. Я думала, было бы это целесообразно, ведь мне запретили выходить куда-либо без Инструктора.
Макс наконец перестал меня пожирать взглядом и сказал зло:
— Без этого Инструктора уже никто не может сделать и шагу! Федерация на нем помешалась, как и на тебе, кстати, но не так сильно. Ты ведь не так давно, как он в войсках.
— А сколько ему лет? — Сколько можно задавать этот вопрос!?
— Не знаю, — отмахнулся Макс, но потом все же ответил, — Шел слух из триста четырнадцатой роты, где он готовил к выпуску двух ребят, что ему больше пятидесяти. Но я в эту чушь не верю. Да, у нас сейчас технологии зашли далеко, но не настолько же, чтобы продлевать жизнь человеку до бесконечности, и вообще, человек ли это… — Скривился он. — Кстати, выглядишь ты просто потрясающе, если сравнивать с первым разом…Будешь? — Улыбнувшись, он протянул мне пару мармеладных мишек, которые были очень редки в наше время.
— Где ты их достал? — Взяв парочку, спросила я.
— У меня есть пара мест и свои связи, через которые я могу достать, хоть и в небольшом количестве, но почти все, что захочешь.
Я попробовала одного на вкус: сладкое желейное; я долго его разжевывала, пока во рту ничего не осталось. Затем положила второго: то же самое ничего нового, кроме того, что он был синего цвета, а первый — желтого.
— Ты был когда-нибудь в городе? — Спросила я, вглядываясь в тот свет.
— Я там родился, — улыбнувшись и снова начав пожирать меня глазами, ответил он. — Там совсем другая жизнь, нежели, за пределами. Таких городов у Федерации несколько тысяч. Остальные же живут под землей или в космосе на специально созданных станциях, но там я никогда не был — мне неинтересно сидеть без дела и наблюдать сверху, как мою планету разрывают на части.
При этих словах внутри меня что-то дернуло. На мгновение я закрыла глаза и увидела огромную трещину в коре Земли, куда падали здания, автомобили, деревья, люди и крики… Я быстро открыла глаза и начала тяжело дышать. Макс схватил меня за плечи и начал трясти:
— Эээй, Кира! Проект «Кира»! С тобой все хорошо?
— Просто Кира, зови меня Кира. Это, скорее всего, от твоих конфет. Не давай мне их больше. — Уже успокоившись, сказала я.
— От моих конфет, — пробурчал себе под нос парень. — Скорее, это у тебя в голове что-то щелкнуло.
— А как же города защищаются от ракетных ударов? — Продолжала спрашивать я, не обращая внимания на его высказывания.
— Радиоактивные заглушки; локаторы, которые расставлены по всему городу. А такой яркий свет отпугивает хоррендов. Поэтому кажется, что это не город, а звезда какая-нибудь.
— Кто такие хорренды?
— А ты разве не знаешь? — после отрицательного кивка головой он продолжил, — После того, как мир разделился на две противоборствующие стороны и после первых химических и ядерных ударов по различным странам, а в особенности, по мирному населению, все поменялось. Это «мирное» население выбрало третий путь или сторону, как говорится: годами добровольно жить возле ядерных воронок без масок или защитного костюма; да, первопроходцы погибали, но их дети и дети их детей приспособились и стали мутировать. Хорренды — это отголоски, тень людей, не взлюбивших тех, кто начал эту войну — они против всех. Здоровые и почти неубиваемые, но очень тупые; они боятся света, но иногда они прорываются и уничтожают целые города, не жалея никого на своем пути.
