— Господин дознаватель, не хочу портить аппетит, — с угодливой улыбкой выдаю я. Раз уж он ко мне всё равно прицепился, то почему бы не ответить таким же намёком. Вряд ли сделаю хуже.
— Что вы, мадемуазель, ваше прекрасное общество аппетит лишь подстегнёт.
— А кто здесь беспокоится о вас? — хмыкаю я.
Господин дознаватель подбрасывает на ладони значок и говорит на градус строже:
— Присаживайтесь, мадемуазель, — указывает на место напротив себя.
Видать, залётный дознаватель поставил целью помешать мне нормально поесть. Скрипнув зубами, подхожу к его столику и давлю соблазн «случайно» споткнуться и опрокинуть поднос на нахала. Выходка грубая и неумная, удовольствие принесёт сиюминутное.
Я ставлю поднос и даже аккуратно. Дознаватель с текучей грацией, будто подвижная ртутная капля, поднимается и галантно отодвигает для меня стул. И не прекращает улыбаться, причём улыбается с явной издёвкой.
Дознаватель возвращается на своё место, невозмутимо накалывает на вилку мясо. Я принимаюсь за суп. Позволять портить себе аппетит — много чести.
— Вкусно? — неожиданно спрашивает дознаватель.
— Очень, — честно признаюсь я.
— Так может ответить только девушка, не умеющая готовить.
Пф-ф!
Бесит.
— Можно подумать, вы готовить умеете.
О чём мы говорим? Какая чушь…
— Вообще-то умею. Запечённая телятина в медовом соусе моё коронное блюда. Из супов лучше всего сырный получается, а вот салаты я не очень люблю, возни много, а сытости не дают, трава, она и есть трава, хоть и называется овощами, — и добивает. — Торт могу испечь.
Превосходство, с которым он на меня самодовольно поглядывает, бесит, но должна признать, что заслуженно. Хозяйка из меня никакая.
— Рада за вас.
Я доедаю свою порцию. Дознаватеь больше не отвлекает. Наблюдает за мной и цедит чай.
Беседа возобновляется, когда я добираюсь до десерта.
— Мирта, у вас есть лицензия частного следователя?
Хм?
— Нет.
— Мирта, всё необычное притягивает взгляд. Согласны со мной? Когда я увидел вас в «Белой жемчужине», я невольно заинтересовался. И, знаете, Мирта, я умею сопоставлять факты, тем более очевидные. У мадам Олвис без вести пропал сын, и последний раз живым его видели здесь, в академии. Последнее письмо с континента и сомнительные показания барышни лёгкого поведения, уверявшей, что видела его спускающимся по трапу корабля, я всерьёз не беру. Так вот, сопоставить профессию вашего отца, желание мадам Олвис возобновить следствие и ваше появление здесь, не составляет труда. Мне продолжать?
Я напрягаюсь, но тотчас расслабляюсь.
Я ожидала претензии со стороны полиции или администрации, уж точно не от дознавателя. Но это не важно.
— Продолжайте, — милостиво разрешаю я.
— Вы нарушили закон, Мирта, и приняли заказ.
— У-у-у… Надеюсь, обвинение, кроме домыслов и умозаключений, чем-нибудь подкреплено? История, если вам так интересно, несколько иная. Мадам Олвис изначально приехала к моему отцу. Я ей объяснила, что контора больше не работает. Когда-то папа крупно помог мадам Олвис, и она оплатила первый год моего обучения. Что касается расследования, то его ведёт профессионал. Единственное, что я сделала — это выступила посредником и помогла нанять человека, который соберёт доказательства, что последнее письмо не было отправлено Риноном. И, главное, что Ринон не поднимался на борт корабля. Тех доказательств для возобновления расследования более, чем достаточно.
— Мирта, — с укоризной тянет дознаватель.
— М? — я смотрю самым невинным взглядом из своего арсенала.
— Мирта, я знаю, что вы влезли в расследование. Вы знаете, что я знаю. К чему эта словесная шелуха?
— До-ка-за-тель-ства, — по слогам тяну я.
Знать он может, сколько угодно, домыслы останутся домыслами, пока я не сболтну лишнего. Молчать я умею.
— То есть вы, Мирта, уверяете меня, что не будете расспрашивать о Риноне Олвисе, выяснять, с кем он дружил, враждовал, встречался, общался?..
