сказал, что сегодня я весь твой.
В моей груди вспыхнуло пламя эмоций, оно наполнило глухую, холодную оболочку небольшим теплом.
– Хочешь об этом поговорить?
Не уверена, имел ли Джейс в виду мой ночной кошмар или же смерть Мими. Но поскольку я не желала говорить ни о том, ни о другом, я ответила:
– Нет.
– Хочешь обняться?
– Да.
Он обвил меня татуированными руками, и я уткнулась в основание его шеи, вдыхая древесно-имбирный аромат. Мы не разговаривали, хотя его горло подрагивало. Вероятно, от незаданных вопросов.
Я ценила его молчание.
Его дружбу.
Его объятия.
Его самого.
– Я заказала несколько картин для своей комнаты.
Пару мгновений Джейс молчал. Возможно, беспокоился о том, что я просверлю дырки в безупречной штукатурке? Не уверена, почему именно это стало моей первой мыслью. Возможно, потому что я боялась изуродовать его квартиру.
– Наконец-то.
Я отстранилась.
– Ты не возражаешь, если я украшу квартиру?
– Возражаю, что ты спрашиваешь.
– Это твой дом.
– А это твоя комната.
– Я просто арендую ее. – Я смяла плед.
– Все равно она твоя. – Он положил ладонь на мою напряженную руку, заставляя костяшки пальцев расслабиться. – Особенно сейчас.
Теперь, когда мне некуда возвращаться по выходным.
Мои глаза щипало, словно их обожгли зажигалкой. Я закрыла их, пытаясь подавить нарастающую печаль.
Губы – теплые, мягкие – коснулись моих. Нерешительно. А затем с меньшей осторожностью. Знакомое давление губ Джейса отодвинуло мою печаль в сторону, спрятав ее за всплеском примитивной потребности. Потребности чувствовать одновременно что-то еще и в то же время не чувствовать вообще ничего. Мои пальцы скользнули к его голове и запутались в жестких локонах, прижимая Джейса все ближе, ближе и ближе, пока мы не стали только воздухом, теплом и пульсирующей кровью.
Я позволила его пальцам и губам обнажить меня, успокоить так, как не могут слова. Поверхностный комфорт, но все же комфорт. Слишком скоро его вес и тепло исчезли, и я осталась одна в темноте, обнаженная и холодная, насытившаяся, но пустая…
Невероятно пустая.
Как и мои стены.
Спустив воду в унитазе и захлопнув ведро, Джейс спросил:
– Пицца и вино?
– Я не голодна. – Я свернулась клубком и сделала глубокий вдох. Я просто дышала. Сдерживая слезы, но не в силах сдержать всепоглощающую печаль.
– Ладно. – Дверные петли застонали. – Тогда постарайся заснуть, Си.
Когда дверь закрылась, я задохнулась от плавающих осколков сердца и заглушила рыдания смятой подушкой.
Джейс не вернулся, потому что мы разделяли интимные моменты, но никогда не спали вместе.
Сегодня ночью я хотела, чтобы он забыл о моих правилах, вернулся и обнял меня.
Но он так и не пришел, и в итоге я обнимала себя сама.
Когда на следующий день мы с Джейсом шли по двору Колумбийского университета, он сказал:
– Си, иди домой.
Я моргнула.
– А?
– Домой. Возвращайся.
Домом была Мими, но Мими больше нет.
– Ты не в том состоянии, чтобы посещать занятия.
Я крепче сжала свой увесистый учебник.
– Я в порядке.
– Нет, не в порядке.
– Мне кажется, я знаю себя лучше, чем ты.
Поджав губы, он сделал шаг назад.
– Ты права. Я ничего о тебе не знаю. – Точно как версия Лей из сна, он отступил, снова и снова. – Но не потому, что не пытался узнать, – выпалил он, оставив меня стоять в одиночестве на зеленой лужайке.
Я сомкнула колени, пытаясь не упасть, когда элегантные кирпичные и каменные здания раздувались и сжимались вокруг меня, вызывая головокружение и удушье. Подняв лицо к небу, я смотрела на солнце, пока оно не обожгло зрачки, погрузив их в боль, как и все остальное во мне, затуманивая мир, сжигая его цвета, запахи, звуки и движения.
Мой телефон запищал. Взглянув на экран, я увидела сообщение от мистера Олдермана: «Когда и куда вы хотите, чтобы мы доставили прах Мюриэль Моро?»
Мои колени подкосились, и я начала падать.
Я все падала.
И падала.
Мир посерел и распался на фрагменты, а затем стал темным, как обсидиан.
* * *
Хлопнули дверцы шкафа. Зажурчала вода.
Я перевернулась, ожидая увидеть открытое небо, но над головой нависал бледно-серый потолок, а сапфировые портьеры из смятого бархата обрамляли черный беззвездный прямоугольник. Я села так быстро, что моя спальня расплылась перед глазами, а огромный телевизор с плоским экраном и зеркальные шкафы закружились вокруг меня. Разве я не покинула «Плазу» вчера? Разве не возвращалась в кампус? Как…
Еще один удар заставил мое сердце подскочить к горлу. Звук был близко. В моей ванной комнате.
– Джейс? – неуверенно позвала я.
Если только там не швейцар, но что бы он делал в моей ванной? Это было бы не только странно, но и крайне неуместно. Я снова позвала Джейса.
У мужчины, который вышел из моей ванной, нет ни татуировок, ни темных волос.
Я обернула простыню вокруг себя, хотя все еще была полностью одета – в черную футболку со словом «Злючка», очерченным нарисованным пламенем, и в кожаные легинсы. Я позволила простыне медленно опуститься.
– Снова вернулся, Сераф.
– Возвращение подразумевает, что я уходил.
У меня пересохло во рту.
– А разве нет?
Ашер скрестил руки на белой футболке, которая, казалось, так не соответствовала его статусу. Мышцы напряглись под его полированной, точно солнце Элизиума, кожей.
– Твой парень кажется… милым.
Да, точно.
– Не знала, что вы встречались.
– После того как ты потеряла сознание. Он прибежал, чтобы помочь.
Вполне в духе Джейса.
– Тебе следовало позволить ему.
– И что он мог сделать? Отвезти тебя обратно в крысиную дыру на окраине города и трахать, пока не проснешься?
Я задохнулась от возмущения.
– Его квартира не крысиная дыра. И он не мой парень. Просто сосед. – Почему я чувствовала необходимость прояснить этот момент?
Ашер прислонился к дверной раме, прижимая громадные бирюзовые крылья к спине.
– Может, тебе стоит сказать ему об этом?
– Может, тебе стоит заняться своими делами?
– Ты и есть мое дело.
– Нет, я не имею никакого отношения к твоим обязанностям.
– Селеста, поверь, если бы это зависело от меня, я бы позволил тебе и дальше прожигать дерьмовую жизнь в этом мире.
Он что, опять выругался?
– Мне казалось, ты всеобщий любимчик, Сераф. Думала, не подчиняешься приказам. Я считала, что это ты устанавливаешь правила.
Его перья мерцали в слабом свете, который проникал из ванной.
– Так и есть. Я не подчиняюсь приказам. И да, я устанавливаю правила.
– Тогда почему, во имя Абаддона, ты так стремишься заставить меня вознестись? Неужели не выполнил свою ежегодную квоту?
Его губы дрогнули.
