Я заговорила громче, чертовски надеясь, что они услышат меня в этом отношении.
— Прошу, поймите меня, — сказала я. — Даже пробовать такие методы будет опасно с некоторыми представителями моего вида. Они прожили долгие жизни… и накопили немало воспоминаний. В некоторых из них вы вызовете реакции, схожие с тем, что вы видели у Чарльза Васильева и его последователей. Возможно, нечто в разы хуже. В конце концов, Чарльз и его люди реагировали лишь на страх перед подобным.
Я наклонилась над столом, сложив руки.
— Если вы дадите им конкретную причину полагать, что большинство людей хотят занять позицию власти… и уж тем более если вы предпримете согласованные попытки внедрить такую систему… нашим расам будет чрезвычайно сложно сосуществовать в мире.
Я замолчала на несколько секунд.
Наблюдая, как Гэррити переглядывается с другими за столом, в том числе и с американцем, который точно был ЦРУ-шником, мне не нужно было читать их, чтобы знать, что какой-то подобный разговор уже состоялся между ними.
Они боялись.
И мы тоже.
Чем быстрее они поймут это, тем лучше.
Я послала Мике сигнал своим светом.
Я тут же ощутила, что она и Джакс сосредоточились на мне.
«Есть новости по тому, кто этот парень? — пробормотала я в своём сознании — Чувак из ЦРУ. Тот, которого привел Гэррити».
Тут же раздался мысленный голос Джакса.
«Мы подтвердили личность, — послал он. — Определенно из ЦРУ. Видимо, он много работал с Ми-6, и они впустили его, когда Риджент закатил истерику из-за того, что Соединённые Штаты не допустили к обсуждению. Мы получили запись звонка, где Риджент возмущается, что мы "сбросили его со счетов" и "очернили"… хотя изначально их пригласили. Мы всё ещё проверяем прошлое агента, но его зовут Уэстон Бэнкс. Для друзей — "Уэсти". У него обширный опыт работы в армии и частной охране».
Джакс поколебался, затем его мысли сделались холоднее.
«Он работал с твоим приятелем-вампиром в его армейские деньки, — прямо послал он. — На самом деле, Бэнкс служил под командованием Ника примерно год. Они занимались тем, что Пентагон называл "специализированными заданиями". В Панаме, Конго, Гватемале».
Воцарилось молчание, пока я обдумывала эти сведения.
Мой взгляд не отрывался от Гэррити и агента ЦРУ, пока они продолжали говорить.
«Как бы там ни было, мы продолжаем копать под него, — добавил Джакс кротким и теперь немного осторожным тоном. — Полагаю, имя тебе не кажется знакомым?»
«Нет, — сказала я ему. — Не кажется. Но это ничего не значит. Ник серьёзно относился к конфиденциальности. Он никогда и ничего не рассказывал мне про те миссии и про то, какую работу они там делали».
Я наблюдала, как Гэррити откинулся на спинку кресла.
Высокий человек прочистил горло, глядя на меня, и теперь его привлекательное лицо приобрело более жёсткое и как будто более искреннее выражение.
Я собиралась попробовать снова успокоить их, заверить Гэррити и остальных, что мы все по сути хотели одного и того же… но тут моя гарнитура издала серию тихих неблагозвучных и отчётливо узнаваемых сигналов.
Я знала этот звук.
Я узнавала его.
Мы выбрали данную последовательность сигналов, чтобы не приходилось передавать секретную информацию по потенциально открытой линии в случае бреши в системе безопасности.
Блэк сам выбрал эту последовательность сигналов.
Мы шутили по этому поводу, когда стояли у массивного стола в главном конференц-зале Гнезда Раптора. Блэк назвал это сигналом «Ох, дерьмо!»
Это означало, что происходит что-то плохое.
Это означало, что происходит что-то очень, очень плохое.
Это означало ЧРЕЗВЫЧАЙНАЯ СИТУАЦИЯ.
Это равносильно сигналу 911.
Прежде чем я успела активировать гарнитуру и узнать, что случилось, в моей голове раздался голос Блэка.
