Прошло несколько недель. Все уже решили, что она сгинула в лесу, задрали ее волки или погибла от рук разбойников. Но внезапно она вернулась. Изможденная, израненная, женщина едва держалась на ногах. Под взглядами изумленных горожан она дошла до могилы мужа и бросила на землю длинный острый нож, оружие его убийцы. Только потом побрела в свой дом, где слегла и умерла спустя три дня, будто завершила все, что должна, и не желала больше задерживаться в этом мире.
— Упрямая была, — закончила Алтана свой рассказ. — И себя ни за что сгубила, и дочку сиротой оставила. Вот и Дара в мать пошла упрямством, хоть и не помнит ее почти. Хлебнет еще горя с таким характером…
— Зря вы так, — тихонько сказала Лиза. — Без упрямства мало чего в жизни добьешься. И вообще — как бы над ней ни насмехались, чем бы ни пугали, а ведь смогла настоять на своем!
— Все, что она пока сумела — удивить главного горняка. Без его слова никто бы ее и слушать не стал. А то, что ты говоришь… Женщине положено быть ласковой, веселой и хитрой, а не с норовом как у дикой лошади. Ну добьется она своего, и что? Думает, рудокопы ее за свою примут? — Алтана покачала головой. — Те же гномы, которые раньше умилялись малышке, помогавшей дедушке в шахте, теперь житья ей не дадут.
— Но все-таки поступок Дары достоин уважения. Пусть у нее самой ничего не выйдет, но за ней придут другие, и постепенно все изменится. Мне кажется, очень важно, чтобы каждый имел возможность выбирать, как жить и чем заниматься. Возможность для всех, на равных.
Алтана вздохнула и посмотрела на Лизу с жалостью.
— Ничего, ты еще молодая. Вам всякое кажется возможным. Не бывает, чтоб все были на равных. Вот во все чудеса, про какие ты рассказывала, верю: и в летающие машины, и в телеги, которые сами едут, и в живые картины, а в такое ни за что поверить не смогу.
4.1. Здесь не дороги, а направления
Вообще горняки негласно решили игнорировать группу Дары Эрмегот и ее экспедицию, как событие пустяковое и к ним отношения словно бы не имеющее. Но, как часто бывает, любопытство пересилило. Сперва рудокопы северо-западной шахты посматривали украдкой, оказываясь рядом будто бы невзначай. Но к тому времени, как все было почти готово к отъезду, у входа в штольню понемногу собралась целая толпа.
Девушки в свою очередь прикидывались, будто до непрошеных зрителей им нет никакого дела: даже не оборачивались, когда доносились насмешки. Лиза в этом спектакле и вовсе не участвовала — стояла возле низкорослой лошадки, на которую погрузила сумки со своими пожитками, и хмуро рассматривала шахтеров.
Чем дольше она смотрела, тем сильнее убеждалась, что и в самом деле затея Дары — авантюра и глупое ребячество. Все эти гномы были такими мощными, угрюмыми, грубыми, не похожими на других жителей города, будто не пришли когда-то работать в шахту, а наоборот, явились из нее на свет. Глядя на бороды с застрявшей каменной крошкой, загрубевшие лица, сильные, жилистые руки, играючи, как безделушки, державшие тяжеленные инструменты, Лиза с трудом боролась с желанием попросить Дару подумать еще раз.
— Эй, помоги-ка! — вырвал ее из мрачных мыслей звонкий голосок. — Подержи, я привяжу крепче.
Балансируя на опасно качавшемся камне, Балсан пристраивала на спине смирной лошади непонятного вида ящик с длинным лотком. Лиза подхватила громоздкую конструкцию и немедленно всадила в ладонь занозу.
— И что это за приспособление? — процедила она сквозь зубы, чувствуя, как проклятая щепка с каждым неловким движением уходит все глубже под кожу.
— Это вашгерд, — ответила Балсан, шустро приматывая ящик к седлу. — Породу мыть. Как найдем хорошее место — и тебя научим. Все, отпускай!
Она спрыгнула с неустойчивой опоры и отряхнула руки о полы грубой кожаной куртки, такой же, какая была и на Лизе. Одежду и снаряжение для экспедиции им выдали на складе. Сапоги на толстенной подошве и с прорезиненными носами, стоявшие колом плащи-палатки, эти куртки — казалось, кожа, из которой они сшиты, настолько прочная, что даже волк не прокусит. Удивительно, но при этом она была довольно мягкой и не стесняла движений.
