ему домом – местом, где можно спрятаться от любых невзгод. Где его любят.
Кровать чуть прогнулась, и Эш, вскинув голову, увидел, что Тесса присела рядом.
– Расскажешь? – то ли попросила, то ли предложила она.
В ее взгляде не было ни досужего любопытства, ни жажды сплетен, только сочувствие и тепло. И Эш, удивляясь самому себе, рассказал ей все.
Как нелепо и внезапно погибла мать, как отец горевал, а потом вдруг оказался в объятиях Эдрены. Эш даже порадовался за него в глубине души, поскольку всерьез опасался, что потеряет и второго родителя – таким безутешным был папа. Так и вышло – поспешный брак ничего не исправил. Эдрена потеряла ребенка, а может, и вовсе не была беременна. Отец все дальше уходил в себя, не справившись с потерей любимой, и в итоге тихо умер во сне через год после ее смерти.
Дом стал чужим, враждебным местом. Эдрена старалась стать ближе… Тут Эш запнулся и все же умолчал о том, как именно мачеха пыталась проявлять сочувствие. Он уехал учиться и старался показываться здесь как можно реже.
Где-то в середине рассказа Тесса взяла его за руку, и он перебирал ее тонкие пальцы, боясь спугнуть. Она тоже рассказывала о своей мачехе, которая не гнушалась использовать розги, но вообще-то за дело. О сестрах – особенно Элизабет, с которой Тесса довольно близка. О саде за домом, где растет старая яблоня с вырезанным на коре сердцем и именем прапрабабушки, о пиявках в пруду, которых Тесса как-то раз подложила в постель мачехи, о мечтах…
Когда в окно заглянула луна, Тесса спохватилась и хотела уйти, но Эш удержал ее за руку.
– Останься, – попросил он. – Мы ведь женаты, никто не осудит. Не бойся, ничего не будет… если не захочешь.
Тесса смеялась над его шутками и вмиг становилась серьезной, когда чувствовала, что он говорит о важном. Позабыв о манерах, она скинула туфли и забралась в постель с ногами, устроив под спину подушку, и в лицах показывала женихов, которые приходили к ней свататься до Артура Фирста. И Эш испытывал странную жгучую неприязнь к каждому из них и злорадное удовлетворение собственника.
Они так и заснули рядом, и уже проваливаясь в сон, Эш поймал короткую мысль – моё. Драконья суть тянулась к Тессе, жаждала коснуться, вдохнуть аромат мягких волос, обвить, обнять и не отпускать. Эш так и сделал: аккуратно подвинул ее голову себе на плечо, целомудренно положил вторую руку на тонкую талию и уснул, впервые за долгое время чувствуя себя дома.
А утром, когда Тесса затрепетала ресницами и улыбнулась ему с ленивой нежностью, Эш потянулся к ней и накрыл мягкие губы своими. Сонный, неспешный, сладкий поцелуй оказался лучшим началом дня. Может, любовь – это когда тебе хочется просыпаться рядом снова и снова?
Тесса была такой мягкой, податливой, так легко откликалась на ласки, что это просто срывало крышу. На светлой коже оставались розовые следы его поцелуев, золотистые волосы разметались по подушке и пахли цветами, и он хотел ее всю.
– Эш, подожди, – тихо попросила она.
Он с усилием отстранился и посмотрел ей в глаза.
– Прости. Я помню про крышу и все такое.
– Мне кажется, мы могли бы, – пробормотала Тесса, опустив ресницы. – Я тут подумала и, в принципе, так будет честно. Я ведь собиралась сделать это после свадьбы с Артуром, а ты мне нравишься куда больше. Конечно, дом с крыши не строят, но у нас уже кое-что есть…
– Да! – быстро согласился Эш, стягивая рубашку через голову. Пара пуговиц отлетели – плевать.
– Только давай ночью! – торопливо воскликнула Тесса, отодвигаясь от него и вжимаясь в спинку кровати. – Я… стесняюсь.
И так очаровательно покраснела, что Эшу оставалось только вновь согласиться, а дракон в его теле с предвкушением заурчал.
Я сбежала от Эштона и, попав в собственную спальню, закрыла дверь и прислонилась к ней спиной, улыбаясь как дурочка. Кажется, я стремительно влюбляюсь в собственного мужа.
Вчерашний ужин стал настоящим романтическим свиданием. Мы говорили с Эштоном обо всем, я проснулась в его объятиях, и наш утренний поцелуй был просто волшебным. Поэтому, вопреки собственным словам, я согласилась сделать наш брак настоящим. Уже этой ночью!
Было еще кое-что: подслушанный разговор Фирстов словно вымазал меня чем-то нехорошим, но рядом с Эшем все это исчезало. Я видела в его глазах желание, но оно казалось таким естественным. Кроме того, после его поцелуев я и сама начинала хотеть большего: погладить его широкие плечи, твердый живот, почувствовать его вес на своем теле. Мне хотелось увидеть отблеск драконьего золота в зеленых глазах, и как рябь чешуи мелькает на смуглой коже, а может, даже рассмотреть более детально то, что я лишь мельком увидела ночью в поле.
Артур с дядей говорили о близости похабно и грязно, но я отчего-то была уверена, что Эш будет нежным со мной. Я закружилась по комнате, наполненная предвкушением счастья, но в дверь постучали, а после, не дожидаясь ответа, открыли.
– Сестренка! – с преувеличенной радостью воскликнула Изабель. – Ты уже встала! Какое восхитительное платье, так тебе идет. Правда, волосы совсем растрепались. Хочешь, одолжу тебе служанку?
– Нет, – ответила я.
Меня вполне устроила вчерашняя Китти. Пусть она не особенно ловкая с волосами, зато снабдила меня ценными сведениями, а в моей ситуации это куда выгоднее идеальной прически.
– Ты словно светишься от счастья, – продолжила Изабель, садясь на мою кровать, и многозначительно погладила покрывало. – Я вижу – почему. Постель не измята, а значит, ты ночевала не здесь.
– Я как бы замужем, – ответила я, и Изабель стыдливо хихикнула.
Ее игривые манеры больше бы подошли хрупкой девочке, а не даме в теле.
– Расскажи же мне все, – заговорщицким шепотом прошептала она. – Судя по тому, сколько сердец Эш похитил, он очень хорош.
– Ты хочешь обсудить, каков твой брат в постели? – уточнила я.
– Он сводный, это не считается, – отмахнулась она. – Госпожа Мирабель по соседству до сих пор вздыхает по Эшу, хотя их роман завершился еще три года назад. Скоро ты ее увидишь, она всегда мчится в замок, когда узнает, что Эш приехал. Но ты, конечно, красивее, чем она, не переживай. Ты даже симпатичней, чем Анна, цветочница, которой Эш увлекся в прошлый приезд. У той слишком эффектная внешность. В тебе же есть некая благородная приглушенность, что ли. Надо долго рассматривать, чтобы увидеть твою тонкую прелесть.
– Я хочу переодеться, – перебила я ее, чувствуя, как настроение безнадежно портится.
– Переодевайся, –