«Включи телевизор, док, — послал он. — Я даже не стану пытаться описать это…»
Я сглотнула, но лишь кивнула — не обращаясь к кому-то конкретному, поскольку Блэк уже исчез.
Даже его присутствие испарилось.
Что бы ни происходило, он не задержался надолго, чтобы объяснить это мне.
Когда мои глаза снова сфокусировались, я обнаружила, что Гэррити хмуро смотрит на меня.
Судя по его выражению, он думал, что я снова читаю его мысли.
Его мысли и наверняка мысли каждого человека в комнате.
Не потрудившись успокоить его в этом отношении, я показала в сторону гигантского монитора на стене, который находился прямо за главой стола.
— Можете включить телевизор? — спросила я, сохраняя как можно более ровный тон.
Мне даже не пришло в голову попытаться посмотреть это в уединении.
Раз это попало на телевидение, они всё равно скоро узнают.
— …Я только что получила весточку от моих людей, — добавила я прежде, чем кто-то отреагировал. — Что-то происходит. Полагаю, в Лос-Анджелесе. Там сейчас мой муж. У него не было времени объяснять, так что я пребываю в полном неведении, как и вы.
В глазах Гэррити промелькнуло смятение, затем он глянул на придурка из ЦРУ, который приподнял бровь, сохраняя неплохое нейтральное лицо.
Затем ЦРУ-шник посмотрел на меня, и его выражение до сих пор было на удивление сложно прочитать.
— Ваш муж? — уточнил он. — Вот кто с вами связался?
Я кивнула. Нетерпеливо указав на монитор, я добавила как можно более спокойно:
— Он, похоже, посчитал это срочным. Он знает, где я… он не стал бы прерывать нашу встречу, если бы с этим можно было повременить.
Гэррити уже показал жест одной из своих помощниц.
Женщина в тёмно-синем деловом костюме подошла к низенькому шкафу неподалеку, нашла пульт в верхнем ящике и нацелила его на монитор в стене.
Затем она нажала на кнопку включения.
Телевизор, видимо, уже был настроен на один из круглосуточных новостных каналов. Раздались громкие звуки, заставившие всех за столом подпрыгнуть, пока помощника Гэррити не убавила громкость до адекватного уровня.
Появились образы — сначала промелькнуло голубое небо и какой-то свет, потом камера вильнула вниз, показывая более резкие и яркие кадры Лос-Анджелеса.
Все за столом умолкли.
Я замолчала вместе с ними.
Все мельком заметили ту штуку на небе, но теперь тот, кто держал камеру, направил её на землю.
Я осознала, что всё это время слышалась речь, но я заметила голос женщины-репортера тогда, когда человек, держащий смартфон, поводил камерой в разные стороны, показывая своё окружение.
— Феномен начался буквально несколько минут назад, — сказала женщина, казавшаяся запыхавшейся, но определённо вещавшая из студии. — У нас там полная команда операторов, но в данный момент на месте лишь Руди Нгуен, и он использует свой телефон.
На скачущей и дергающейся видеозаписи я заметила знакомую шестиметровую цементную стену перед зданием со стеклянным фасадом. Я знала предназначение этой стены: она скрывала площадку киностудии, которую я хорошо знала в основном по фотографиям, которые Блэк присылал мне всё утро. Возможно, он решил, что я спокойнее отнесусь к его безумному интервью, если почувствую себя более причастной или хотя бы представлю, где он находится.
Только позднее до меня дошло, что он мог сделать это в качестве «экстренного запасного плана». То есть, если всё пойдёт очень плохо, я буду знать, где именно его искать, когда мне понадобится прыгнуть и как-то уладить ситуацию.
По углу съёмки я понимала, что этот человек остаётся снаружи стены, на улице возле одних из ворот, через которые можно было попасть на студию.
Толпа людей толкала и пихала того, кто делал эту запись на смартфон.
Половина людей в толпе подняли телефоны и снимали небо.
Однако, честно говоря, меня не интересовала толпа.
Я хотела, чтобы он снова поднял камеру вверх… на тот странный свет.
