Ник нахмурился.
В этот раз он определённо это услышал.
У Морли точно имелось мнение на этот счёт.
Мнение, которым он не хотел делиться по прослушиваемой линии.
Морли также явно не хотел, чтобы Ник делился своим мнением.
Он также не желал говорить слишком много прямым текстом.
Ник также задумался над тоном Морли в последней части разговора. Казалось, Морли хотел, чтобы у прослушивающих сложилось впечатление, будто он, Морли, не полностью доверяет Нику. Может, даже будто Ник не нравится Морли. Или якобы Морли считает Ника непокорной высокомерной задницей, и ему есть дело только до боксёрской славы, а не до полицейской работы.
В связи с этим Ник подозревал, что Морли не шутил, когда выражал раздражение из-за признания Джордана, что они копают под «Архангел». Возможно, Морли ещё сильнее раздражался из-за слов Джордана о том, что он, Морли, не хотел участия Ника.
А значит, Морли наверняка считал, что «Архангел» причастен.
Или Морли знал, что «Архангел» причастен.
А если «Архангел» тут замешан, значит, замешана и Белая Смерть.
Это также могло означать, что Лара Сен-Мартен перешла дорожку Брику.
Или она нечаянно помешала вербовочным операциям Брика и убила кучу его бэби-вампиров.
Или Морли не считал, что «Архангел» к этому как-то приложил руку.
Может, он верил, что за всем стоит Белая Смерть, но не хотел озвучивать это.
В любом случае, ситуация легко могла рвануть им в лицо.
Ник поколебался, пытаясь решить, мог ли он спросить что-то ещё, не рискуя теми вещами, которые Морли не хотел произносить. Ник открыл рот, начав формулировать фразы, но его разум работал недостаточно быстро.
Прежде чем он успел выдохнуть, гарнитура издала сигнал.
Затем последовал более низкий звук.
Линия звонка прервалась.
Джеймс Винсент Морли, детектив 4 класса в отделе расследования убийств полиции Нью-Йорка…
…просто повесил трубку.
Глава 7. Не увидеть
Ник не стал ждать до возвращения в отель.
Он тут же открыл файлы.
Он не замедлялся и даже пошёл быстрее, пока организовывал их, разделял на фрагменты и увеличивал отдельные сегменты в виртуальных экранах своей гарнитуры.
Как только всё оказалось в портативной памяти его гарнитуры, он отключил сетевое соединение в надежде, что сможет просмотреть всё без какого-то придурка из «Архангела», анализирующего каждое его движение.
Когда он отключён от сети, никто не должен увидеть происходящее, кроме него.
В теории.
И «не должен» здесь — ключевое слово.
Небольшую часть своего вампирского мозга Ник сосредоточил на том, куда он шёл.
Это не требовало многого.
Ему всего лишь надо было следить, чтобы он не угодил под машину… и не вписался в дерево, если уж на то пошло. Вампирам было проще и с тем, и с другим. Он мог чуять деревья.
Он мог услышать и увидеть машины быстрее любого человека.
Если ситуация окажется совсем уж плохой, у него имелись нечеловеческие рефлексы, чтобы проще было избежать смерти.
Он шёл и сканировал текст, пролистывая изображения.
Начал он с полицейских отчётов.
Пять трупов, как и сказал Деймон.
Он сопоставил отчёты с фотографиями, шагая вперёд.
Он продолжал идти вверх по Кастро, затем на Дивисадеро, но теперь уделял мало внимания тому, куда идёт. Добравшись до Хейт, он повернул налево, но скорее потому, что его разум решил сделать так ещё до завершения разговора с Морли.
Ник продолжал изучать файлы, пока поднимался по холму к ранее известному району Хейт-Эшбери. Почти не раздумывая, он направился к Станьон, улице, огибавшей данную сторону парка Золотые Ворота.
Здесь всё выглядело иначе.
Ник вообще не видел ничего знакомого.
В этой части города сохранилось лишь несколько полувикторианских домов.
