Кофе начал медленно литься в графин.
— Таким образом, в каком-то роде ты ее нашел.
Можно было сказать, что его ближайшие друзья, в том числе и Луиза, не знали его настолько хорошо, как им хотелось бы. Намеренно или нет, он нес в себе дух таинственности. Он был скрытен почти до неприличия.
Алек потянулся вверх за кофейными кружками, стоявшими в застекленном шкафчике над кухонным столом. Он сполоснул их одну за другой; достигнув взаимопонимания с тараканами, он все же, на всякий случай, предпочитал мыть тарелки и кружки.
— Шесть сотен, сотня, вам, мужикам, без разницы сколько вам лет, — произнесла она, мелодраматично размахивая руками. — Рад видеть меня?
Он смущенно улыбнулся.
— Черный кофе без сахара?
Луиза скрестила руки на груди, выглядя самодовольной и удовлетворенной.
— Да! А теперь расскажи мне, что случилось с Констанс на этот раз.
Алек подробно рассказал о том, что произошло с Таней и ее несчастной подругой, пока наливал кофе. Луиза печально покачала головой.
— Удивительно, как она пережила это. Полагаю, ты избавился от этого зверя?
— Да, избавился, но не до того, как он убил свою жену. К тому же, женщина была беременна. Она умерла у меня на глазах. — Он указал на кушетку, предлагая ей сесть.
Луиза коснулась его руки, попытавшись утешить.
— По крайней мере, ты смог спасти Констанс. — Она подошла к кушетке и села.
Алек закрыл глаза и сфокусировал свою силу вокруг кружки. Она задрожала и, потеряв четкие очертания, раздвоилась. Кружка с дымящимся кофе поплыла по воздуху и мягко приземлилась на стол. Луиза зачарованно смотрела. После стольких лет его способности по-прежнему внушали ей страх и благоговение.
— Таня. Сейчас ее зовут Таня, — сказал он, идя по комнате, чтобы сесть рядом с Луизой.
Он почувствовал аромат кофе. Это был кенийский кофе, который бодрил по утрам сильнее «Джека Дэниэлса» [24]. Алек предпочитал бодрствовать. Сон не относился к его любимым занятиям.
— Ты должен обратить ее.
Алек покачал головой от такой идеи.
— Ты знаешь, как опасна моя жизнь. На моих руках кровь Инфорсера [25] моего деда. — Алек не хотел, чтобы Тани коснулось дыхание смерти. — Не думаю, что Таня это одобрила бы. Кенна, Флора, Энн и все остальные не захотели приложить к этому руку, — все, кроме Констанс. Сейчас ты знаешь, что произошло потом.
— Я помню, что ты рассказывал мне о ее встрече с твоим дядей. Ты расскажешь об этом ей?
— Расскажу, если когда-нибудь для этого наступит подходящий момент.
— Ты должен ей рассказать. Сообщи ей все и ничего не утаивай. Затем узнаешь, присоединится ли она к тебе. Если она станет одной из вас, тогда у тебя, по крайней мере, не будет разбиваться сердце каждые девяносто лет.
— Вероятно, это наилучший вариант, но я отказался от иллюзий. — Их народ выживал, гранича с обществом, но все же не являясь частью такового. С человечеством непросто поддерживать отношения, или наоборот. Но, возможно, это изменится. Он был более современен, чем его дед. Есть надежда, что при помощи терпеливых уговоров удастся убедить общество и Совет внести поправки в несколько законов.
— Я знаю, что ты чувствуешь. Для оборотней это тоже нелегко, но ты должен мыслить шире. Верховный Совет желает, чтобы ты стал королем, правильно?
— Правильно. — Он смотрел, как она глотнула кофе и улыбнулась в кружку.
— Хорошо, а как Король может править без Королевы?
Она постучала пальцем по верхней губе, испачкав его в кофе.
Алек передал ей салфетку.
— Что я должен ей сказать? Привет, мы с тобой в далеком прошлом были родственными душами. Будь моей Королевой на всю нашу оставшуюся бессмертную жизнь. Это должно убедить ее сверх всякой меры, — произнес он, вставая с кушетки.
Луиза поблагодарила его за салфетку и вытерла рот.
— Ты все еще любишь ее?
— Я любил Констанс. Я усердно пытался выкинуть ее из головы после того, как она умерла.
— Ты преуспел?
Он заколебался с ответом.
— Никоим образом. Я должен действовать осмотрительно или вновь ее потеряю.
— Борись за желаемое.
Через минуту Алек решился на новую тему.
— Иона рассказывала тебе о своем парне?
Луиза понурилась.
— Немного. Не думаю, что это серьезно. А что?
— Прошлой ночью у нас состоялся весьма прохладный разговор.
— Она все никак не может выкинуть тебя из головы, — подытожила Луиза.
— Прошло десять лет.
Она пожала плечами.
— Что я могу сказать, Алек? Ты был горячее, чем французский тост.
Алек нахмурился. Он полностью погрузился в раздумья.
Луиза перекинула длинные, черные, жесткие волосы на правое плечо.
— А как насчет этого, «старший брат»? Ты бы осрамил Дензеля Вашингтона, Брэда Питта, Джорджа Клуни, Тайсона Бекфорда [26] и навсегда бы отбил у них охоту снова показывать свои лица по телевизору.
— Луиза, ты же знаешь, меня не сильно заботит, как я выгляжу, — признался он.
— Я знаю, и это делает тебя неотразимым. Женщины любят парней, которые не щеголяют тем, что имеют.
— Иона хочет власти. Если бы я был самым уродливым человеком на земле с кучей денег, она и тогда хотела бы меня.
— Могущественный, красивый и богатый мужик никогда не повредит. Извини, Алек! Но ты должен признать, что десять лет назад вы двое были парой, будоражившей кровь.
— Я понял, что мы желали абсолютно разные вещи. Луиза, я не хочу больше ставить тебя в затруднительное положение. Давай сменим тему, — предложил он.
— Спасибо, но ты все еще красив.
Он вздохнул.
— Мне годами не приходилось рассказывать кому-нибудь о себе.
— Пришло время оставить эту затворническую жизнь.
— Черт побери, — зло выругался он. Алек испугался. А что, если Таня убежит от него? Или назовет уродом?
Луиза понимала его.
— Ах, Алек, окажи женщине немного доверия. Расскажи ей, и, возможно, она удивит тебя. Кроме того, с течением времени она все равно узнает. Смертные, которые близки нам, как правило, узнают об этом.
— Мой народ будет интересоваться на ее счет.
— Уверена, что будет. Так же, как и мой народ. Ведь мы же связаны.
— Да, мы связаны, — согласился он. Между ними были установлены взаимовыгодные отношения. Его народ помогал ее народу, и наоборот. Так было с тех пор, как они объединились на заре истории.
— У тебя усталый вид?
— Я не сплю.
— Алек, как долго ты позволишь этому продолжаться? Ты не можешь постоянно убегать от своих кошмаров.
Пока она отчитывала его, ему показалось, что его ноги подкосились. Он удержал себя, ухватившись за кухонный стол.
