— Давайте еще укрепляющую настойку положу, — я понизила голос и подалась вперед, поближе к очередному покупателю. — Скоро зима, начнутся простуды, кашли, насморки, у нас тут очередь будет по крыльцу на несколько метров! А вы гордо мимо пройдете, потому что заранее купили. Эта настойка может и год простоять, точно успеете выпить.
Плотный мужчина в дорогом, хорошо сшитом костюме, еще колебался и разглядывал мазь от болей в спине, за которой, собственно, и пришел. Но когда берут все только по списку-рецепту, то торговля идет скверно, поэтому я решила поднажать.
— Жена оценит. Начнет пилить, ай, грубый, глупый, обо мне не заботишься и о семье не думаешь, а вы ей раз — и настойку. Ее всем можно, без противопоказаний.
Таких лекарств в нашей аптеке было немного, Ирвин почти все старался продавать по рецепту и назначению врача. Но конкретно эту настойку даже я знала, ей и младенцев отпаивали, так что вреда не будет.
— Давайте три, — сдался он. — И запакуйте каждую отдельно.
Я понимающе подмигнула ему: много женщин, много проблем, и споро завернула пузырьки. Сверху перемотала бечевкой и красиво завязала. Как подарок вручать можно, хотя лучше так не делать, мелковато для настоящей радости.
— Жена, — он скривился и указал на первый сверток, — моя мать, — выделил второй, — и теща. Если это сработает, в следующий раз наберу всего побольше.
Я заулыбалась и кивнула ему, одновременно с гордостью разложила полученные монеты и купюры в ящик. Хорошо день начинается, удачно!
Поток посетителей постепенно уменьшался, я увереннее тянулась к Норту Джусу, но кое-что не давало покоя. Какая-то мысль, связанная с этим покупателем. Вот придет он еще, а что мы ему предложим?
— Ирв, а у тебя нет каких-то кремов? Для рук хотя бы?
Он задумчиво нахмурил брови, после чего влез куда-то глубоко под прилавок и вытащил оттуда баночку с черной крышкой.
— Мощное средство, хорошо питает и смягчает кожу, сделал его специально для тех, кто долго работает на холоде или в воде.
Я одобряюще кивнула, открутила крышку и попыталась макнуть пальцы в крем. Ирвин раньше выхватил его и покачал головой. Затем вытащил из-под прилавка стакан с деревянными шпателями, зачерпнул немного крема и мазнул по тыльной стороне моей ладони. Я быстро размазала крем и теперь просто поглаживала руки друг об друга, наслаждаясь тем, какие они стали гладкие и шелковистые. Подкачал только запах крема: лекарственный и маслянистый.
— Сюда бы масла ароматического капнуть, будет здорово! — осторожно заметила я. — Розу или лаванду.
Ирвин нахмурился еще больше, но мою просьбу выполнил. Крем стал ароматнее, не совсем понятный запах, легкий, не приторный, свежий и немного хвойный. Я не удержалась и повторно намазала им руки, чтобы вдыхать и наслаждаться.
— Ай, хорошо! Давай еще баночек семь или десять так же доработай, продадим сегодня, а завтра уже что-нибудь цветочное.
Я хлопнула его по плечу, а Ирвин как будто тоже собирался хлопнуть меня, но не по плечу. И даже скорее не хлопнуть, а конкретно так ударить с размаха. Ничего не сделал конечно, он же воспитанный мужчина, но взглядом обжег.
— Это хороший и дорогой крем, над составом которого я бился без малого год. Хотел помочь всем тем, чья кожа сохнет и покрывается трещинами от долгой изнурительной работы.
— Всем женщинам такое знакомо! Руки же выдают возраст сильнее лица, они и шея — главные предатели. Мы же за жалкие, — я повертела баночку и нашла на ней подпись “двадцать шесть”, — тридцать пять монет поможем им дольше сохранить привлекательность и наслаждаться гладкостью рук и ароматом. Вербена, роза, жасмин…
— Ты мое наказание, — он тяжело вздохнул, подумал, и взялся за работу.
— Я твое спасение! Даже не твое, а всеобщее! Вот увидишь, сейчас как пойдут дела в гору и еще и проблему с женой твоего друга решим.
В прошлые дни Ирв был занят, но сегодня сдержал свою угрозу и вместо лечебницы увязался со мной, собирать информацию о Софи. С одной стороны — неплохо, я не знала город и тем более — где искать эту певичку. С другой — он такой правильный и дотошный, что может все испортить.
