— Фэйр, ну как же без тебя, — проворчал лысоватый коренастый мужчина, сразу потеряв к нам интерес. — К Джонсу?
— Верно. Мы можем подняться?
— А это кто? — прищурился на меня полицейский. Грайс, как гласила надпись на карманной нашивке. Морган не успел ответить. Миловидная медсестра нахмурилась и произнесла:
— Пожалуйста, подождите минутку. Я должна сообщить о вашем прибытии мистеру Шульцу, главврачу. Без его разрешения я не могу вас пропустить.
Морган согласно кивнул. Я принялась приводить в порядок волосы. Медсестра склонилась над видеофоном, и через мгновенье с экрана на нас уставились пренеприятнейшие выпуклые, водянисто-рыбьи глаза средних лет мужчины арийской внешности. Одутловатое красное лицо, жесткий рот, ежик седых волос.
— Что там, Мэри? — гавкнул он недружелюбно.
— Мистер Шульц, инспектор Квик должен был предупредить вас о моем приходе. Я частный детектив, Морган Фэйр. Мне необходимо повидать мистера Джонса, пациента вашей клиники, — быстро проговорил Морган, вызвав сердитое сопение Мэри.
— Можете пройти, — отмахнулся главврач устало. — Вас проводят. Но вряд ли вам удастся его разговорить. Ха-ха, — добавил он сипло, без всякого выражения, и изображение пропало.
Меня передернуло. И этот гестаповец заправляет психушкой? Бедные психи…то есть, душевнобольные.
— Я вас провожу, — сказал полицейский, с явной неохотой отрываясь от стойки и своей Мэри. — Там, с этим психом, сидит еще один из наших, присматривает. Все-таки, по-моему, бесполезная трата времени. Ничего он не знает. Мало ли сейчас на религии двинутых…
Ворча таким образом, Грайс провел нас на второй этаж, свернул налево, направо и еще раз налево, и мы, наконец, уткнулись в сплошную стеклянную стену, за которой находилась просторная 'комната отдыха' для больных. Здесь 'тихие' рисовали, смотрели телевизор, читали, общались или просто сидели у окна и пялились в сад. Рядом сновали вездесущие сестры. А у дверей комнаты со скучающим видом восседал темнокожий громила в полицейской форме и глубокомысленно созерцал развернутую газету.
— Эй, Сэм, — окликнул его наш лысый, — они к Джонсу. — Тебя сменить?
Сэм окинул нас долгим цепким взглядом, что-то буркнул и снова уткнулся в газету. Грайс пожал плечами и указал куда-то вглубь комнаты.
— Тот, в коляске — ваш клиент. Седой который, с Библией в руках. Вон же, у окна.
Я прищурилась. Седовласый мужчина в коляске сидел к нам вполоборота, сгорбившись над открытой книгой. Ноги его были заботливо укрыты пледом. Я приникла к стеклу, пытаясь разглядеть его получше. В этот момент старик, словно почувствовав мой взгляд, вскинул голову и посмотрел мне прямо в глаза. Он продолжал пристально смотреть на меня, когда мы толкнули дверь и вошли, и не отводил взгляда все то время, что мы шли к нему через зал. Медсестра, поставившая перед ним стакан воды, оглянулась.
— Но тут уже были полицейские, — не скрывая неудовольствия, произнесла она в ответ на объяснения Моргана. — Мистеру Джонсу вредно переутомляться. К тому же, вы зря теряете время — с тех пор, как он у нас, мы не слышали от него ни слова.
И тут мистер Джонс всех нас сильно удивил. Аккуратно закрыв книгу и положив ее себе на колени, он улыбнулся, протянул ко мне руку и на чистейшем русском сказал:
— Вот ты и пришел, седьмой ангел. Я ждал тебя.
