Много раз я представляла, как буду покидать эти места, но даже в самой извращенной фантазии не рассчитывала, что все случится именно так. Может, поэтому звезды никогда не приходят на помощь? Они просто не могут ничего поделать со своей высоты.
А затем черная точка, отделенная от материка проливом, вдруг стала красной, как Сшат-Ацхала. Будто искусственный вулкан вдруг ожил, стал настоящим, брызнул вверх и в стороны лавой, а над ним вырос гриб дыма. Кольцо поднялось, долго стояло плотной стеной, потом начало рассеиваться, открывая взгляду перемигивающиеся друг с другом огоньки. Это догорали остатки лаборатории.
Где-то среди них сгорел Кай.
От яркого света софитов было жарко. Четыре или пять камер нацелились черными провалами глазниц, операторы окидывали меня профессиональными взглядами, настраивая ракурс. Я сидела на диванчике в студии, стараясь не обращать внимания на неудобства и улыбаться набитому до отказа зрительному залу. Над головой заиграла веселая музыка, и на подиум ко мне поднялась ведущая — молодая шатенка в платье глубокого кораллового цвета, прихваченном на талии черным пояском.
— Сегодня у нас специальный гость, — энергичным голосом заговорила она в микрофон, повернувшись к одной из камер, над которой мигал красный огонек, — девушка-легенда, девушка-пример. Она попала на практически необитаемую протурбийскую планету, не зная языка, не имея практики по выживанию, и провела там сто восемьдесят четыре дня. В ее книге «Остаться собой» описаны леденящие кровь события и душещипательные драмы.
Ведущая подняла книгу, которую до поры прятала за спиной, и продемонстрировала обложку в несколько объективов, а затем — подняла выше, для зрительного зала. Раздались приветственные аплодисменты.
— Только для нас и только сегодня, — продолжила шатенка, — она согласилась дать эксклюзивное интервью. Встречаем — Дана!
Свет ударил мне в лицо с удвоенной силой. Не видя практически ничего перед собой, я растянула губы в улыбке, следуя правилам поведения на сцене, которые были озвучены заранее.
— Дана, — ведущая приблизилась, опустилась на другой край моего дивана и сложила книгу на колени, — расскажите, как вы пришли к тому, чтобы описать свой опыт на бумаге?
— Мне пришлось пройти курс реабилитации у психолога. Она считала, что у меня проблемы с выражением чувств. На одной из встреч я получила задание написать то, что не получается проговорить вслух. Помню, как, вернувшись домой, я села за стол… и незаметно для себя не вставала до самого рассвета. Так была написана первая часть книги. За неделю я закончила ее всю.
Зал снова поддержал меня аплодисментами, а я отблагодарила их улыбкой. На самом деле, это была только половина правды. По возвращении на Землю я вообще не разговаривала долгое время.
— Курс реабилитации в вашем случае понятен и необходим, — с сочувствием закивала шатенка, — а правда, что какое-то время вы провели под наблюдением медиков?
— Да. Меня содержали в карантине, чтобы убедиться в отсутствии эпидемиологической угрозы.
— Каково это — знать, что вы стали прорывом в науке? Ведь именно на основе вашей крови был выведен новый противовирусный препарат?
— Чувствую себя белой мышкой с хвостиком, — смущенно улыбнулась я, а в зале засмеялись.
Ведущая тоже улыбнулась, но затем снова натянула серьезную мину.
— Каково это было — потеряться? Почему вас не искали? Почему не могли найти, пока вы сами не вышли на связь?
— Мой отец не знал, где меня искать. База, вращавшаяся на орбите, глушила все исходящие сигналы, кроме тех, которые поступали из одного научного центра, поэтому нам не помогли ни спасательные маяки, ни что иное. Только добравшись до центра, я сумела связаться с Землей. Это далось непросто. Кстати, поначалу, в момент вылета из космопорта, нас преследовал таможенный патруль, и мне казалось, что это папа. Но нет… это был просто таможенный патруль. Потеряв нас во время гиперскачка, они прекратили преследование. А отец так и не узнал, куда я улетела.
— Как получилось, что именно вы выжили на зараженной планете? Это было чудо? Может, вы — особенная?
— Ничего особенного в этом нет. Планета была закрыта для полетов около восьмидесяти лет. Группа ученых, которые попали туда незадолго до эпидемии и пытались самостоятельно искать лекарство, обладали устаревшими знаниями и не имели нужного оборудования. За эти годы медицина на Земле шагнула далеко вперед. Последняя модифицированная сыворотка, прививку которой я получала на первом курсе университета, уже содержала так называемый «универсальный фаг», активный против большинства известных вирусов. Более того, этот фаг, находясь в крови, умеет сам подстраиваться под неизвестный вирус, обволакивать и уничтожать его. Для спасения планеты требовалась самая малость — запустить туда новую разработку. Проблема была в том, что никто не интересовался и не хотел этим заниматься.
И это тоже была только часть правды. В прошлом остался разговор с отцом и еще несколькими серьезными мужчинами в строгих костюмах. Во избежание межрасового скандала мне запретили хоть как-то — а особенно, в прессе — упоминать корпорацию «Отец», построенный ими полигон и лабораторию. Для всех, и в книге тоже, прозвучала дежурная версия: вирус вышел из-под земли. Ее и приходилось придерживаться.
— Интересные сведения, — прищелкнула языком шатенка. — Вы узнали их уже здесь, на Земле?
— Я догадывалась и раньше. Со мной выжили в крушении еще двое. Один получал сыворотку во время обучения в земной летной школе, другой — отбывая срок в колонии на Земле. Когда мы втроем переболели и не умерли, я начала подозревать, что причину надо искать общую для всех. И вот, пришла к такому выводу.
— Кстати, о мужчинах, — ведущая демонстративно перелистнула несколько страниц лежавшей на коленях книги и сделала вид, что вчитывается в строчки. — Вы упоминаете нескольких из них, но самую существенную роль сыграл, конечно… м-м-м… Кай. Что вы можете о нем рассказать?
— На самом деле, это он спас планету. Он, а не я. Он пожертвовал собой, чтобы я могла улететь и сидеть сейчас здесь, рассказывая вам о том, как все было.
— Значит, ваша книга — это не роман о выживании? Это — история любви?!
Я почувствовала, что глаза защипало, и операторы оживились, настраивая крупный план, чтобы телезрители по ту сторону экранов обязательно увидели и оценили каждую прозрачную каплю, выступившую на моих ресницах.
— Это — история о человеке. И поверьте, она не обо мне.
— А Биру? Вы много внимания уделили и ему на своих страницах.