Все те, что видел Ник, были покрыты виртуальными панелями, окрашивавшими их в разные цвета в свете фонарей, но краски были явно фальшивыми и менялись, подстраиваясь под виртуальные рекламы, которые пробегали по кварталу. Все покосившиеся разноцветные деревянные дома, которые Ник помнил со времён детства, исчезли.
Тут не было попрошайничающих хиппи.
Он не видел никакого стрит-арт или керамических мозаик на стенах, скульптур, рок-постеров или художественных галерей из 1960-х или 1970-х. Не осталось никаких секонд-хендов, магазинов с пластинками или кальянами.
Стены не украшались граффити.
Как и на Маркет, он видел много плоских металлических зданий, покрытых виртуальными панелями.
Улицы были относительно тихими, особенно в сравнении с Кастро.
И всё же возле нескольких баров мигали и трансформировались виртуальные рекламы. Большинство из них были достаточно ненавязчивыми по сравнению с теми, что в клубном дистрикте, но некоторые достаточно бросались в глаза, чтобы Ник остановился и уставился на них — может, потому что так странно было видеть их здесь, в месте, которое он намного лучше знал до войны.
Один виртуальный дисплей превращал всё здание в корабль посреди шторма.
Ник смотрел, как здание словно вздымается и опускается на сокрушительных, похожих на цунами волнах, и это было настолько реалистично, что у него случился бы приступ морской болезни, будь он человеком.
Ещё одна виртуальная иллюзия превратила здание в особняк с привидениями, дополненный покосившимся мезонином, призраками в окнах, кладбищем на шиферной крыше и сбивающим с толку разнообразием кованых балконов, канделябров и флюгеров. Изображение удлиняло внешний вид здания и искажало его, так что оно выглядело вытянутым и зловеще нависающим над улицей.
Виртуальные грозовые облака собрались у верхушки самой высокой башни, дополненные громом и молнией, не говоря уж о фальшивом дожде всюду вокруг входа в здание.
Иллюзия дождя заставляла посетителей визжать и смеяться, когда на них попадали радужные и мгновенно высыхающие капельки не-воды. Эти капельки каким-то чудесным образом не портили их одежду или причёски, не размазывали макияж.
Ник глянул на другое здание, виртуальный скин которого создавал иллюзию, будто оно находится полностью под водой. Рыба проплывала мимо больших окон. Огромный скат манта распластался над посетителями, ужинавшими на крыше, которая была украшена золотистыми и зелёными гирляндами.
Многое из этого было красивым.
Ник предположил, что это более элитная версия ночной жизни Сан-Франциско по сравнению с Кастро… во всяком случае, одна из её элитных версий.
Ничто из этого не напоминало ему о Сан-Франциско его молодости.
В какой-то момент после последнего визита Ника в эти места, Хейт стал дорогим и эксклюзивным районом, наполненным приватными клубами, бутиками дизайнерской одежды, ресторанами и барами, где столик надо заказывать заранее, запредельно дорогими домами и безупречно чистыми лицами безо всяких уличных артов или музыки, которая могла потревожить богачей.
Ник увидел один или два фетиш-магазина ближе к парку, но даже они выглядели на удивление элитными, с красивыми постерами в ретро-стиле и с такими же ретро-будками для продажи билетов. Постеры рекламировали бурлеск и уникальные танцевальные шоу, перемежавшиеся с комедийными выступлениями человеческих знаменитостей, шоу иллюзий, игрой на инструментах и концертами.
Секс-услуги в таких местах включали исключительно видящих-гибридов и вампиров.
А это всего лишь вежливый эвфемизм, чтобы подцепить полулюдей, которые трахались за деньги в душных задних комнатушках. Танцы на шесте, бурлеск, шоу иллюзий и игра на пианино — всё это только придавало происходящему видимость элитной законности.
Ник подозревал, что цена прикрытия в таких местах намного выше, чем в клубах на Кастро.
Он невольно подумал о том, как это работало в Нью-Йорке.
Или в Лос-Анджелесе, если уж на то пошло.
Он вынужден был надеяться, что здесь было лучше.