Мы сидели друг напротив друга — он в своем инвалидном кресле, я — на мокрой скамейке — и внимательно изучали лица друг друга. Мистер Джонс заявил, что желает говорить только со мной и только наедине, поэтому, после непродолжительных раздумий, нам было позволена недолгая прогулка по парку. Невдалеке, у кромки воды, стоял готовый ко всему Морган, а у входа в парк маячила могучая фигура полицейского Сэма.
Какое-то время мы оба молчали. Джонс сверлил меня взглядом карих, удивительно цепких и в то же время каких-то теплых глаз. Я смущалась, ежась под мелким крапающим дождиком. Хоть старичок и не походил на помешанного, но чувство легкой тревоги меня не покидало. Маньяки с виду тоже исключительно добродушные и тихие люди… однако…
— Я не сумасшедший, — мягко произнес старик, словно уловив мою мысль. Я вздрогнула от неожиданности. Странно было слышать родную речь, звучавшую практически без акцента, от этого седого британца.
— Я не сумасшедший, конечно, — повторил он, — но в этой клинике я могу прятаться. Мне тут спокойнее, чем там… в городе…
— Почему? — удивилась я.
Он вздохнул и как-то грустно усмехнулся. Глаза у него были добрые, как у большого старого сенбернара.
— Не всегда получается следовать воле Господней. Я слишком слаб, во мне слишком много от человека. Я свое пожил и очень устал. Я пытался черпать силы в вере, в сознании того, что сеять возмездие во имя грядущего — моя миссия, как и остальных братьев… как говорил нам Михаил. Но я слаб. Я не смог. А два дня назад мне было видение…. Брат Захария мертв, не так ли?
— Да. — кивнула я. — Откуда вы знаете? Вам сказали?
— О, нет. Я это почувствовал. Между нами, братьями, всегда была незримая связь… Но до прихода Михаила мы все были слепы и погрязли в суете мирских забот. Мы не ведали своего предназначения.
— Какого такого предназначения? Кто такой Михаил? И… секта так называемых Ангелов Апокалипсиса все же существует? — на едином дыхании выпалила я.
— Секта? Нет, дитя мое. Да, мы ангелы… посланцы Божии на земле. Люди не замечают ангелов и демонов, бродящих меж ими испокон веков. Михаил открыл нам глаза на истину. Он показал нам грядущий Судный День — о, он придет очень скоро… И мы уверовали. Он же донес до нас волю Господа. Мы, семь ангелов, должны будем вострубить в страшный час. Мы должны подготовить мир к его наступлению. Мы искали грешников и карали их. Показывали им ожидающую их расплату в День Суда. Видели их черные грехи. Они умирали от ужаса, ибо ни одно человеческое сердце не вынесло бы увиденного.
— Так эти смерти — ваших рук дело? Кто этот ваш Михаил? Он — зачинщик, главарь вашей шайки? — начала я терять терпение. Старик вскинул на меня посуровевшие глаза.
— Архангел Михаил явился нам, шестерым братьям, в один и тот же час в ярком сиянии, хотя находились мы в тот момент все в разных местах и не знали до часа друг друга в лицо. Он поведал нам истину и призвал исполнить долг. Он стал нашим пастырем, проводником, пророком. Ибо именно он в страшной битве за души человеческие призван уничтожить отвратительного дракона из преисподней, воплощение Дьявола. Увы, брат Захария не вынес тяжкого бремени и страданий духа. Сломался и я. Да… мы находили и карали грешников. Мы ангелы, и потому неуловимы… Нас посещали видения… и Михаил помогал нам в поисках, указывал, кого надо покарать. Но после смерти той молодой женщины… мисс Лорвуд… — он поник головой, и ветер принялся перебирать его седые волосы, — я не смог справиться с чувством вины. Она была так молода… но ее грехи… Будучи еще подростком, она связалась с дурной компанией… задушила и сожгла в подвальной печи своего новорожденного ребенка… а после продавала детям наркотики и загубила столько невинных жизней… но ведь она раскаялась, и Господь не отверг бы ее заблудшую душу, дал бы ей прибежище в раю… Теперь же она в руках Сатаны… так сказал Михаил.