К тому же Ирвин передвигался медленно, а со своим ростом и осанкой был заметен с другого конца улицы. Провальная внешность для слежки, но деваться мне некуда. Может, быстро устанет и сдастся? Не-е-ет. Шагал он уверенно, на трость опирался совсем немного. Скорее мне надоест, чем он попросит пощады.
Мы прошагали половину квартала, свернули в переулок, затем вышли на другую улицу, шире и оживленнее. Здесь сновали люди, отовсюду слышались крики зазывал или торговцев, но самое ужасное — ездили экипажи с лошадьми. В смысле настоящими, а не магами в зверином обличье.
Животных я недолюбливала. Что хорошего может быть в неразумных тварях? Они опасны, непредсказуемы, подвластны чужому влиянию. Любой достаточно сильный маг может подчинять зверей своего вида. Поэтому в закрытых городах домашних питомцев и не держат, как и прочий скот. Куда проще охотиться в диких землях или ловить рыбу, чем получить рогом в бок от своей же коровы, если повздорил с соседом.
Столичные жители обо всем этом не знали и беспечно разъезжали на лошадях. Некоторые даже верхом, с седлом и сбруей. Я смотрела и смотрела на это, все ждала, когда одна из лошадей остановится, подмигнет мне или заговорит, жалуясь на непростую судьбу. В Гимзоре богатеи частенько катались на слугах, но здешние животные были простыми животными, а я никак не могла смириться с этим.
Ирвин повертел головой, свистнул и рядом с нами остановился потрепанный закрытый экипаж. Лошади обиженно фыркали и недобро на меня косились. Наверняка присматривались, куда бы укусить или лягнуть.
— Влезай! — Ирвин кивнул на дверь экипажа и повернулся к кучеру.
— Ай, лучше пройдусь, сколько тут…
— Около часа, а так намного быстрее. Здесь не провинциальная Дагра, которую можно из одного края в другой трижды до обеда пройти, так что хватит спорить. Или подсадить, как девицу?
Вот знал, на что давить, бессердечный! Я бы, может, и не против, но не в облике Бринса. Поэтому пришлось подчиниться.
Поездка мне не понравилась. Повозка воняла, сиденья воняли, лошади воняли сильнее всего. Еще жутко трясло, а извозчик постоянно ругался и орал на всех, кто попадался на пути. Мой словарный запас стал куда богаче, а вот несчастная задница превратилась в синяк.
— Привыкнешь, — махнул рукой Ирвин. — Верхом удобнее, но сейчас не так часто выезжаю, чтобы держать собственную лошадь.
— Место выдели, корми, убирай, ухаживай, лечи, сбрую купи, седло. И что взамен? Покататься можно? Какая в этом радость, сидеть на живом существе?
Ирвин почему-то усмехнулся и посоветовал мне найти девушку. Наверное, девушку-коневода, чтобы привила любовь к этим животным. Или это он в другом смысле? А-а-а, точно. Как сразу не подумала? Сестры бы засмеяли, этот тоже до сих пор скалится.
— Некоторых живых существ еще и гладят, обнимают, спят с ними, — продолжал он. — тебе надо как-нибудь попробовать.
— Ты девушку советуешь завести или кошку?
— А что тебе ближе, — махнул он рукой.
* * *
Бринс наморщил нос и фыркнул на Ирвина. Ведет себя, как девчонка. Хотя нет, те никогда не станут так жадно есть или который день ходить в одной и той же одежде. Надо будет осторожно предложить ему прикупить вещей на смену, а эти отнести к прачке. Пока что помощник не попахивал, но Ирвин предпочитал беречь свой нос и репутацию аптеки.
Странно то, что Бринс точно мылся и казался чистоплотным, не считая дурной привычки лезть пальцами в крем, почему он не менял одежду? Или у бедолаги просто нет сменной? Жизнь его не баловала, это факт. Надо будет предложить помощнику обновить гардероб. Его стараниями выручка аптеки росла и росла, на пару рубашек и штаны Бринс точно заработал.
За прилавком он чувствовал себя как рыба в воде, а вот поездка тяжело далась бедолаге. Он так и просидел в ожидании неизвестно чего, а стоило экипажу замедлится, сразу же выскочил наружу и отбежал подальше.