Но каким же все было тяжелым! Лиза не прошла еще и ста метров, а уже хотелось снять сапожищи и размять ноги. Счастье, что хоть вьючных лошадей дали, а то бы пришлось еще нести на себе гору снаряжения. Она покосилась в сторону увлеченно обсуждавших что-то шахтеров. Вот для кого все это предназначалось, для здоровенных мужиков. А не для хрупких девчонок…
Раздосадованная Лиза непроизвольно сжала кулаки, и ладонь пронзил укол боли.
— Балсан, у тебя случайно иголки нет?
— А тебе зачем?
Лиза молча показала ей ладонь. Ничего не говоря, Балсан вытащила откуда-то из складок одежды булавку, одним движением извлекла занозу и вернулась к своей лошадке, проверять узлы и подтягивать ремни и пряжки.
— Спасибо, — пробормотала Лиза.
Она вдруг почувствовала себя бесполезной, не умея седлать и навьючивать лошадей, понятия не имея, как правильно укладывать всякие шахтерские пожитки. Все, что было ей по силам — мелкая помощь. Принеси-подай, уйди-не мешай. Оставалось маяться и ждать, когда наконец все будет готово и они тронутся в путь.
— Ну что, вроде бы уложились, — сказала Дара, оглядываясь.
Лошади и поклажа были готовы, девушки собраны, застегнуты на все пуговицы. На вытоптанной каменистой площадке не осталось валяться ничего из вещей. Пришло время выдвигаться.
То ли друзья и близкие не допускались сюда по распоряжению Хайдара, то ли у гномов вообще не были приняты долгие проводы, но кроме местных рудокопов никто не пришел проститься. Оттого старт экспедиции показался каким-то слишком будничным, словно не уходили они в тайгу на несколько месяцев, а отправлялись на прогулку с пикником.
— Как и договаривались, идем тропой, сперва по распадку, а дальше через перевал? — уточнила Аяна. Стоило звукам с шахты затихнуть вдали, как подружки оживились и смогли спокойно обсудить планы на ближайшие дни. — Послезавтра, если погода не подведет, выйдем на Зайл, а там берегом до самого Цангаана.
— Да, как и планировали. Вот только насчет послезавтра я не уверена, — ответила Дара.
Обе они покосились на Лизу, словно прикидывая что-то. Она вспомнила, как Аяна с легкостью, между делом сгоняла до дома феи и обратно, тогда как сама она едва осилила путь в один конец.
— За меня не волнуйтесь, я в хорошей форме, — немного обиженно сказала она. — Просто в тот раз одежда была неподходящей, и обувь тоже. Ну что вы так смотрите? Я так-то выносливая, спортом регулярно занимаюсь.
— Ах, спортом, — протянула Балсан и хихикнула. Наверняка мать рассказала ей об этом забавном обычае, принятом в чужом мире. — Ладно тебе, не обижайся. Никто в тебе не сомневается.
— Мы должны прикинуть худший вариант из возможных, — сказала Аяна безжалостно. — И равняться на самого слабого участника похода.
— Но тебе вообще не стоит беспокоиться, — попыталась приободрить Дара. — Мы никуда не торопимся. Главное, добраться до района поисков здоровыми и невредимыми.
— Ничего, я справлюсь, — легкомысленно отмахнулась Лиза, с показной бодростью зашагав вперед.
Однако уже через полчаса она поняла, что несколько погорячилась. Топать в тяжелых сапогах по каменистой дороге оказалось совсем не так легко, как трусить по беговой дорожке под кондиционером. Маленький рюкзак с самым необходимым вдруг приобрел ощутимый вес и раздражающе оттягивал плечи. Теплые лучи весеннего солнышка больше не веселили — Лиза взмокла, расстегнула куртку и жалела, что не послушалась Дару и не оделась полегче.
Еще тропа, как назло, все тянулась вверх вдоль склона — уж лучше бы шла круто к вершине, давно бы поднялись, отдышались и вниз пошли. Но просить об отдыхе, едва выйдя из города, значило подтвердить свою бесполезность и неприспособленность. Так они действительно за год до места не доберутся.
Лиза задумала остановиться, когда они обогнут гору. Ненадолго, всего лишь снять лишние вещи и повесить на пояс флягу с водой, которую опрометчиво положила в сумку. С каждым пройденным метром ей казалось, что до намеченной цели она не дотерпит, и приходилось пересиливать себя, заставлять делать следующий шаг, а за ним — еще один. А там, глядишь, и до поворота не так далеко осталось.
