твои.
Роберт помотал головой. Чаровницы выглядели прелестно, созданные специально для него, но только он пришел сюда не за этим.
— Своя у меня уже есть. Отпусти их, ни к чему это пустое возбуждение.
— Сам не знаешь, от чего отказываешься. Ты будешь жалеть, что упустил эту возможность, Роберт. Ладно.
Девушки начали растворяться на его глазах, каждая уходила куда-то вверх тонкой струйкой, словно горячий дым. Роберт бессознательно следил за ними, а потом признался:
— Одна ты у меня… И она…
Кэйли повела плечами, ее движения завораживали.
— Сильна Колетт. Крепко овладела тобой.
Роберт посмотрел на прекраснейшую, и в его взгляде на миг промелькнула укоризна.
— Она меня понимает. Принимает.
Богиня будто потешалась:
— Не самая красивая, не самая умная, не самая добрая, не самая искусная, мои служанки превосходят ее во всем.
Роберт опустил голову.
— Она — моя. Какая есть.
Кэйли поддела:
— Простая девушка лучше богини?
Роберт ответил то, что зрело у него на душе. Скрыть от Кэйли всяко было невозможно.
— Богиням нужны боги. Я сам прост.
Он, такой гордый и самоуверенный, считающий себя достойным недосягаемого смертным.
Кэйли поманила его ручкой.
— Иди сюда, сядь рядом. Колетт в курсе твоей затеи?
Роберт устроился близ ослепительной богини, она выглядела так, что ему нестерпимо захотелось обнять ее, провести кончиками пальцев по ее нежнейшей коже, оставить на ней дорожку мимолетных укусов, но Роберт подавил острейшее желание.
— Я не сказал Колетт, куда я пошел. Только намекал когда-то, что займусь этим.
Богиня взяла его лицо в свои дивные ладони и поцеловала чуть выдающийся твердый подбородок.
— Скажи ей, что я согласна. Приходите вместе, когда она будет готова. Ступай.
Коридора больше не было. Миновав занавеси, Роберт сразу оказался на улице.
Глава 276. Тайный любовник
Чуть прохладные, скользкие простыни, гладкие, как…
Лана никогда не оставалась у Кацуо до утра. Все время уезжала на своей машине, сбегая или открыто, ссылаясь на неотложные дела.
Это было трудно, почти невыносимо, но Лана скрупулезно следовала своему плану не влюбляться в Кацуо, удовлетворяя потребности тела и охраняя душу для кого-то более стоящего.
Лана умело избегала расспросы Кацуо о будущем и отнекивалась от его предложений что-то усовершенствовать. Люди не меняются, она знала четко. И гладила простыни, желая чего-то настоящего. Стоящего.
Изначально Оливер планировал являться в маске только для Кацуо, но подумав, решил, что и Лане незачем знать его истинную внешность. Их первую встречу Оливер обставил иначе, чем заранее спланировал: его эффектное отделение от пустой стены могло бы вызвать у Ланы совсем нежелательную реакцию…
Оливер невидимкой следил за Ланой, ожидая, когда она, наконец, уединится в комнате и предастся фантазиям. Когда это случилось, Оливер стал мягко-мягко вторить ей, лаская энергетические оболочки ее тела так чутко, чтобы Лана списывала его воздействие на силу своего изголодавшегося воображения. Лане требовалось больше, чем она получала, по собственной воле покидая Кацуо.
Раз, другой, пятый — Оливер заметил, что Лана немного нервничает, но ничего не подозревает, по-прежнему считая свои усилившиеся ощущения лишь плодом собственной фантазии. Она сводила Оливера с ума, и он с трудом справлялся с собой, желая соединиться с ней по-настоящему.
Однажды он так и сделал, когда Лана разгоряченная металась по постели и неразборчиво произносила чье-то имя.
Внезапная тяжесть его тела и разлившаяся сладость лишили Лану сил к сопротивлению. Она ошалело поддавалась всему, что Оливер хотел, по-видимому, до конца не веря в происходящее.
Кто этот кареглазый блондин с тонкими чертами лица и пластичной фигурой? Голос, глубокий и сильный, Оливер тоже поменял:
— Ты звала, и я пришел к тебе. Для самого нежного, безудержного и опасного, что ты представляешь!
Яркие голубые глаза Ланы загорелись восторгом.
— Кто ты?
Оливер улыбнулся.
— Твоя мечта. Думай обо мне, и я приду снова. Только не заигрывайся.
Пухлые, словно половинки персика, губы Ланы дрогнули.
— Почему?
— Обожжешься. Я твоя маленькая тайна и приключение. Человеческие законы мне чужды, не думай обо мне, как о будущем муже. Это магический город, но никто не должен знать о нас…
Лана не возражала, благодарно впитывая то, что этот похожий на эльфа мужчина давал ей.
Время пролетело незаметно, путешествие подходило к концу, принеся море покупок: нарядов, аксессуаров, обуви, интерьерных безделушек. Лукас любовно шутил, что у них вышел настоящий шопинг-тур, и, как и просила Эстелла, каждая вещь сохраняла запах места, где была приобретена. А еще получилось море кадров на фоне достопримечательностей и снимков в обрамлении обычных пейзажей, море дум, открытий, переживаний, веселых, ярких и страшных, как было в городе с опасным замком.
В предпоследний день Эстелла разговаривала с Лукасом, сидя в кресле в номере очередного отеля, до Города оставалось всего ничего. Стояло раннее утро, солнце еще не поднялось над горизонтом.
— Знаешь, Лу, я уже привыкла к Марине… Так странно, что ее больше не будет в соседней комнате…
Лукас тяжело вздохнул:
— Не будет. Я рад, что вы подружились, теперь мы с моей чистой совестью можем продолжать встречаться втроем, а то меня не покидало ощущение, что я заставляю тебя.
— Да ну! — взрыв смеха Эс всколыхнул тишину. — Я хочу быть всюду, где есть ты. А знаешь, Лу, ведь неправильно ждать с перерождением Марины так долго.
Лукас обратил к Эстелле внимательные синие глаза под пышными загнутыми ресницами.
— Почему?
Эс пустилась в объяснения:
— Еще полгода, максимум год, Марина оттает, ты же классно о ней заботишься, и начнет интересоваться мужчинами. Уже по-настоящему, без обидок и капризов будет с кем-то встречаться. Потом она выйдет замуж. К ее старости ты рискуешь иметь не только дочь, но и кучу внуков-правнуков. Как Марина покинет их всех, четко зная, что возвращаться общаться она не сможет, не приняты тут у вас призраки.
Это было настолько очевидно, что Лукас потер переносицу — как он сам-то не догадался?! Принял Марину за проблемного подростка, перестал воспринимать ее как женщину, но только ситуация менялась на его глазах под его непосредственным участием.
В войне такой грандиозный просчет стоил бы ему множества проигрышей.
Похоже, со всей увлеченностью тяжелыми любовными переживаниями Лукас подрастерял энергию, в какой-то степени постарел и нуждался в продолжительном отпуске.
— Да, Роза. Все истинно.
Эс продолжила:
— Если уж Марина когда-то станет анамаорэ, лучше ей сразу впитывать нашу культуру, чем потом переучиваться. Сразу встречаться с нашими парнями. И тебе будет проще за всем этим проследить.
— Ох, да, — Лукас устало провел по лбу ладонью. — Скорей бы Церемония, Эс…
