— Я так жалок, что ты испытываешь ко мне жалость?
Я не знала, что ответить, но альфа лишь махнул рукой, вновь закопавшись в шкафу с одеждой.
— Ммм…. Может быть, это? — Таррен вытащил из шкафа нечто.
Я даже прищурилась, стараясь получше разглядеть вещь. Что это? Плащ-палатка? Шторы? Скатерть с рюшами?
— Это любимое платье матушки! — торжественно сообщил Таррен, а я даже как-то растерялась. И обидеть не хочется вроде….
— Ээээ… Думаю, цвет мне не очень пойдет! — соврала я.
Таррен вздохнул.
— Ладно. А это?
Оборотень явил на свет новый "шедевр". Цвета новорожденного цыпленка и такое же пушистое. Платье-карандаш! Из пуха! Блин, еще и бисером расшитое.
— Думаю, мне не идет форма…
Альфа начинал раздражаться. Шмотки были явно не его тематикой.
— Это?
— Чернильная клякса с воланами.
— Это?
— Новогодний костюм божьей коровки.
— Ну а это?
— Чехол для кресла.
— Это!?
— Комбинезон для пуделя.
— О небеса, Аня, ну а это!?!
— Ох… Лучше я сама. Позволишь?
Таррен посторонился, пропуская меня к шкафу. Там действительно не было ни одного нормального платья. Видимо, матушка Таррена была натурой крайне эксцентричной, поэтому в своем гардеробе вещей консервативных, офисных и строгих просто не держала. Выбрав среди разношерстной пестрятины длинное черное платье я поймала неодобрительный взгляд альфы.
— Это ее траурное платье.
Я махнула рукой.
— Мне подойдет! Как раз то, что нужно.
Втиснувшись в траур, я мельком глянула на себя в зеркало. Черный мне шел. И хотя я не была похожа на праздничный торт или пироженку с вишенками и взбитым кремом, смотрелось это весьма сносно.
— Ну? — поинтересовалась я мнением Таррена.
Он даже замер, затаив дыхание. Затем улыбнулся.
— Очень красиво! — выдохнул он, а я осталась довольна.
— Так куда мы идем?
— Думаю, что в оперу.
— В оперу? Разве оборотни умеют петь? — удивилась я.
— Очень даже. Сегодня в нашем театре идет "Лунная песнь одинокого волка".
О да! Сюжет, наверное, потрясающий… Но вслух я это не сказала. Слегка улыбнулась и подала руку мужчине, согласная провести с ним этот вечер. Ага! Лишь бы диссертацию дал закончить!
7.4
Сказать, что я любила оперу — ничего не сказать! Оперу я обожала. Обожала в том смысле, что больше нигде так посмеяться от души я не могла. Эта беда началась еще со школы. Затронула она не только оперу, но еще и балет, а так же классическую музыку. Впервые со мной случился истерический приступ хохота на "вечерах органной музыки". Не подумайте ничего плохого — орган — это прекрасно. Я туда и пошла только потому, что очень любила именно этот инструмент. Но то ли тогда настроение было не то, то ли я была слишком молода, но одно дело слушать музыку в наушниках, другое — вживую. Нужен настрой. Тогда настрой у меня был "то, что надо для того чтобы поржать с подругой". Ушли мы тогда в слезах истерики, не сумев досидеть и полчаса. И ладно бы на этом все закончилось. Нет, меня все равно неумолимо тянуло к классике! К прекрасному! Но стоило мне лишь ступить в помпезный зал, как я вспоминала тот наш с подругой вечер на прослушивании органа, и истерика смеха начиналась по новой. Это повторилось уже в институтские годы с балетом. Затем с оперой. Помнится, тогда у меня пытались наклевываться какие-то отношения с парнем с параллельного курса… На почве разногласий в искусстве мы и разошлись.
И вот теперь, спустя столько лет, меня вели в оперу. Да не просто в оперу, а в оперу оборотней! Я уже предвкушала. Во-первых, смех расслабляет. Во-вторых, прекрасный способ отделаться от Таррена. Посмотрит, какая дикарка рядом с ним — интеллигентом сидит, ну и разочаруется…
Здание оперы располагалось почти в самом центре города. Это было монументальное строение, с колоннами и барельефами. Однако наверху, на самой крыше был устроен забавный памятник. Точь-в-точь наши кони в Москве на Ипподроме, только здесь — улитки.
Я невольно расплылась в широкой улыбке.
