могу кого-нибудь убить. Я тебя могу убить, Таши!
Именно об этом предупреждал ангела отец, о том, насколько может быть опасна такая бесконтрольная сила. Таши слышал рассказы о том, как в прошлом его отец сам оказался в подобной ситуации. Его неуправляемое подсознание, помимо воли Создателя, сотворило защитника в образе волка, и это чуть было не закончилось разрушением целого мира и гибелью десятков людей. Таши стало как-то зябко от таких мыслей.
– Глупости! – одёрнул он сам себя. – Это же Санни, он ни за что не причинит мне вред.
– А кроме твоего Создателя, никто не сможет заблокировать мои способности? – жалобно попросил Санджей.
– Отец не сделает тебе ничего плохого,– горячо заступился за своего Создателя ангел,– он же твой брат.
Таши прикусил язык, но было поздно, слова уже были произнесены. Судя по отвисшей челюсти, у подопечного явно наступило шоковое состояние, он просто впал в ступор.
– В смысле, вы были братьями в прошлом воплощении,– поспешил поправиться Таши.
– Пожалуйста, больше ничего не говори,– в голосе друга слышался откровенный страх,– у меня уже мозги закипают. Зря я к тебе приставал, лучше бы и дальше ничего не знал.
– Только отец теперь появится нескоро,– огорчённо заметил Таши,– может быть, через месяц.
– Ничего, как-нибудь справлюсь,– промямлил подопечный,– раньше ведь справлялся.
Друзья одновременно подняли глаза, Таши неуверенно улыбнулся, и Санджей тоже ответил ему улыбкой. Взявшись за руки, они спустились в монастырь. Словно по уговору, о недавнем откровенном разговоре они больше не упоминали, но оба чувствовали, что стена недоверия, которая начала расти между ними, разрушилась в пыль. Они снова были лучшими друзьями, почти братьями.
Это было странное место, зелёные пологие холмы простирались до самого горизонта, словно морские волны. Двое мужчин стояли рядом, но сразу было видно, что они не вместе. Один был типичным индусом лет под пятьдесят, а вторым был давешний Создатель, которого Таши называл отцом.
– На колени,– скомандовал индус и вытащил из-за спины изящный меч с крестообразной рукояткой.
Отец Таши спокойно опустился на колени и склонил голову. Индус не спеша обошёл коленопреклонённого человека и встал у него за спиной. Свист воздуха, рассекаемого мечом, прозвучал как птичья трель. Обезглавленное тело рухнуло в траву, а отрубленная голова покатилась прямо под ноги Санджею, оставляя за собой на траве алую дорожку. Эта голова уставилась на него остановившимся взглядом серых глаз. Голова его брата.
Санджей снова проснулся от собственного крика. Таши сразу оказался рядом, он крепко обнял друга и принялся баюкать его, как ребёнка, но тот всё никак не мог успокоиться, бедняга метался словно в бреду и плакал навзрыд.
– Я убил своего брата,– твердил он, задыхаясь от рыданий.
На этот раз Санджей ничего не рассказал ни другу, ни учителю, а Таши и не настаивал, он боялся узнать, что ему снится. Каждую ночь он теперь терпеливо дожидался, когда очередной кошмар заставит Санни кричать от ужаса, и принимался его успокаивать. Так продолжалось неделю. Наконец соседям по общежитию надоело, что их по ночам будят криками, и они нажаловались Ринпоче.
– Тебе нужны серьёзные физические нагрузки,– вынес свой вердикт учитель,– чтобы ты ночью спал без сновидений. Сейчас в монастыре как раз гостит один вьетнамец, мастер боевых искусств. Я попрошу его с тобой позаниматься.
Санджей молча поднял свою правую руку, которая всё ещё была перевязана и двигалась с трудом.
– Вот заодно и руку разработаешь,– улыбнулся Ринпоче.
Мастера боевых искусств звали Ван Дай, что в переводе с Вьетнамского означало большое облако. Это имя подходило ему идеально, вьетнамец был небольшого роста, чуть выше самого Санджея, худой и жилистый, он двигался так легко, что больше всего его движения напоминали порхание бабочки. Зато удары его изящных ручек могли запросто расколоть толстую доску, а то и кирпич. Всё своё свободное время Санджей теперь проводил вместе с Ван Даем, он намеренно доводил своё тело до полного изнеможения, чтобы только не видеть больше во сне отрубленную голову брата. Избавиться от кошмара удалось далеко не сразу, но мальчик не сдавался, и недели через две страшный сон ушёл в небытие.
***
Отец и сын сидели перед очагом, в котором весело трещали берёзовые поленья. Несмотря на сотни лет разлуки, они быстро прошли стадию прелюдии к откровенной беседе, пришёл черёд сакраментальных вопросов и откровений, то, чего Антон так страстно желал.
– Скажи, отец,– он развернулся к Венну всем телом,– это ведь ты спас нас с Алисой в этом воплощении. Тот сон, что поднял меня на ноги, когда я уже перестал бороться, это твоих рук дело?
– Догадался всё-таки,– Венн откинулся на подушки и весело рассмеялся. – Надоело смотреть, как твой старший братец бестолково пытается с тобой разделаться. Сколько раз я ему говорил, что вашу с Анарой кармическую связь силой не разорвать, что тупо убивать тебя раз за разом в каждом воплощении бессмысленно. Но Сабин ведь упрямый, что твой осёл, вот я и решил немного поиграть в бога. Вижу, моё вмешательство пошло тебе на пользу.
– А потом, на скале это тоже ты спас мою девочку от волков? – Антон проигнорировал упоминание о том, как брат пятьсот лет охотился на него, как на дикого зверя, ему неприятно было об этом говорить.
– Нет, это ты уже сам,– покачал головой отец. – А ты разве не помнишь, как это устроил?
– Мне просто приснился сон про то, как Сабин спас Алису,– пояснил Антон. – Но я тогда ещё ничего не умел, да и вообще не знал, кто я. Как же я это сделал? Как мне удалось изменить прошлое?
– Прошлое? – Венн весело рассмеялся. – Ушам своим не верю. Ты – Создатель и при этом не понимаешь, что такое время.
– Ты же знаешь, отец, я всегда был не силён в теории,– Антон смущённо улыбнулся. – Так чего же такого важного я не знаю про время?
– Самое важное то, что его не существует,– наставительно провозгласил отец. – Нет, понятие такое есть, а реального явления нет.
– Припоминаю, что-то такое я уже слышал,– задумчиво произнёс Антон,– но был бы благодарен тебе за дополнительные разъяснения.
– Все явления, которые мы называем прошлым, настоящим и будущим, на самом деле существуют единовременно в настоящем моменте,– Венн уселся поудобней и приготовился вещать, как раньше, когда он учил своих сыновей. – Именно так они воспринимаются сознанием нашего Создателя, он разом видит всю картину. А вот наши проявленные сознания на такое не способны, мы можем воспринять лишь небольшой фрагмент, кусочек мозаики. Поэтому нашим сознаниям приходится перемещаться с одного фрагмента к
