А в итоге из головы ушли все мысли, оставив там лишь Кайрнеха.
«Не рассчитывая ни на что, Ноэль. Ты уже была влюблена, помнишь?», сердито подумала я и отправилась в умывальню.
И, спустившись после на кухню, удостоилась поддразнивающего замечания:
— Вчера у твоей юбки была более приятная длина.
Вспыхнув, я коротко ответила:
— Вчера я собиралась сражаться за детей и не хотела, чтобы подол путался в ногах.
Он нахмурился:
— Ты же понимала, что не сможешь со мной совладать?
— Ты же понимаешь, что есть ситуации, когда нельзя отступать?
Кайрнех криво усмехнулся:
— Да. Прошу.
Он махнул рукой и с кухонного стола слетели чары отвлечения внимания. В тот же миг дом наполнился дивными ароматами жареного мяса, копченой рыбы, пряных трав и, м-м-м, свежевыпеченного хлеба!
— Благодарю, — я повернулась к дверям, — надо позв…
— Прибегут на запах, — прервал меня лис.
И, действительно, первой в двери влетела Кнопа. Бедная малышка едва могла передвигаться — одна ручка и одна ножка уже стали человеческими, хоть и остались покрыты шерстью. В смысле, полностью человеческими, отчего она почти потеряла возможность передвигаться.
— Малышка, — я подхватила ее на руки и посадила на стул. — Надо что-то делать, Кайрнех.
На губах лиса появилась мягкая, нежная улыбка:
— Все уже хорошо.
Затем в кухню вошел Лиам, который сразу же стиснул отца в объятиях, а после обернулся ко мне:
— Доброе утро, госпожа Антер! Простите, что вчера я…
— Чтобы вчера ни случилось, сегодня все в порядке, — улыбнулась я, — где твой брат?
— Морис пошел в сад, — тихо сказал Лиам.
— Тогда и я схожу, — вздохнула я.
«Кажется, Морис вышел из детского возраста и со всего маху вляпался в подростковую бурю», пронеслось у меня в голове, когда я покидала кухню.
Стоило лишь выйти в сад, как Морис нашелся — а как иначе? Прятаться там особо и негде. Хотя, конечно, он мог бы спрятаться в зарослях крапивы позади дома. Но это было бы уже слишком. Поэтому Морис предпочел свернуться калачиком в корнях старой яблони.
— Я могу тебе чем-то помочь? — сев рядом с лисенком, я обняла свои колени.
— Не знаю, — вздохнул Морис и скопировал мою позу. — Не понимаю, что со мной. Все, вроде бы, хорошо стало. А во мне какая-то странная, темная злость. И отец злит. И Лиам. Только ты и Кнопа не раздражаете.
Чуть толкнув его плечом, я тихо сказала:
— Ты просто устал. Ты взвалил на себя все и, придя к финишу, не можешь поверить, что все и правда закончилось. Я бы… Я бы постаралась выпустить эту злость. Ты магией владеешь?
— Чуть-чуть, — лисенок наморщил нос, — знаю одно атакующее проклятье, но толку-то? Я его пока выплету… Ай, одно расстройство.
— За домом полно крапивы, пойдем, срубим ее твоим проклятьем, а потом и за стол. Нас либо дождутся, либо мы сами себе что-то сообразим.
Морис кашлянул:
— Это, наверное, прозвучит грубо и я… Я раньше никому не говорил. Но я не ем объедки. Это стыдно, я заставлял Лиама и Кнопу есть то, что мы находим, а сам… Даже мышь, пойманная в поле была для меня лучше, чем…
Мальчик замолчал, а я, крепко-крепко обняв его, прошептала:
— Ты молодец. И я не заставлю тебя ни за кем доедать. Сказала же, кашу сварим. Ты всех спас и не потерял себя.
Он обхватил меня в ответ и поделился сокровенным:
— Раньше я мог разделить с Лиамом сладкую булочку, а теперь я отдаю ему все. Потому что не могу…
Короткий всхлип и лисенок отстраняется от меня:
— Я спокоен. Не надо бить крапиву, пусть растет. Вдруг пригодится?
— Ох, я не планирую плести кружева для заколдованных сестер, — рассмеялась я. — Идем?
И уже подходя к дому, я запаниковала. Малыш доверился мне, а мой дом… Как именно мой дом передает звук? Только мне, когда я внутри, или в принципе все звуки передаются в дом? Не разбирая, внутри я или нет?