— Эммм…. Таррен. А что это там? — я показала рукой на шедевр монументального искусства.
— Ооо! — Таррен проникся моей любознательностью. — Это же Швуппс!
— Швуппс?
— Да! Знаменитый наш скульптор! Жил пару столетий назад. Мало кто мог так натурально изобразить ездовых улиток! Пойдем, скоро начнется! — Таррен, взяв меня за руку, потянул внутрь здания.
Внутри все тоже соответствовало образу оперы. Внизу гардеробная, куда разряженные в меха и украшения, дамы и господа из Тарренской стаи сдавали свою одежду. Одна из "прекрасных дам" завистливо на нас покосилась. Я уже мысленно делала ставки на то "Подойдет или не подойдет? А если подойдет, то какую гадость скажет?"
Подошла. Эдакая крокодилица на копытах в платье из синдрома красной шапочки.
— Таррен, милый, кто это с тобой? — промурлыкала девушка. Блондинка, кстати.
— Здравствуй, Лулу… — неохотно ответил Таррен. — Моя истинная пара.
На лице у девушки появилась ядовитая усмешка.
— Очередная? Ты знаешь, если ничего не выйдет и в этот раз, может, подумаешь о политическом браке, а?
Эта комедия мне быстро надоела.
— Какой политический брак, дорогая? Вы морально неуравновешенная личность. Это я Вам как врач говорю. На таких женятся, чтобы потом незаметно сплавить в монастырь. И да… Зубы у Вас кривоваты. Приходите ко мне, подправлю прикус.
А что? Вот терпеть не могу таких наездов. Даже если у нас с Тарреном ничего нет, в обиду себя давать не собираюсь.
— Что-что у меня кривоватое?
— Улыбка, милая! Уууу…Тут еще и кариес. Думаю, что Вас проще усыпить, чем вылечить! Что ж, раз Вы безнадежны, то, думаю, нас больше ничего здесь не задерживает. Таррен, дорогой, пошли скорей! Сейчас все самое смешное…то есть, интересное пропустим! — я клещом вцепилась в руку Альфы и потащила его ко входу в зрительный зал.
Мужчина даже упираться не стал, лишь отчего-то разулыбался, словно выиграл заветный билетик в лотерею.
— Ты чего!? — шикнула я на него.
— Ничего… Просто… Не думал, что ты такая ревнивая! Моя истинная пара!
— Я?! Чушь! — ответила я. — Это был блеф, понимаешь?
— Да? — мужчина заломил насмешливо бровь. — Тогда почему ты до сих пор меня держишь за руку?
8.1
Мечтая о том, как от души похохочу в опере, я сильно погорячилась. Ооочень сильно. Потому что Таррен нас привел в ложу, где вскоре помимо нас появилась та самая блондинка с манией величия. А так же ее спутник — довольно напыщенный прыщавый молодой человек, который уже с деловитым видом доставал бинокль на позолоченной ручке. Однако, он отвлекся от своего занятия, увидев нас.
— О, Таррен! Таррен дер Алист, как я рад, что Вы сегодня тоже решили посетить эту премьеру! — кинулся он жать руку альфе, а затем, переключившись на меня, облобызал мне ладонь. Я сдержалась, чтобы не поморщиться.
— И Вам добрый вечер! — улыбнулась я.
— Таррен, твоя спутница будет в восторге! Лулу давно упрашивала меня посетить именно "Одинокого волка". Говорят, что у нее лучшие рейтинги во всех кланах!
— Не сомневаюсь… — Таррен посмотрел на меня лукавым взглядом. О да! Он еще не знает о моем отношении к прекрасному.
Блондинка, в отличие от своего спутника, на этот раз оставалась молчалива, лишь буравила меня маленькими пуговками злобных глаз. Такие у плюшевых игрушек делают. Ну, у мягких гоблинов там всяких…
Тем временем в зале постепенно стал угасать свет. Таррен протянул мне бинокль, но я отказалась. Все, что нужно, я и так увижу и, мало того, услышу. Главное не заржать как конь, когда певцы голосить начнут, забираясь на немыслимые ноты. Особенно перед этой курицей с прыщом. Только не перед ними! Я же серьезная женщина в конце концов! Врач. Стоматолог! Но едва лишь свет погас окончательно, оставив одну освещенную сцену, я поняла — дело труба. Необходимо или сразу куда-нибудь сматываться или выжидать удобный момент. Но долго в этой пыточной камере я точно не протяну. Это я понимала совершенно четко.
