уверен, что двери между вашими спальнями не заперты.
Я уставилась на дверь.
– Ты уверен, что это сработает? Может, он слишком рассержен.
– Позволь задать тебе вопрос. – Нектас подождал, пока я посмотрю на него. – Довела бы ты дело до конца, если бы не узнала, что его убийство не спасет твой народ?
Я открыла рот. Слово «да» поднялось в горле, но замерло. Оно не сорвалось с моего языка, потому что я не знала, пошла бы на это. Я не могла сказать «да».
– Вот почему. – Нектас открыл дверь. – Думаю, он тоже это знает.
Я не была в этом так уверена, но не собиралась дальше думать о том, в чем призналась и что это означает. Я зашла в комнату и обратила взгляд на дверь в его спальню. Я не стала терять времени на случай, если во мне пробудится здравый смысл, и остановилась только затем, чтобы скинуть сапоги и чулки. Их покрывала кровь даккаев, и я не хотела наследить в комнатах. Я подошла к двери между нашими спальнями и повернула ручку.
Нектас был прав. Дверь не заперта.
Она приоткрылась, и по моей спине пробежала легкая дрожь. Передо мной оказался узкий проход и за ним – пустая, тускло освещенная комната. Мое сердце билось спокойно. Я закрыла за собой дверь и побрела вперед, каменный пол холодил ноги. Я вошла в спальню, где пахло цитрусом и, как и ожидалось, стояла только самая необходимая мебель. Большая кровать и прикроватные столики. Гардероб и пара сундуков. Стол с одним стулом. Длинный диванчик. Вот и все.
Мое спокойствие поколебалось, когда я перевела взгляд на полуоткрытую дверь с другой стороны комнаты и заметила там фарфоровую ванну. Я прошла дальше, и у меня пересохло в горле, когда я увидела в ванной комнате Никтоса.
Он стоял перед умывальником в одних расстегнутых штанах, низко висящих на бедрах, и держался за край раковины побелевшими пальцами. Тяжело дыша, он провел мокрым полотенцем по окровавленной груди и зашипел сквозь оскаленные зубы. Такие раны стали бы губительными для смертного. Он, похоже, не заметил моего появления, что говорило о том, как он ослабел. Мгновение я могла только смотреть на мерцающую кровь, текущую по рельефному животу. Как он еще держался на ногах?
– Никтос, – прошептала я.
Он застыл над раковиной, опустив голову. Пропитанное кровью полотенце замерло на груди. Он медленно поднял голову и посмотрел на меня. Мой желудок скрутило. Он никогда не был таким бледным. Я никогда не видела свечения в его глазах таким слабым.
– Я четко помню, что приказал Нектасу поместить тебя в какое-нибудь надежное место, где ты не сможешь навлечь на себя неприятности.
– Да, и он решил, что послушался тебя.
– Он не послушался.
Я сглотнула, когда его немигающий взгляд упал на меня. Его глаза… боги, они были такими равнодушными.
– Тебе нужно покормиться.
– А тебе нужно уйти, – бросил он. – Ты – последняя, кого я хочу сейчас видеть.
У меня одеревенела спина.
– Тебе нужно покормиться, – повторила я. – Вот почему я пришла.
Он повернул голову странным животным движением. Хищным.
– Ты что, не слышала меня?
– Слышала. – Я шагнула ближе и остановилась, когда он раздвинул губы, обнажив клыки. Мое сердце споткнулось. – Но я бы не пришла, если бы ты кормился как… другие Первозданные.
Полотенце выскользнуло из его рук и упало на пол. Он словно и не заметил.
– Откуда тебе знать, что делают другие Первозданные?
– Я… не знаю, но могу представить, что они заботятся о том, чтобы не ослабеть. И быть в состоянии защитить своих людей.
Он убрал руку с раковины, поднимая один палец за другим, выпрямился и повернулся ко мне. Он двигался необычно. Слишком плавно. Слишком сосредоточенно.
– Ты правда не боишься смерти?
– Я всегда знала, что меня ждет ранняя смерть того или иного рода, – призналась я.
– Как? – Его голос… в нем стало больше теней. Он был ледяным и темным. – Как, по-твоему, ты умрешь?
– Я считала, что это случится либо от твоей руки, либо от рук твоих гвардейцев, если я…
– Если тебе удастся ослабить меня? Если я влюблюсь в тебя? – Он скользнул к выходу из ванной. Моя кожа покрылась мурашками. – Если у тебя получится меня убить?
Я кивнула.
Долгое напряженное мгновение он смотрел на меня. Его скулы обозначились резче.
– Ты должна уйти.
– Я не уйду.
– Прочь! – проревел он.
Я поморщилась от этого утробного звука, а внутри возникли крохотные зернышки страха. По Никтосу пробежала дрожь.
– Если ты не уйдешь, я буду кормиться от тебя и при этом трахать, – предупредил он.
От его слов меня захлестнула волна шелковистого жара. Надо бы в этом разобраться.
– Это обещание? – Я подняла бровь. – Или опять просто разговоры?
Из горла Никтоса вырвалось низкое рычание, которого я не ожидала от него услышать. Волоски у меня на затылке встали дыбом, а инстинкт побуждал отшатнуться.
– Безрассудство, – прошипел он.
– Я думала, ты знаешь, что это один из моих талантов.
В его глазах на миг ярко вспыхнул итер.
– Я могу убить тебя. Ты это понимаешь? Я не кормился… десятилетиями. И сейчас себе не доверяю. Ты это понимаешь, льесса?
Нечто прекрасное и могущественное.
Королева.
Я вскинула подбородок, и волосы упали с моих плеч. Его безжизненные глаза следили за тем, как я открываю шею.
– Ты меня не убьешь.
– Глупость, – промурлыкал он и приоткрыл губы. Его разорванная грудь быстро поднялась и опустилась.
– Возможно, но я все равно стою здесь.
– Так тому и быть.
Я сделала вдох. И все. Единственный короткий вдох – и Никтос оказался рядом со мной, запустил руку в мои волосы и оттянул назад голову. Он напал стремительно, как гадюки с Утесов Печали, и погрузил клыки глубоко в мое горло.
Все мое тело дернулось от внезапного взрыва жгучей боли. Огонь его укуса пронзил меня, поразив своей мощью. Крепко держа мои волосы и плечо, Никтос вжался в меня, и я уперлась спиной в стену. Я схватила его руки, вонзив ногти в его холодную кожу.
Мне некуда было деться – некуда сбежать. В горле поднимался крик, но на него не хватало воздуха. Я не могла дышать сквозь огонь, охвативший мои внутренности. Никтос потянул глубже и сильнее из моего горла, всасывая кровь сокрушительными толчками, и я выгнула спину.
А затем… все изменилось.
Секунды прошли с того момента, как его клыки пронзили мою плоть, – и тиски на моем плече ослабели. Огонь его рта на моем горле не
