— Нет! Я действительно гениален! — В одиночестве говорил он себе. — Это все я! Я! И без меня им не выбраться. Мне обязательно надо поторговаться с ними и пусть они мне заплатят! Заплатят за все незаслуженные унижения и оскорбления. Ведь я же их предупреждал! Не послушали? Так, теперь заплатите! По-настоящему заплатите, как гению!
И потом, спустя много лет он с сожалением вспоминал свои юные и необузданные годы. Вспомнил, как он простудился и начал кашлять, а еще эти сопли. Да, вид прямо скажем, не гениальный. Но это его и натолкнуло на мысль. А, что, если и его разработку заставить болеть и чихать! И что бы с соплями все было. Непременно с этими противными и не проходящими соплями. Посмотрим, как с таким вы справитесь?
Он рассмеялся, когда вспомнил об этом. Его вирус сделал свое дело. Никто уже не хотел иметь секс с больными и кашляющими, а тем более, с сопливыми!
И ему тогда заплатили! Очень хорошо заплатили! И его же ославили и сделали самым известным биоинженером. Спасибо за то и за это! А все-таки Японцы хорошие парни. Подумал он. Только уж больно серьезно в куклы играются!
Наконец он закончил. А вернее сказать, прекратил истреблять в ее мозгах все эти не присущие женщине поведенческие функции. Остальное, решил он, она дополнит сама по мере своего развития и самосовершенствования. Этими функциями он особенно гордился, потому, что до сих пор ни один биоробот не мог самосовершенствоваться. И это был его первый эксперимент.
Случай! Нелепая случайность, о которой он сперва, даже не заметил.
Но сгустки бионервов, отвечающих за самосовершенствование непреднамеренно соединились с участками мозга, отвечающим за удовлетворение сексуальных потребностей. Именно этому нелепому соединению он потом будет обязан всей своей карьерой и поплатится за это самой дорогой платой.
Но пока он предвкушал удовольствие от предстоящего общения с ней и ее обучения. Конечно же! Все можно было оставить таким, каким она создана, но профессор задумал, что она станет для него не только предметом утех, но предметом его эстетического удовольствия и поводом для незабываемого удовлетворения. Поэтому он сразу же решил, что сам лично и по особым программам возьмется за ее воспитание и обучение.
Глава 12. Правила женского поведения
Открываю глаза. О! Как же прекрасно все выглядит! И этот симпатичный очкарик, что разглядывает меня. Ба! Да я же совсем, совсем обнажена. Как это мило! Сейчас я хорошенечко рассмотрю свое новое тело.
Она, не обращая на него никакого внимания, грациозно соскакивает с хирургического стола и легкой походкой, все еще неуверенной, но, уже покачивая бедрами, стремительно и легко выходит из операционного бокса. Все происходит так стремительно, что профессор только спустя несколько секунд бросается за ней следом. Ищет ее и не находит.
— Вот, же, черт! Куда же она могла запропаститься? Ведь же она совсем еще маленькая и ничему не обученная. С ней может бог знает что случиться?!
Его внимание привлек звон и стук из соседней комнаты. Он тут же метнулся к двери и замер от изумления. Она стоит перед зеркалом и старательно намазывает губки на своем милом личике раствором бриллиантового антисептика. Подарок от русского университета. При этом у нее по ногам бегут струйки, а она их как будто бы даже не замечает.
Писается прямо под себя. Замечает профессор. Надо же было мне ее научить и как же это я так, об этом я даже не подумал?
— Что! Что же ты делаешь? Разве же можно этим красить губы? Это же…
Я смеряю его, этого пугливого очкарика пренебрежительным взглядом и медленно так и с расстановкой и спокойно ему отвечаю.
— Что же вы беспокоитесь? Я ведь всего- то хочу лишь подправить и сделать более яркими свои великолепные губки. А вы не находите? Вам они нравятся? Да, кстати, я с вами, совсем, не знакома. А как с вами мне познакомиться ближе, милый очкарик?
Я наклоняюсь и слегка прикасаюсь к его лысеющей голове, оставляя на ней следы великолепной и неповторимой помадки.
А ведь он ничего! Несмотря на его обалденный вид, я чувствую за этим мощный сексуальный потенциал и неудовлетворенность. А ведь, точно! Сейчас я его распробую!
— Что ты! Что ты творишь? Противная девчонка! Ну, скажи мне не милость, зачем ты себе губы испачкала и еще и меня ими поцеловала? А почему же ты даже не просишься, а писаешь?
— Ну что же ты переживаешь? Лучше иди ко мне ближе. Ты, что же не чувствуешь моего возбуждения, котик?
— Я, я… — Лепечет он. — Я тебе запрещаю разговаривать со мной в таком тоне! Сейчас же иди на свое место и ложись. Я ведь еще не закончил с тобой и у тебя все мозги могут вывалиться по дороге из черепной коробки! Ну, же!
Мне обидно, но почему — то приходится ему подчиняться. И пока я плетусь за ним, все прикидываю свои шансы на удовлетворение с ним.
— А ведь он ничего. Особенно, когда разгневался. Мне понравилась его реакция и манера поведения. Она агрессивна! Очень агрессивна, и это мне больше всего в нем понравилось.
Потом он возится с чем-то на моей голове и все время что-то проговаривает. Мне приятны его прикосновения, и я млею от этих ощущений от его прикасаний и даже болезненных вторжений. А потом что-то щелкнуло и я уже ничего не слышу и не вижу. Я вообще не ощущаю себя.
— А теперь, открываем глазки! Моя прелесть! — Слышу чей-то приятный голос.
Смотрю и вижу только это красивое лицо за очками.
— Это что? Где я?
— Не волнуйся моя детка! Ты дома и мы с тобой сейчас начнем восстанавливать наши возможности.
— А почему? Почему мне надо их восстанавливать? Я, что? Я умерла? Или же я так сильно болела?
— Ну, да! — Говорит он и ласково смотрит в мои глаза все проникающим светом.
Ты болела и настолько сильно, что теперь тебе надо все будет осваивать заново.
— А что? Что я должна освоить? Это не будет для меня больно, доктор?
— И вовсе я и не доктор!
— А кто же тогда вы? Только не говорите, что вы меня даже не знаете. Я этого просто не перенесу. И потом. Мне с вами очень просто и легко. Помогите мне, пожалуйста, я хочу в туалет. Извините, это, кажется, так называется?
— Да. Давай же я тебя провожу.
— Ну, что вы! Пожалуйста, я все сделаю сама.
Встаю и с его помощью медленно бреду. Он меня нежно придерживает и почти волочит на себе. Ага. Вот это то, что мне надо. Сейчас я, сейчас.
— А почему вы стоите и не уходите. Почему смотрите и ждете? Пожалуйста, оставьте меня одну. Мне так надо! Простите.
— Так! Пальчиками, большим и указательным раздвигаю губки и…
Присела и с удовлетворением расслабляюсь. Из меня веселой и брызгающей струйкой шумно вылетает чуть мутноватая и горячая влага. И пока происходит сам процесс, мне почему-то становится смешно от того, что все, что я делаю, сначала как бы озвучивается в моей голове посторонним голосом, который звучит так нелепо. Ну, это еще ничего, замечаю я. Ага! Внутренний голос подсказывает, что надо хорошенечко и аккуратно подтереться. Смешно же! Нет, правда! И что это за внутренний голос такой, и откуда он взялся?
