— много.
Чем он по жизни занимается? Работает да бегает — вся его деятельность. Подростки… сейчас, когда Браян снова в загуле, тоже на нем.
Идеальный второй. Верный. Надежный. Все сделает в лучшем виде — этими словами старый наставник рекомендовал Мэтво вожаку Томасу. И Мэт служил. Сначала отцу Браяна, потом самому Браяну.
Последние лет тридцать их клан разваливался. При Томасе начал, из-за непомерных трат его и его женушки. При Браяне тенденция окончательно оформилась.
От центра гниет весь клан.
Вахили не болеют. Никак. Ни телом, ни психикой… если Браян такой, значит — это его натура, а не инородная опухоль, которую можно вырезать, вылечить
Ждать?.. Время вышло. Любое, даже самое незначительное действие лучше бездействия.
Так он свой первый дом построил — чтобы хоть что-то делать.
Делать хоть что-то — его кредо. Оглядываясь назад, довольно жалкое.
Последние десятилетия работал над тем, чтобы интегрировать клан в общество людей. Обеспечивал финансовую базу, находил пути клану зарабатывать. Современными и жизнеспособными способами, а не доисторических времен. Получать образование, а не как он — самоучка.
Иначе им не выжить. И не сохранить границы парка.
Желающих отрезать себе кусок территории немало.
Кери — камешек, что спровоцирует лавину.
Мэт ей в этом поможет.
Саламандра, жгись, Ундина, вейся, Сильф, рассейся, Кобольд, трудись! Раздуй свое пламя, Саламандра!
И. В. Гете «Фауст»
Прощались скомканно.
Слишком много было сказано. И в то же время — слишком мало.
Кери не верила. И не готова была принять Изольду. Привыкла, что они с тетушкой Аполин вдвоем.
Всего этим днем оказалось для нее слишком.
Стоило ступить за порог, как с десяток нежно-голубых крыльев окружили, порхая вокруг, норовя сесть на руки и волосы.
Красиво, наверное… если со стороны. Приятного, однако, мало.
Повредить их не хочется, отмахиваясь, и сидеть на себе позволять тоже как-то… не радует. Тем более, когда бабочки в таком количестве.
Духи Кери им что-ли нравятся? Так вроде не пользовалась ничем… Если только гель для душа?
— Тебя, как и ее, любят эти бабочки, — раздался голос Изольды за спиной. — Вот, значит, как…
Кери резко обернулась. Ночью в таком месте ожидаешь самого худшего, а старушка вроде как дома оставалась.
Обнаружилась за спиной, чуть ли не впритык. Глаза черные в Кери уперла и сощурилась, будто под прицел взяла.
— Мерзкие насекомые. Их сила притягивает. Да не любая, а мертвая.
Мэт встал рядом с Кери, осторожно поймал одну крылатую в клетку из пальцев.
— Весенняя лазурь. Они почти вымерли, — медленно раскрыл ладонь, и бабочка осталась на ней сидеть.
— При чем тут я? — спросила Кери, отворачиваясь и спеша к машине.
— Ты дочь своей матери.
Переспрашивать еще раз не стала, справедливо полагая, что и на третий, и на десятый раз ответ старухи останется для нее столь же непонятным.
Ни слова в простоте. Из каждого «пояснения» как у того дракона со срубленной головой — вырастают три новые головы-загадки.
— К источнику сходи.
К какому еще источнику и зачем ей к нему — также спрашивать не стала.
Надоело.
… Снова ночь. И снова не спится.
Так и знала, что передоз сахара в гостях у Изи еще аукнется. Или виноват не только сахар? Грибочки-порошочки…
Предчувствие шепчет, что неспроста проснулась. Словно марионетку за ниточки тянет, подергивает невидимую струну… И вибрация-дрожь расходится по телу.
Кери с обреченным стоном поднялась. Оделась. В этот раз в пижаме разгуливать не станет. Холодно уже, не лето.
Шла словно под гипнозом. Довольно долго. Пока под коленку не ткнулось что-то прохладное и влажное. Вскрикнула бы, если бы не то замороченное состояние, как бывает во снах — знаешь, что спишь, а проснуться не можешь.
Постой… Кери же проснулась? Оделась даже? Нет?
Холодный нос принадлежал огромному серебристому зверю. Похожему и на волка, и на медведя одновременно.
Он лизнул ее ладони и пригнулся, слегка виляя хвостом.
Дружелюбный какой.
Кери приглашению вняла. Запустила ладони в густую шерсть, обхватила за шею и подтянулась, забираясь зверю на спину. Теплый, мягкий и достаточно широкий, чтобы сидеть удобно было.
Не удержалась, огладила шишковатую его голову, почесала за ушами… Прижалась лицом к холке, втягивая терпкий звериный запах. Хвоя и шерсть, дым от костра и что-то неопределимое, но очень привлекательное для Кери. Уютный.
Долго баловаться не дали, зверь побежал гигантскими, плавными скачками.
От несуразности положения Кери засмеялась. И не узнала собственного смеха. В жизни у нее такого не было — мягкого, грудного.
Плыть не пришлось. Зверь приблизился к берегу, и Кери увидела гладкие блестящие спины валунов, что торчали из воды. На довольно большом расстоянии друг от друга, но допрыгать можно.
Скользко… опасно. И зверь остался на берегу, а без него ощущение эйфории начинает капля за каплей исчезать.
— Тебе туда нельзя?
Зверь сел на песке, следя взглядом.
Понятный ответ.
Уверенность в себе истончается, что старая ткань.
Не упала. Ступни только намочила. Они скользили по холодной грубой поверхности камня, казалось — вот-вот потеряет хрупкое равновесие и плюхнется в черную воду, нарушая ее идеальную зеркальную поверхность.
На островке ее встретили бабочки. В лунном свете казавшиеся не светло-голубыми, а сияющими холодной серебристой сталью.
Влажный, поросший мхами камень грота и огрызок луны, что освещает путь в тёмный проем. Ключь и камень внутри небольшой пещеры.
В потолке продолговатая трещина, через которую лунный свет просачивается этакой трепетной змейкой.
Камень почти черный, влажно блестящий в бледном свете луны. Жертвенный камень, накопивший силы как живой, так и мертвой.
Источник на каждого действует по-разному. Не предсказать.
Откуда в Кери это знание?
Тетушкины сказки на ночь? Еще раньше — мамины? Не в путеводителе же по региону она это вычитала?
Порошочки Изи? Только ли муку она добавила в тот брауни?
Или знание это всегда в ней было? Только спало, усыпленное расстоянием от места?
Ударилась ногой о неровный выступ и даже боли не почувствовала. Будто контакт с собственным телом нарушился, Кери потеряла эмоции и телесные проявления чувств… И в самом деле марионетка.
Ни страха, ни сомнений, ни дрожи от ночного холода.
А кукловод — вот он. На камне сидит. Уродливый и притягательный единовременно.
Так вот какие они — сверхъестественные силы.
Тонкое, почти прозрачное существо. С клыками до подбородка и раскрашено… тёмные татуировки-орнаменты оплетают все костлявое тело от лба до пальцев ног с черными когтями. Ноги и руки по сложению почти что лапы, что-то между человеческим и звериным.
Нереальное оказалось на удивление легко принять.
