— Я?
— Уехал цирк.
— А шапито остался! Ой, смотри, наши! — радостно воскликнул он, указывая на ругающуюся на тротуаре пару.
— Извращенец!
— Святоша!
— Зациклился?
— А сам то!
На этом обмен любезностями на время прекратился, оба устремили взоры на молодых людей, выясняющих отношения.
* * *
— Мара. Хватит убегать! — Руслан схватил девушку за руку, вынуждая остановиться. — Это глупо! Давай поговорим, — последнюю фразу он все же смог выговорить относительно спокойно.
— Не о чем нам разговаривать, — отрезала Тамара, пытаясь освободиться.
— Что ты как маленькая?!
Надаров бесился. Его до чертиков раздражало ее нежелание обсудить произошедшее. После дрянного "выступления" Натальи в "Серебряном шаре", оперативник места себе не находил. Несколько сломанных стульев, пара пустых бутылок виски в мусорном ведре и косые взгляды сослуживцев стали говорящим воплощением его неудовольствия самим собой.
Когда Руслан получил сообщение, что Береза вошел в здание, он ощутил выброс колоссальный адреналина в кровь. "Мы его сделаем", — кричал азарт оперуполномоченного до тех пор, пока Надаров не увидел сопровождающих Березина людей. Это даже на ныряние в прорубь не походило. У Руслана не просто дыхание вышибло, ему кислород перекрыли, отрубив систему жизнеобеспечения.
Тамара. Среди них была Тамара, та, о ком он просто не мог не думать. В коротком облегающем платье насыщенного синего цвета с глубоким декольте она шла рядом с подозреваемым, сияя обворожительной улыбкой, а Березин пожирал ее горящим взглядом. Сердце и разум Надарова выпали в осадок; одно свихнулось в заходящемся ритме, другой — зашкалил, запутавшись в предположениях. Ничего хуже оперуполномоченному переживать не доводилось.
На его озлобленное "Дьявол" Наташка сверкнула загадочной ухмылкой, о значении которой мужчина так и не успел расспросить, а затем заговаривала ему зубы на протяжении получаса, выставляя себя эдакой ластящейся кошечкой, что жаждет полакомиться "сливками" немолочного происхождения. После начался хаос со звоном бокалов, визгом разлетающихся тарелок и обливанием шампанским, о начале которого его даже не предупредили, как потом выяснилось для пущей достоверности переживаний.
Поймав ошеломленный взгляд Мары по окончании представления "развод по-русски", прочитав по губам удивленное "ты", Надаров был готов сорваться с места, чтобы переубедить, благо, помешала официантка, которой позднее, в здравом соображении Руслан мысленно сказал — спасибо.
Сорвать операцию — верх невоздержанности и неуравновешенности для оперативника его уровня. И из-за чего?! Из-за практически незнакомой девушки?! Его бы не поняли и однозначно не похвалили, если конечно выговор не считать за объявление благодарности.
— В конце концов, ты можешь выслушать сначала, а потом делать выводы?
— Что выслушать? Какие выводы? — девушка посмотрела на удерживающего ее мужчину. — Я вижу тебя третий раз в жизни, мне до твоих оправданий…
— Мара!
— Тамара Григорьевна, — раздраженно выдохнула девушка, тряхнув головой. — Отпустите мою руку!
— Проблемы? — импозантный мужчина в гавайке обратился к Тамаре напыжив хилую грудь и растопырив руки, как заправский качок. — Помочь?
— Отвали! — в унисон воскликнули спорщики, обдав спасителя гневными взглядами, отчего стоящий позади него друг в такой же веселенькой рубашке, только росточком чуть повыше и пошире в кости, согнулся пополам от смеха.
— Я же говорил, — то и дело прорывалось у него сквозь хохот.
Осмеянный фыркнул что-то нечленораздельное и, пожелав Мааре удачи, поволок утирающего слезы товарища на парковою скамью, где принялся того отчитывать судя по жестикуляции и гневному выражению лица.
— Мара, пожалуйста! Ты неправильно все поняла, — продолжил свое наступление Надаров.
— Любимая отмазка, — выпалила Тамара, одарив Руслана презрительным взглядом, которой застыл на его руке, сомкнувшейся вокруг ее предплечья.
— Я был на работе!
— Отпусти, — Мара замахнулась сумкой, намереваясь отправить ее в лицо оперативника, но тот прикрылся свободной рукой.
— Мара!
— Оглох? Я тороплюсь!
— Ой, ладно, — Руслан отступил на шаг, подняв руки в знак капитуляции, — хотя бы подумай.
— Еще чего! — тряхнув головой, девушка устремилась прочь, размахивая сумочкой из стороны в сторону, будто все еще собиралась запустить ею в чью-то голову. Проводив Тамару взглядом, Надаров расстроено покачал головой и поплелся в противоположную сторону.
Здравый смысл вернулся к Руслану, как только засевшая в его мыслях особа пропала из поля зрения, свернув на другую аллею парка. Прозревший оперативник понял, что выставил себя первостепенным придурком, устроив чертовы догонялки и разборку на улице, вот только ответа на вопрос "что на него нашло", так и не откопал. Какая необъяснимая сила заставила Надарова сорваться с работы и притащить в другую часть города, так и оставалось неясным для него. Мужчина вообще не планировал сегодня покидать кабинет, бумажек накопилось по самое "не хочу", так что по плану следовало закопаться в них по уши, чтобы выползти в конце рабочего дня. Поэтому сейчас, шагая к своему автомобилю, Руслан подбирал для себя "лестные" эпитеты, один хлеще другого.
* * *
В холл многоэтажного офисного здания на Багданке Тамара влетела маленькой разъяренной фурией. На вопрос пожилого охранника: "Вы к кому?", — девушка рявкнула — "Восьмой", и проскочила мимо, не останавливаясь. На данный момент ей было не до любезных разговоров, и вообще хотелось поскорее все закончить и забуриться на диван под одеяло. Дожидаясь, пока лифт откроет перед ней двери, сотрудница "Пандеума" уговаривала себя успокоиться и настроиться на рабочий лад, так как не имеет права подвести Семеныча и всю контору в целом.
Этот день достал Мару своими неожиданными сюрпризами. Сперва Корягин с самого утра огорошил ее "счастливой" новостью, что "Трейд-лимитед" подписали контракт, и Игорь Константинович настоял, чтобы именно Тамара, и никто другой, стала ответственной за его исполнение, то есть все контакты и переговоры должны будут осуществляться только через нее. Не то чтобы Мара никогда не выполняла подобные обязанности, было дело и не раз, но сама мысль работать с Березиным девушке почему-то претила.
Теплое прощание в "Серебряном шаре" во время которого он буквально раздел ее глазами намертво отпечаталось в памяти Тамары, также как и собственный трепет, рождающийся от близкого присутствия Игоря. Истолковать его происхождение эротической составляющей у нее не получалось, так как на душе оставался неприятный осадок, а другого более или менее логичного объяснения Мара так и не придумала.