Закусив губу, я решила — все станет ясно по мордочке Лиама. Он не сможет удержать лицо. И, едва войдя в кухню, я расслабилась — лисенок, сидящий рядом с отцом, выглядел обыденно. А вот сам Кайрнех был бледен. Но это и понятно — взрослый двуликий, находясь на чердаке, услышит мышиный писк в подвале.
— Мы ждали вас, — негромко проронил Кайрнех и снял со стола полог тепла. — Остыть не успело.
Положив себе на тарелку все по чуть-чуть, я так же позаботилась о Морисе. Лиам же разделил свою тарелку с Кнопой. Лисичка, смешно пофыркивая, пыталась есть лапами, но это я строго пресекла:
— Ты не животное, возьми вилку.
И Кнопа, издав свое коронное "фря?", взяла вилку и принялась ковыряться в тарелке.
— Впервые вижу человека, которого не пугает промежуточная форма двуликих, — задумчиво произнес Кайрнех.
— А меня вообще мало, что пугает, — усмехнулась я. — Вы выбрали лучшую таверну в городе — наводили справки?
Но лис, сверкнув синими глазами, постучал себя пальцем по переносице:
— Нюх подсказал. Ни одной гнилостной нотки — это очень много значит.
После завтрака дети вымелись в сад — тренироваться. А мы с Кайрнехом остались наедине. Я, убирая в охлаждающий шкаф остатки еды, примерно прикидывала, чем мы будем обедать.
Он же двигался в унисон со мной — от стола к шкафу, от шкафа к столу. И разделяло нас столь малое расстояние, что я чувствовала жар его тела.
"Двуликие горячее людей, но полградуса прохладней своих зверей", некстати вспомнила я.
— Я все пытаюсь рассмотреть твою прекрасную шею, — выдохнул он, и его дыхание скользнуло по моей коже.
Меня бросило в жар. Кожа стала слишком чувствительной и я…
Кашлянув, я попыталась взять себя в руки:
— Ты мог бы сказать. Мне расстегнуть блузу?
Мы так и стояли — в центре маленькой кухни, я смотрю расфокусированным взглядом куда-то вперед, он позади меня. Слишком близко.
— Давай поднимемся в твой кабинет, — предложил Кайрнех.
"Хорошо, что не в спальню", хмыкнула я про себя.
— Хочешь? — мурлыкнул лис и положил свои горяченные ладони мне на талию.
— Ч-что?
— Ты сказала, "не в спальню», — он коснулся губами моего уха, — я…
— Насколько мне известно, двуликие не изменяют матерям своих детей! — в голос удалось подпустить чуть-чуть холода.
— Мои дети достались мне по контракту, — с сожалением произнес лис, — мне пришлось выкупить у одной и той же лисицы три года жизни.
Я замерла в его руках. Малыши не знали матери? Контрактные дети… Иногда мне казалось, что и я была именно контрактной. Ведь кто бы позволил умереть супруге герцога? Никто. Там бы скорее демонический ритуал провели, возвращая почившую с того света. Иначе бы всему персоналу больницы не сносить головы!
— А что с ней сейчас?
— Сейчас она очень хочет видеть детей. Вот только мы не люди и ее корыстный интерес считывается мгновенно. Ты нужна мне, а я нужен тебе. И я готов включить постель в договор.
Поперхнувшись, я повернулась к нему лицом и, оказавшись в кольце его сильных рук, спросила:
— Благородный двулкий готов торговать собой?
Кто-то, кто знает о двуликих чуть меньше, мог бы возмутиться — да как ты смеешь мне такое предлагать? Но… Благодаря Ликорис я кое-что знала. И понимала. Двуликие вступают в настолько тесные отношения только по собственному желанию. Двуликий скорее убьет себя, чем…
— Не отвечай, — поспешно сказала я. — Такую плату я не готова принять.
— Твой пульс…
— Вот именно, что мой, — усмехнулась я. — От тебя ничего не скрыть, верно? Да, ты очень… Ты производишь впечатление. Но дальнейший выбор делаю я. И мой выбор прост — любоваться издалека. Завтра-послезавтра мой пульс перестанет тебя беспокоить.
— Ты же не собираешься умирать?
— Нет, я просто привыкну к твоей ошеломляющей внешности, — я легко пожала плечами.
«И соберу новый амулет, который не позволит тебе заметить ту бурю, что ты поднимаешь во мне», добавила я мысленно.
— Тогда, предлагаю, все же, подняться в кабинет, — церемонно кивнул лис.
