Далекое от европейского представления о сверкающем потутостороннем Добре с крыльями.
Существо — Божество? — естественно вписывалось в окружающую природу: кряжистые деревья, колючие кусты, растущую дольку луны и покрытые мхами камни. Грязноватое, неказистое… Не кичащееся своим могуществом.
Гармония. Частью которой ощутила себя и Кери.
Что от нее надобно?
Зачем это все?
Принять себя — прошелестел ветер. Ветер? Или существо, что не размыкало губ?
Оно плавно слезло с камня, стекло, как только кошачье семейство умеет. И ящеры.
Протянуло Кери раскрытую ладонь. На коже виднелись пятна — то ли мох, то ли земля, то ли еще что… А пахло лесом, так концентрированно — влажными сухими листьями и деревом, горько и мшисто, словно Кери сунула нос в старый трухлявый пень.
Мига колебания не понадобилось. Кери не могла не протянуть ладонь в ответ. Пальцы соприкоснулись, и существо мягко сжало их.
Холодная очень кожа, холодная настолько, что Кери задрожала, лед, казалось, проник в кровь и моментально распространился по всему телу.
Оно повело к ключу, что блестел меж валунами и мхами. Пещера как-то враз наполнилась звуком журчащей воды меж камней, в разы усиленного стенами грота.
Кери опустилась коленями в мягкий зеленый ковер из мха. Набрала в ладошку непрозрачной жидкости. Вода обожгла горло ледяным холодом. Сковала, лишив возможности вдохнуть. Один глоток, на большее сил не хватило.
«Инуа…» — прошелестело в воздухе, вплелось в журчание и отразилось эхом от стен.
Кери знала, что это имя.
Запомнила.
И назвала свое.
…Как выбралась с острова — не помнила. На материке встретили желтый взгляд зверя и тепло. Наконец-то тепло.
В тот же миг Кери и отключилась.
…Проспала долго. Даже не сон то был, а черная яма, которая поглотила целиком, вырубив сознание.
За окном вечер, а значит, прошел целый день.
Тело до сих пор ощущалось чужим. Премерзко. Словно те ниточки, что управляли марионеткой, не до конца исчезли.
Так… Сначала прийти в себя, а потом она как следует обдумает все, что с ней произошло. Подумает и примет. Или нет.
Что нужно, чтобы прийти в себя? Поспала… Поесть? Попить бы в ванную комнату доползти…
В памяти всплыли советы из какого-то глянцевого журнала. Правильно — телесные практики — секс, танцы, плаванье… Точно! Статья называлась «Тренировка телесной осознанности». Что за муть только в голове ни хранится…
Хотя совет-то замечательный. Ей необходимо с головой окунуться в соленую воду. И море рядом, буквально — за порогом.
Кери заботливо завернули в толстое одеяло, на ноги надели шерстяные носки, явно не из ее гардероба. Мокрая одежда с тела исчезла.
Кто ей помог? Донес до дома?
Подозрения имелись. И даже верилось в них уже легко.
После ночи на Пятачке многое в ее мировозрении изменилось.
Окончательно и бесповоротно.
Кое-как влезла в джинсы и водолазку.
— Что ты делаешь?
Кери продолжила молча смотреть на незваного «спасателя».
Надо было выбирать дальний пляж, который закрыт от посторонних глаз валунами и ивами. Поленилась… хотелось скорее именно в соленую воду окунуться. Душ не подойдет.
Смыть с себя все… Хоть так справиться с бурлящими эмоциями.
Словно пъяная.
Тут он, конечно, прав — пъяным плавать, тем более ночью, не следует.
— Все не настолько плохо, в самом деле! Мы со всем справимся, — прозвучало почти зло. Рассерженно точно. — Отойди от воды!
Гипнотизировал ее взглядом, делая плавный шаг ближе. Еле заметный. Не вглядывалась бы Кери в мужчину столь пристально, пропустила бы.
— И что я, по-твоему, делаю?
Топиться решила, а тож. Что еще привыкли делать девицы в беде? Топиться — первое средство. Самое эффективное, так сказать.
Он молча развел руками, обводя пейзаж вокруг них. Начало осени, промозгло. Пустынный берег моря, и одинокая девушка, что снимает с себя одежду и ступает в воду. Звезд не видно за тучами, того гляди — дождь начнется. Осень в здешних краях наступает резко и неумолимо.
— Что еще мне думать? Загорать и плавать холодновато, — проворчал.
Вечер к тому же. Поздний.
— Не собираюсь я топиться. Глупость какая, — решительно натянула обратно теплый свитер и взялась за шорты, неудобно продолжать стоять в одном белье. И холодно.
Пошатнулась, отряхивая ступни от воды и балансируя на крае кроссовок, чтобы не вставать на мокрый песок. Мужчина, кто бы сомневался, успел подхватить за талию. Ее голые ноги против его, в жесткой джинсе. Сменил-таки неизменные шорты в зеленый листик.
Никогда особой неуклюжестью не отличалась и сейчас бы не упала. Но ее подхватили, прижали к теплому, даже через одежду, телу и не торопились отпускать.
Кери пожалела, что ее водолазка лишь до талии: касание голой кожей живота к его бедрам вышло слишком интимным, вызвало предательскую дрожь вдоль позвоночника.
Хотя что это она? Холод виноват, конечно же.
Тот самый, который поселился в ней, как воды из источника отпила. Или не воды, а того, что там журчало… Лучше не думать. Пока…
Кери не собиралась нарушать собственного плана не приближаться к этому мужчине. Но крепло подозрение, что уже поздно.
Они ближе некуда.
Хотя… есть куда.
Фантазия откровенно показала картину того, как и где можно стать еще ближе.
На мгновение ее окутало таким манящим мягким теплом, объятия согрели и тело, и… на душе легче стало.
Кери резко выдохнула сквозь зубы, отстраняясь от мужчины.
Он снова выбивает ее из колеи.
Как можно почувствовать что-то настолько непонятное, чуждое, то, о чем не знала в себе? Не подозревала даже. Но вот — сердце учащенно бьется. И ее, и в груди напротив. Несмотря на усилия увеличить расстояние, все еще плотно прижатой к Кери.
Странно сходятся их ритмы, складываются в неведомую песню.
И принять происходящее легче, чем когда-либо. И разумом, и сердцем.
Закрыла на миг глаза, позволяя себе утонуть в этом ритме, как в шуме волн, в иррациональной и неуместной неге.
Всего миг.
Опустила руки, которыми бессознательно успела обхватить мужчину за плечи.
Отстранилась. Попыталась, вернее.
Ее дернули назад, впечатав в мужское тело плотнее прежнего.
Он высокий, по ощущениям сейчас — огромный, как вставший на задние лапы гризли. Мышцы твердые, кожа горячая.
И сердца их, что ее, что его, ускоряются, разжигая зарождающееся непонятное, как те угли в костре.
— Не так быстро.
— Ты меня пугаешь, — голос прозвучал чуть придушенно, щекой Кери прижималась к его груди. Не прижималась — ее прижимали, обхватив ладонью за затылок.
Он наклонился и медленно провел носом по ее шее, вызвав табун диких мурашек-мустангов.
— Ты меня тоже.
Кери непроизвольно хмыкнула. Такого громилу
