- А если она никогда не усвоит? - Вася повернула голову и в первый раз посмотрела на него. - Ты убьешь вообще всех?
Он склонил голову набок.
- Если понадобится.
- Тогда вы друг друга стоите -- ты и она, - сказала Василиса. - Вы оба сумасшедшие. Может, вас стоит запереть вместе, чтобы вы перегрызлись, как пауки в банке?
Хмыкнув, Сандер прошелся по комнате.
- Знаешь, мне ведь все говорили, что человека не стоит вмешивать в наши дела, - сказал он. - Уверяли, что у вас другая мораль, и вы переживаете о вещах, которые того не стоят. Но я не верил. Мне казалось, что ты особенная, Василиса, что ты меня понимаешь, как никто другой, - Сандер присел на корточки перед кроватью, чтобы посмотреть ей в глаза, но Вася немедленно отодвинулась, глядя на него с ужасом и отвращением. Сокрушенно покачав головой, он продолжил: - Но ты такая же, как все. Жалеешь людей, которых даже не знала - вместо того, чтобы подумать обо мне. О нас. Ты думаешь о нас? Ты думаешь о том, что я тебе сказал прошлой ночью? Это все правда -- каждое слово.
Вася зажала уши руками, чувствуя приближение истерики.
- Я тебя даже не знаю, - прошептала она. - Понятия не имею, кто ты такой. Я тебя не знаю и не хочу знать.
- Правда? - Сандер снова поднялся, глядя на нее сверху вниз. - Ты не знала, кто я? Не понимала, за счет чего я все еще существую? Или ты думала, что управлять шестой частью вампирского мира - это просто игра, с которым любой может справиться? А может, ты перепутала меня с Эдвардом Калленом?
Вася быстро замотала головой. Страх и отчаяние, которые она сейчас чувствовала, были настолько сильны, что блокировали все остальные эмоции. Она не могла встать, не могла говорить, не могла даже думать ясно.
- Как, по-твоему, я делал все те вещи, которые тебе так нравятся? - спросил Сандер. Голос его звучал тише, мягче, но от этого Васе вовсе не было спокойней.
- Ты говорил, что не знаешь, как это работает, - напомнила она.
Он снова опустился в кресло. Казалось, волнение просто не позволяло ему оставаться без движения.
- Я говорил, что не могу этого объяснить, - возразил Сандер. - Но это не значит, что я неспособен понять причинно-следственную связь. Просто удивительно, что ты ее не увидела - ты казалась мне такой сообразительной девочкой. - Он снова защелкал авторучкой, глядя в потолок. - Так почему ты не делала выводов раньше, Василиса? Что это: глупость или лицемерие?
Вася задумалась.
- Просто ты хорошо притворялся, - наконец решила она. - Неудивительно, у тебя ведь такой опыт. Легко было меня обмануть, верно?
Его лицо на миг исказилось, словно от боли. Потом он положил локти на колени, наклоняясь к ней, придвигаясь ближе.
- Я никогда тебя не обманывал, - сказал Сандер, чеканя каждое слово. - Я не скрывал от тебя своих мотивов, не привязывал тебя с помощью крови, не использовал никакой вампирской магии. Все, что ты обо мне знаешь -- правда. И ты знаешь обо мне больше, чем кто-либо другой. Мне жаль, что я сделал тебе больно, но правда -- это всегда больно, и ужасно, и отвратительно. Можешь ли ты это выдержать? Ты можешь выдержать мою правду, Василиса?
Она вытерла рукавом глаза и обвела взглядом номер. Все в нем было как прежде -- на столе по-прежнему стоял ноут, а в приоткрытом шкафу виднелась их одежда. Только сейчас вещи вдруг показались ей декорацией, а все происходящее -- странной театральной постановкой. И ей совершенно не хотелось в ней участвовать.
Вася прерывисто вздохнула.
- Нет, - сказала она. - Не думаю, что могу это выдержать, Сандер. Может быть, когда-нибудь, через много лет, если, конечно, еще буду жива, я пожалею, что мне не хватило мудрости, ума или терпения... Но сейчас я вижу перед собой человека - нет, не человека, существо, - которое отправило на смерть сотню невинных людей просто для того, чтобы доказать свою точку зрения. И этого я не могу выдержать. Так что я, пожалуй, оставлю тебя наедине с твоей сложносочиненной моралью и пойду. Можешь не провожать.
- И куда ты отправишься? - поинтересовался он. - К папе, который устроил как минимум десяток войн и погубил миллионы невинных людей? Или к маме, которая знала об этом, но все равно оставалась с ним рядом?
На этот вопрос Василиса предпочла не отвечать. Не глядя больше на Сандера, она побросала в сумку вещи, оделась и молча вышла из номера, аккуратно прикрыв за собой дверь.
Выйдя за ней, Сандер так же молча посмотрел ей вслед.
Соседняя дверь приоткрылась, и оттуда выглянула уже знакомая нам бледнолицая красавица. Взглянув в направлении выхода, она положила руку на плечо Сандера и ободряюще сжала.
- Не переживай, - сказала она сочувственно. - Это всего лишь девчонка.
Сандер горько улыбнулся.
- Это очень особенная девчонка, - возразил он. - И она вернется. Она любит меня -- я это видел в ее глазах. Так что она вернется, Эстри, -- вот увидишь.
- Разумеется, - хмыкнула она, придвигаясь ближе.
- А ты держись от меня подальше, чокнутая дрянь. Это что, мое проклятие такое -- безумные вампирши? Сначала ты, потом София, теперь снова ты. Какого хрена ты устроила весь этот переполох?
Эстри закатила глаза, но ладонь с его плеча не убрала.
- Ты был такой потерянный, - сказала она. - И так просил о помощи, бедный малыш.
- Не тебя, - прошипел он, перехватывая ее руку, пытавшуюся двинуться дальше. - И не о такой. Ты уничтожила мою репутацию, ты это понимаешь?
Беззаботно рассмеявшись, она прижалась к нему всем телом и невинно посмотрела снизу вверх.
- Подумаешь, репутация, - легко сказала она. - Восстановишь ее сто раз, ты еще так молод!
Резко повернувшись, Сандер с силой стукнул ее о дверь. Лицо его исказилось, потеряв все человеческие черты, а глаза стали пустыми и мертвыми.
- Какая же ты дрянь, - прошипел он.
Эстри довольно закивала.
- Именно, дорогой, именно, - поднявшись на цыпочки, она неторопливо поцеловала его в уголок рта. - И ты просто не можешь мне противостоять!
1
Когда Василиса долетела до Москвы, глаза у нее опухли от слез. Она никогда и не думала, что в ее организме столько жидкости, способной вылиться через слезные каналы. Пограничник долго сверял ее зареванное лицо с фотографией в паспорте, прежде чем шлепнуть штамп посреди единственной оставшейся чистой страницы. В другое время бы Вася возмутилась, но сейчас ей было решительно все равно. Куда ей теперь летать?
