жениха, и невесты. Но я не смогла ничего произнести. Моё тело и голос по-прежнему не слушались.
Высшая, будто угадывая мои мысли, шагнула ближе и заговорила громко и отчётливо, обращаясь ко мне:
— Этот брак — единственная цель твоего существования, — её голос был ледяным, без единого намёка на сочувствие. — Твой долг — отдать жизнь во благо острова Иль-Нойер. Для первой части венчания нам не нужно твоё согласие.
Но согласие жениха, оно ведь нужно! Неужели лорд Шенье меня вот так обманет? Неужто согласится провести венчание сейчас?
— Я дал ей слово, что сегодня вечером она лишь пройдёт проверку, — отчеканил он. — И не могу нарушить обещание.
— А долг свой можете? — поинтересовалась Сандрия. — Напомню, что остров тонет, милорд, и близится большой прилив. Без силы эн-нари мы потеряем ещё несколько метров суши. Если не весь Ильнор. Ваше нарушенное обещание против невыполненного долга. Какой выбор вы сделаете как эрр?
— До утра время ещё есть, — ответил лорд Шенье, и я облегчённо выдохнула. Он не хотел нарушать своё слово.
— Утром ничего не решится, — возразила Сандрия. — И следующим вечером тоже. Тот, кто не хочет ступать на верный путь, будет сопротивляться до последнего. Наш с вами долг подтолкнуть заблудшую душу, — речь явно шла обо мне.
— Я сказал, нет! — вспылил лорд Шенье.
— Остатки нашего порта, восточный рудник, южный виноградник, дома ильнорцев, северная роща, — перечисляла высшая. — А может, на этот раз вода дойдёт до вашей резиденции и до этого храма. Я говорю вам как Высшая нари и как женщина, эта девчонка не передумает утром. Прилив, ближайший или следующий, погубит нас всех.
Лорд Шенье молчал и больше не спорил.
— Бездна вас побери! — выругался он спустя долгую минуту. — Вы точно уверены, что она моя эн-нари и что её согласие не нужно? — этот вопрос обозначил принятое решение. Венчанию быть.
Вот так просто, после нескольких минут обсуждения, душегубец отступился от данного мне обещания.
— Уверена, — ответила высшая. — Пройдите к платформе, милорд. Я позвала заклинательниц заранее.
— Я заподозрил это сразу.
Так вот почему сопровождавшие нас служители были такими щуплыми и низкими. Под балахонами скрывались не парни, а девушки — заклинательницы камней. Зачем и как они участвовали в венчании я даже представить не могла. Обычные свадьбы проходили совсем иначе.
Звуки шагов раздались теперь уже со всех сторон.
— Снимите с неё балахон, — велела высшая. — Бельё оставьте. Пусть хоть это будет ей утешением.
Но тот факт, что меня разденут не полностью, утешал едва ли. От досады к глазам подступили слёзы, застилая зрение. Чьи-то руки освободили меня от невидимых пут и убрали мои ладони с камня, но тело по-прежнему не откликалось. Оно занемело и отходило от воздействия слишком медленно. Я попыталась оттолкнуть подошедших сзади заклинательниц, но попытка оказалась смехотворной.
С меня сдёрнули балахон и повели к стоявшей справа от столба пластине из кристалла. Прислонили спиной к её стенке, и из-под капюшонов двух державших меня заклинательниц донёсся едва различимый шёпот. Я попыталась заглянуть под закрывавшую их лица ткань, чтобы увидеть глаза. Мне хотелось встретиться взглядом с теми, кто обрекал на гибель себе подобную. Но они склонили головы, не давая мне ничего рассмотреть, и шептали, шептали, шептали… До тех пор, пока кристалл за моей спиной не ожил.
Из него, словно из почвы, начали появляться то ли ветви, то ли корни. Они обвили и притянули мои запястья к холодной поверхности пластины, сжали и точно так же закрепили талию, шею, плечи и ноги.
Пластина за моей спиной дрогнула, раздался скрежет и по бокам появились дополнительные слои кристалла. Они надломились и встали с каждой стороны, как стенки у короба. Справа, слева, сверху. Державшие меня заклинательницы отошли на пару шагов назад, и воздух перед моими глазами подёрнулся голубой рябью. Последняя пластина закрыла короб спереди, отгораживая меня окончательно.
Тусклый свет факелов преломлялся, проходя сквозь окруживший меня кристалл, и игриво дрожал на его стенках. Силуэты заклинательниц приблизились к коробу, и до меня снова донёсся их шёпот.
Пол задрожал под ногами, и короб начал подниматься в воздух, выдирая при этом кусок камня снизу. Накренился назад и опустился на землю, теперь уже горизонтально. Мне предстояло дожидаться своей участи лёжа.
***
Освальд Шенье
Кристальное изложье опустилось на пол. Мне стоило думать лишь о начале венчания, но все мои мысли роились вокруг девушки, лежавшей по другую сторону от связующейдрузы*. Наши отношения с самого начала не задались, но теперь я испортил их окончательно. Этот поступок не сотрёшь и не исправишь.
И хотя высшая права, венчание должно было состояться, но мне хотелось бы, чтобы оно случилось по обоюдному согласию.
Я усмехнулся, вспомнив разъярённые взгляды своей невесты и её категоричное неприятие. Нет, она бы не согласилась ни завтра утром, ни вечером, никогда. Или, может, когда-нибудь, после затопления острова, тогда дала бы своё согласие.
Как эрр я всё же поступил верно. Но как мужчина и жених — бесчестно и жалко.
К этому времени служительницы-нари уже должны были окружить друзу и наши изложья и зачинать венчальную песнь. Песнь единения и бескорыстия. Без жалости до́лжно невесте отдавать свою силу. Без жадности до́лжно мне брать её. В зале послышались голоса, но стены кристалла не давали разобрать слова песни. Лишь мелодия вибрировала в камне и призывала его менять, и меняться, и снова менять.
Сила всколыхнулась в моём теле и потекла к обвившим руки кристальным корням. Они впитывали и передавали её в друзу. Туда же перетечёт часть силы Кэтлин, чтобы смешаться с моей и укрепить между нами связь, теперь уже обоюдную. Моё изложье вспыхнуло красным — цветом силы эрра — и погасло. Песнь служительниц стала громче, и уходящая в потолок кристальная друза осветила зал аметистовым — цветом единения сил. Ритуал почти завершился. Осталось лишь разделить слитую энергию между нами.
Аметистовый свет перетёк в изложье, устремился к корням вокруг запястий и хлынул в моё тело. Другая. Эта сила была совсем другая. Вот теперь я чувствовал, что смогу ещё какое-то время удерживать остров на плаву.
Но моя внезапная радость продлилась лишь секунду. Ровно до тех пор, пока в зале не раздался женский крик, исполненный боли. Даже сквозь стены своего изложья я слышал его так хорошо, что кровь застыла в жилах и тут же потекла быстрее прежнего. Мне хотелось броситься на помощь, но корни продолжали держать моё тело, а изложье по-прежнему было закрыто.
Приглушённый крик раздался снова, это был голос Кэтлин. Во время венчального обмена что-то пошло не