Пф-ф! Столь примитивная словесная ловушка — это даже скучно. Надеюсь, господин дознаватель всерьёз не рассчитывал, что я в неё попадусь, потому что иначе у меня возникнут сомнения в его квалификации.
— С какой стати? — улыбаюсь я. — Господин дознаватель, я готова в сфере истины повторить, что оплата моего обучения в академии является помощью мадам Олвис мне, и что я не имею никаких обязательств перед мадам Олвис, ни письменных, ни устных. Я не нарушала закон. Что касается разговоров, то знакомиться со старшекурсниками и расспрашивать их о Риноне, мать которого подарила мне возможность учиться, имею полное право. Мне любопытно.
— Угу… Мирта, вы не понимаете, во что лезете.
— Ваше появление в академии как-то связано с исчезновением Ринона?!
Но как? Дознаватель с мадам Олвис не общался, она бы мне сказала. Правда, остановился он в той же «Белой жемчужине», а не в «Королевском люксе». Хм… Нет, не складывается картинка. Отец Ринона богат, но ничем не примечателен, не тот уровень, чтобы ради него королевский дознаватель тащился через океан. Заплатил? Тогда бы мадам Олвис не приехала к отцу. Снова не сходится. Но больше всего меня смущает, что дознаватель не пытался расспросить мадам и получить доступ к письмам. Если копию последнего письма можно взять из материалов дела в полиции, то остальные письма — нет.
— Мирта, я вам запрещаю лезть в это болото, сами не заметите, как встретите конец на дне.
Совпадение.
Мой ночной кошмар и его слова просто совпадение.
С точки зрения здравого смысла дознаватель прав, но я уже взяла на себя обязательства, и отступать не в моих правилах. Академия — мой шанс подняться. Рядом с папой я об этом не задумывалась, но сейчас… Лачуга вместо нормального жилья, залатанные обноски, и Калеб в роли претендента на руку и сердце. Нет, не хочу.
— Запрет, пожалуйста, письменный, и печать, господин дознаватель, не забудьте.
— Вот же упёртая.
В столовой мы уже не одни. Через два стола устроилась дама в возрасте и поглядывает на нас с дознавателем неодобрительно. Похоже, подозревает коллегу в попытке завести отношения со студенткой. Надеюсь, мне не придётся с ней столкнуться, а то жди проблем на ровном месте.
Двое парней у входа шумно радуются встрече, заходит девушка. Я никогда не видела ничего подобного. Девушка живое олицетворение выражение «сногсшибательная красота»: стройная фигура чуть ниже среднего роста, округлые очертания, мягкие линии, приятная полнота там, где она нужна, осиная талия, фарфоровая кожа. Возможно, девушка не смотрелась бы настолько красиво, если бы не умело подобранные причёска и одежда.
— Мирта, если вы решили отказаться от расследования и взять у той особы пару уроков женственности, то я всецело одобряю.
Опять издевается!
Я рывком оборачиваюсь.
— Знаете что!
— Что?
Ещё и ухмыляется, а! Вот зря я суп на него не вылила, зря. Я пытаюсь контролировать дыхание, чтобы не вспылить. То, что дознаватель забавляется, наблюдая, как я закипаю, не значит, что он будет забавляться, когда я вспылю, а значит, надо держать себя в руках.
— Приятного аппетита!
Я поднимаюсь, оглядываюсь в поисках места для грязной посуды.
— Мирта.
Даже не думаю реагировать, хотя всякое веселье из его голоса исчезло.
Он тоже поднимается, и мне приходится посмотреть на него.
— Здесь у нас беседы не получится.
Я скрещиваю руки на груди, смотрю откровенно враждебно. По-моему, у нас вообще ничего не получится, и я по-прежнему не понимаю, что ему от меня надо. Я ему мешаю в его деле? А чем? Тем, что я насторожу возможного убийцу? Так убийцу гораздо больше насторожит значок в его руке. Дознаватель снова подбрасывает символ своей власти, ловко ловит двумя пальцами.
— Мирта Андрас, беседу мы всё-таки продолжим, как бы вам ни хотелось иного. Извольте явиться вечером в мои комнаты.
— Что?! — вспыхиваю я.
А он прижимает свой значок к тыльной стороне моей ладони, кожу обдаёт холодом. Не больно, но неприятно. Дознаватель напоследок хмыкает, прячет значок во внутренний карман. Я же перевожу взгляд на проступившую на руке печать. Выглядит неотличимо от обычной татуировки. Синие морозные линии сплетаются в причудливый узор.
