class="p1">Она не произнесла ни слова, но взгляд ее был красноречивее любых речей.
А еще красноречивее оказался кивок, приглашающий слезть с Рауля, на которого я, кажется, почти взобралась. Я с сожалением отцепилась от него и понуро побрела за няней.
– Вам надо переодеться, – пробасила она, – неприлично перед королем в мешке представать.
– Няня Милисент, это платье весьма удобно...
– Это платье похоже на мешок! – ответила няня, как отрезала.
Мы молча вошли в мою комнату, где няня успела приготовить таз с теплой водой для умывания. Я разделась и уже стала надеяться, что удастся избежать нотации, но няня все таки разразилась речью.
– Я же предупреждала вас, держаться от этого хлыща подальше! Вы хоть себя со стороны видели? Чуть на этого рыжего нахала не запрыгнули!
– Но няня...
– А папенька вам жениха привез.
С этими словами она накинула на меня парчовое синее платье, которое мы обычно хранили в сундуке за ненадобностью.
– Но это Роланд-Демон! – прошептала я беспомощно.
– Ну да, – подтвердила няня, затягивая шнуровку. – Кавалер слегка мертв, но говорят ритуалами многое исправляют.
– Ну что же вы, няня. Ритуалы запрещены!
– Так и нежить запрещена, но один живой мертвец сейчас в гостиной у нас развалился и вино потягивает.
Мне сразу перехотелось идти вниз.
– Почему король с ним общается? Зачем сюда притащил?
– Я же говорю, его привез ваш папенька. А король общается, потому что и Ботрел – король.
Няня многозначительно подвигала бровями.
Я вопросительно на нее посмотрела. Что она хочет сказать?
– Где виконт, а где король? – спросила няня и опять энергично задвигала бровями, намекая.
– А откуда вы все это знаете?
– Так отец ваш розы в роландовом замке сорвал. Такие только там растут. Бархатные и особого алого оттенка.
Няня хохотнула и посмотрела на меня, как на слабоумную.
– Я вас не понимаю, няня Милисент.
Она вздохнула и проорала басом:
– Ботрел-то помер давно и по деревням с призраками носился столетиями. Я же рассказывала. А сейчас вдруг объявился живехонек. Что это значит, по вашему?
– Чары? – с сомнением спросила я.
– Магия, но другого толка. Отец ваш сорвал розы, а Ботрел с него цену потребовал. Самое дорогое, что у него есть. Таких как он, мертвяков, любовь девичья воскрешает. Это же известный факт. Ну и чары, наверное, тоже использовал. – Няня задумалась. – Так что очень близко его к себе не подпускайте. Только, если после ритуала.
Я схватилась за голову. И, по всей видимости, няня думает, что мне несказанно повезло.
– Где этот паршивый виконт, а где король, – повторила она. – Хоть и не совсем свежий король, но ритуалами и не такие недостатки исправляют.
Все дни, что король прогостил у нас, протянулись сплошной скучной чередой. Даже останавливаться на них не хочется. Такой занудный король оказался.
Королевские офицеры и огромная свита – лакеи, конюхи, камергеры – заполонили дом, мимоходом умудрившись соблазнить парочку наших служанок. Няня по этому поводу очень переживала и ругалась страшно. А кому-то и руку сломала, по слухам. Сама она со мной кухонными сплетнями не делилась, полагая, что все это не для девичьих ушей.
Ботрел держался в основном скромно и на первый план не выходил. А тетушка с кавалерами исходили елеем и чарами. Маркиз Дюкло поразил всех своим юным видом, сбросив сразу лет этак сорок. Даже король от него шарахнулся и чары недобрым словом помянул. Сам он ими пользовался весьма умеренно.
Вечера они все проводили в золотой гостиной, – и такая у нас имелась, – где тетушка вслух читала последний любовный роман мадам Коко. Жаль только, что золотую гостиную прибрать забыли, но паутина по углам добавляла мрачной романтики.
А Раулю не удалось попросить моей руки, так как все внимание папеньки было приковано к королю. Может, так даже и лучше. Брак с Раулем ничего хорошего не сулил.
Король Рауля узнал, пожурил, но о воинском долге спрашивать не стал. Как оказалось, война и вовсе закончилась. А почему, мне никто не объяснил, полагая, что я в политических делах ничего не смыслю. Осталась неясной и причина его приезда к нам. Всем своим видом король показывал неприязнь к Маковому уголку, а самое главное, к тетушке.
Няня по секрету поведала, что король наверняка из-за Ботрела обеспокоился и потому приехал. Но истинную причину и она не знала. В любом случае история казалась достаточно темной и таинственной. Даже Рауль немного сник и поблек. Хотя король и относился к нему благосклонно.
Бывало взглянет на виконта, улыбнется и головой покачает. Или прикрикнет, – «Иди сюда, поганец. Весь в отца!» Видимо, раулев папенька при дворе был известной личностью, к королю приближенной. Но Рауль, вместо того, чтобы расстилаться ковриком, только мрачнел и короля избегал. Поэтому эти дни мы с ним мало виделись. Даже не знаю, где он все время пропадал. По утрам мы с няней наблюдали из окна, как он верхом уезжает, а возвращается всегда затемно.
Я же с корзинкой яблок и с булочками часто пряталась в саду. Благо, укромных уголков там много. Думала я о многом. В основном о поцелуях, конечно. И мучительно хотелось большего. Еще думалось мне о любви. Непонятно было совершенно – люблю я Рауля или нет. Ведь, если поцелуи его мне нравились, значит люблю?
И сердцу становилось больно по утрам, когда я из-за занавески наблюдала за его отъездами. Я все время гадала, куда он ездит, к кому? Не прячет ли каких тайн? Няня смеялась и говорила, что понятно все. По шлюхам он ездит.
– Тут в соседнем селе бордель есть. На кухне шепчутся, что весьма неплохой, – няня при этих словах подмигивала и делала страшное лицо.
Умеет она человеку романтику испортить. И ведь специально подбрасывает гадости, чтобы от Рауля меня отвадить. А в другое время, – «Не для девичьих ушей сплетни кухонные!»
Но мысль о раулевых похождениях мне в голову засела и мучила. Все таки – жестокий нелюдь моя нянька.
Король скоро уехал, а Ботрел остался. К раздражению и моему, и тетушки. Она смотрела на него зло и шипела. И еще постоянно показывала за спиной защитные знаки. Но это и понятно. Ведьмы нежить
