'Он точно чокнутый', - со страхом подумала я, потихоньку отодвигаясь подальше и приготовившись вскочить в случае неожиданной выходки со стороны 'святого'. Между тем его и без того слабый голос стал затихать и постепенно перешел в невнятное бормотание.
— Жаль братьев… один уже умер… бедный Захария. Его душа никогда не упокоится с миром — ведь самоубийцы грешны, а значит, будут вечно гореть в аду. Мне тоже недолго осталось. О, я знаю. Вчера ночью мне явился Михаил. Он был суров и недоволен мною. Но я не могу вернуться, нет. Господь простит меня. Он великодушен… Но Михаил говорил, что ты придешь. Седьмой ангел… Бог даст, найдутся и еще два ангела… на замену… сколько их бродит в людском обличье… и не ведают правды о себе. Да, я знал, я ждал тебя. И сразу узнал. Скоро Михаил придет к тебе. Жаль, у нас так мало времени и я не могу всего объяснить тебе…
— Никакой я не ангел, — гораздо резче, чем намеревалась, отрезала я. — Я вообще не религиозна. Мне нет дела до вашего Михаила, братства и Апокалипсиса. Я не верю в рай и ад. Вы просто банда рехнувшихся маньяков. Вы должны все рассказать полиции. Вам уже все равно, но еще можно спасти множество ни в чем не повинных людей. Мы должны изловить ваших подельников, мистер Джонс. Вы можете рассказать мне, где скрываются остальные?
— Ангелина, — мягко произнес помешанный. — Ангелина Боголюбова. Ангел, Любимый Богом. Верно? Видишь, я и имя твое знаю. Михаил сказал. О, Господь так тебя любит! Ты зла на него из-за матери, я знаю. Но так было предначертано свыше. Душа очищается, лишь пройдя через боль страданий… Но поверь, девочка моя, твоей матери хорошо на небесах, подле Бога.
— Не смейте говорить о моей матери! — закричала я. — Что вы о ней можете знать! Откуда? Вы просто псих! Если бы вы действительно верили в Бога, у вас никогда бы не поднялась рука отнять жизнь у невинного человека!
— Ты скоро прозреешь, дитя. — старик сохранял спокойствие. На его губах даже заиграла безмятежная улыбка, казавшаяся страшной, учитывая его помешанность. Так улыбаются пускающие слюни дебилы или двинутые фанатики. Меня начала колотить дрожь страха и омерзения. Но, как ни странно, неприязни лично к Джонсу я не чувствовала. Отталкивало лишь то, что он говорил, то, во что я отказывалась верить.
— Послушай меня, милая. — он вздохнул и медленно, очень осторожно протянул в мою сторону дрожащую старческую руку. Я следила за его маневрами настороженно, но не отпрянула, когда он ласково взял мою ладонь в свою. От его шершавой сухой кожи исходило приятное тепло и странное успокоение. Подержав мою руку в своей пару мгновений, он откинулся на спинку своего сиденья и снова глубоко вздохнул.
— Да, теперь я более чем уверен, что это действительно ты. Ведь ты даже родилась в церкви. Не так ли? Разве не видна тут рука Господа?
Я так и остолбенела, не в силах вымолвить ни слова. Как он мог это узнать?! Ведь я никому, никому об этом не рассказывала! Действительно, мама зашла в церковь, почувствовав недомогание. Она была на восьмом месяце беременности. Там я и родилась, даже приезда врачей не дождавшись, чем сильно озадачила последних. Думали, не выживу, ан нет. Выкарабкалась. Бабушка и посоветовала маме Ангелиной меня назвать. Мол, сам Бог велел. Да еще эта говорящая фамилия…
Я встала, пошатываясь. Меня слегка мутило.
— Вы должны все рассказать полиции, — упрямо повторила я, не глядя на собеседника. Тот тяжело вздохнул. Через какую-то странную дрожащую пелену на глазах я видела, как Морган с обеспокоенным видом направился в нашу сторону. Я моргнула, и пелена растаяла.
— Ангелина. — я вздрогнула, когда старческая рука ухватила меня за запястье. — Береги себя. Сатана повсюду, он строит козни. Ты в опасности. Держись своего спутника. В нем есть Божья искра, я вижу. Он твой ангел-хранитель…
Я высвободила руку и торопливо, почти бегом, пошла навстречу детективу. Рядом с этим Джонсом я чувствовала, что сама начинаю сходить с ума.
— Приходи еще, — слабо крикнул мне вдогонку старик, но я даже не оглянулась.
* * *
За окном смеркалось. Мы сидели в маленьком уютном пабе на Бейкер-Стрит — я, Морган и инспектор Квик. Впрочем, после третьей кружки пива он самым естественным манером превратился в 'просто Джо'. После визита в клинику мы с детективом заехали в полицейский участок, где инспектор запротоколировал с моих слов беседу с Джонсом. После моего ухода умалишенный старикан снова погрузился в отрешенный транс и отказался говорить еще с кем-либо. К нему приставили усиленную охрану и заперли в палате.
— Послушай, Энджи, — произнес Джо, выстукивая пальцами нервную дробь по столу. — Боюсь, вынужден тебя попросить завтра снова навестить старика. С его слов уже понятно, что он замешан в этом деле, но у нас, как видишь, совсем нет улик. Мы не знаем ни места сборищ этой секты, ни главаря… ну если только имя Михаил нам может о чем-то говорить…
— Все это вообще похоже на массовое помешательство, — задумчиво покачал головой Морган. — Почему он принял тебя за ангела? Откуда ему известны факты из твоей биографии, о которых, как ты говоришь, никто знать не может?
— Почем я знаю? — сердито пожала я плечами. — Этот псих меня просто вывел из себя. Начал говорить о моей матери. Что-то плел об ангелах и демонах… В общем, мне так кажется, он нам ничего путного и не скажет. Он же помешанный. Что-то навыдумывал себе и верит в эти бредни. Больной человек…
— Ты напугана, — мягко заметил детектив. — Чем он тебя так застращал, Энджи?
— Да не боюсь я. Просто все это действует на нервы. Он сказал, что этот Михаил скоро придет за мной. Прозвучало как угроза. Откуда вообще этот чертов Михаил может меня знать и зачем ему я?
— Может, ты хочешь, чтобы я отправил кого-нибудь из своих ребят присмотреть за тобой? — предложил инспектор. Я фыркнула и отмахнулась.
— Еще чего! Ерунда. Все это больные выдумки старого маразматика. Если ты хочешь, Джо, завтра утром я поеду к нему и попытаюсь разговорить поподробней. Если уж он только со мной желает говорить…
— Я тебя отвезу. — сказал Морган. — Не хочу отпускать тебя одну в такое место.
Джо хмыкнул, как-то по особенному взглянув на друга, и детектив немедленно порозовел. Я сделала вид, что ничего не заметила.
— Что ж, друзья, было приятно с вами посидеть, но мне пора. — инспектор поднялся (не вполне уверенно), положил на стол деньги и одернул на себе безукоризненно выглаженную рубашку. Мы тоже поднялись. Морган галантно накинул пальто мне на плечи, задержав на них руки чуть дольше, чем того требовал этикет. Ладони у него были тяжелые и такие горячие, что обожгли меня даже через ткань.
