она выводила меня из себя.
— Они разбились, когда в эн-нари перетекла часть вашей силы. Вы понимаете, что это может означать?
Кровь в моих венах вскипела окончательно.
— Нет, не понимаю! — закричал я. — Иначе бы зачем я спрашивал у вас?!
Высшая горделиво выпрямилась, демонстрируя, что она, в отличие от меня, прекрасно владела собой и не страдала от вспышек гнева.
— Работа была проделана мастерски, — сказала она подчёркнуто спокойным тоном. — Я бы назвала её ювелирной. Чтобы потоки разбились ровно в момент слияния, нужно было оказывать воздействие на протяжении очень долгого времени. Ослаблять их только на определённых участках и рассчитать силу воздействия так, чтобы девушка приехала на остров невредимой. Прошла проверку, попала на изложье и только потом, когда ритуал нельзя остановить, сломалась.
«Сломалась», — я покачал головой, борясь с раздражением. Когда моя сила иссякнет, я для высшей, по-видимому, тоже сломаюсь.
Но сейчас меня волновал совсем другой вопрос:
— Она выживет?
— Хм… — высшая нахмурилась. — Потоки придётся восстанавливать.
— Так выживет?! — Этот разговор грозился отнять у меня остатки самообладания.
— Если не получится ничего исправить, то она проживёт пару месяцев. В лучшем случае… А если сможем исправить, то будет жить почти столько, сколько отведено эн-нари. То есть успеет передать вам силу и родить наследника.
Я облегчённо выдохнул.
— Но есть нюанс… — голос высшей стал ниже, даже у её равнодушия и спокойствия был предел. — На острове нет человека, способного соединять разбитые потоки.
— Кто именно для этого нужен? — если гнев я мог себе позволить, то преждевременное отчаяние — нет. Два месяца — малый срок. Не стоило тратить его на бесполезные метания.
— Кто-то не из Мер-а’Терр. В нашем королевстве не владеют такой силой. Тот, кто спровоцировал разрыв, должно быть, с юго-востока. Оттуда, где начинаются земли аров. Думаю, они и смогли бы помочь.
— Другая стихия… — я задумчиво постучал пальцами по алтарю. — Если вмешательство аров в дела нашего королевства подтвердится… — но сам же отрицательно покачал головой. Что бы с Кэтлин ни приключилось, теперь уже ничего не докажешь. На разбирательство уйдут месяцы. А в нашем распоряжении не было столько времени, чтобы докладывать королю и ждать его людей для проверки. Единственное, что мы могли сделать — это найти человека, владеющего стихией воздуха. — Ары много путешествуют и часто приезжают во Флуэн, да и к нам, за камнями. Мы найдём нужного человека.
«Если Твердыня поможет», — добавил уже про себя. Торговцы хоть и наведываются, но не слишком часто.
— Мы чем-то ещё можем ей помочь? — Коснулся ледяной ладони Кэтлин.
— В её комнате зажгут благовонья, а постель окружат восстанавливающими камнями. Это уменьшит боль, — ответила высшая. — Больше ничего мы не в силах сделать.
Кивнув, я поднял невесту на руки. Она по-прежнему была без сознания и сбивчиво дышала.
Обратно до резиденции мы добирались точно так же по коридору, но в сопровождение высшая выделила нам одну из служительниц. Та несла факел, восстанавливающие камни и благовония. Пока мы шли, я то и дело останавливал взгляд на бледном лице невесты и тонул в собственном чувстве вины. Хотя и понимал, что даже сдержи я слово, это не изменило бы ход событий.
Однако помимо вины во мне зарождалось и другое, не менее яркое чувство — гнев. На тех, кто спланировал всё случившиеся. Жизнь эн-нари и без того коротка, сокращать её ещё больше — непростительное преступление. Такое нельзя спускать с рук.
Стены Нижней резиденции встретили молчанием. Слуги уже укладывались спать, заранее подготовив для нас с Кэтлин комнаты, объединённые общей гостиной. Зная об отношении невесты ко мне, я не решился настаивать на совместном ложе и не собирался этого делать, по крайней мере, до тех пор, пока не завершится третий и последний венчальный ритуал.
— Камни на месте, милорд, — сказала служительница, отходя от кровати. — Зажечь благовонья?
Я кивнул. Дождался, когда мы с Кэтлин останемся наедине, и присел рядом с ней на край постели. Колышущееся пламя свечей отбрасывало тени и делало бледность моей невесты ещё более яркой и пугающей. Сейчас, лёжа на постели, она походила на одну из статуй, украшавших придомовой сад. Холодная, безжизненная, сломанная— кажется, так назвала её высшая.
Сердце в груди болезненно защемило. Я с самого детства понимал, как сложится жизнь эн-нари и моя собственная. Нам предстояло служить — народу и острову. И никогда, ни на миг я не сомневался в верности такого пути.
Но это слово — сломанная— порождало в душе неприятный, мерзостный зуд.
Во имя… во благо… И вот этоблаголежало на постели, едва дыша. И я не видел в том ничего правильного и хорошего. Хотя должен был, обязан был видеть, что это единственный путь.
— И он единственный, — повторил уже вслух, приводя себя в чувства. Но безуспешно. Мысли продолжали хаотично подбрасывать воспоминания последних дней. Моё счастье, когда Кэтлин нашлась, и мой страх, когда я услышал её крик. — Моими руками… Всё случится моими руками. Вот этими, — посмотрел на собственные ладони и вновь перевёл взгляд на Кэтлин.
Она была такая хрупкая. С самого начала и особенно теперь.
Коснулся её ладони, и Кэтлин поморщилась, казалось, от боли. Я покачал головой. После этой ночи мне даже прикасаться к ней будет страшно. Эта девушка словно изумруд, самый хрупкий из драгоценных камней. Его нельзя уронить и поднять неповреждённым, на нём обязательно появится трещина или скол. Такие камни лучше беречь и хранить в шкатулках, доставать их изредка и любоваться, а потом класть обратно. Тогда они смогут прослужить долго. Но я свой изумруд уже уронил.
А ведь нам предстояло ещё два ритуала, чтобы завершить венчание. Не таких сложных и опасных, как этот, но для Кэтлин каждый всплеск силы представлял угрозу. Даже если потоки удастся восстановить, я сомневался, что они будут устойчивыми к подобным всплескам.
— Что с тобой делать, Кэтлин? — Погладил её по щеке и прилёг рядом. Оставлять её в одиночестве мне не хотелось и звать кого-то из слуг тоже. Лучше побыть с ней самому.
***
Каталина Арди
Голова гудела, а свет даже сквозь веки причинял боль. Я с трудом открыла глаза и взглядом упёрлась в потолок, украшенный лепниной и витиеватыми фресками. На стенах — светлый жаккард с вытканным на нём цветочным орнаментом, вдоль стен — резная мебель: трюмо, письменный стол, софа, не говоря уже об огромной кровати, на которой я лежала, к слову, не одна.
Лорд Шенье дремал на краю постели в том же, в чём он был вчера на ритуале проверки силы — в рубашке и брюках. Спал неспокойно и
