просветить наш народ. Считаю, ангелы-стажеры заслуживают того, чтобы знать правду.
Мы стояли так близко, что я могла видеть, как на его виске от молчаливого гнева вздулась и затрепетала вена.
– Всю нашу жизнь нас учат не лгать и все же воспитывают во лжи. Не кажется ли тебе, Сераф, что это просто бред?
– Селеста… – Он выдавил мое имя, едва шевеля челюстью, чтобы сформировать несколько слогов.
– Что, Сераф? – ласково спросила я.
– Когда вознесешься, приглашаю тебя обсудить этот вопрос с Советом Семи.
– Только вот. Я. Не. Вознесусь. – Я подчеркивала каждое слово легким постукиванием указательного пальца по твердой груди Ашера.
Рука, которой он сокрушил столешницу, поднялась и обхватила мой назойливый палец. На мгновение я подумала, что он может раздробить мне фалангу, но Ашер просто отодвинул мою руку от себя, затем отпустил. А потом отошел в сторону.
К сожалению, он не улетел. Просто направился к холодильнику и открыл дверцу. Он взял бутылку воды и открыл ее.
– Хочешь?
– Нет.
– Стакан молока?
– Я хочу, чтобы ты не менял тему. Жажду услышать, как ты собираешься использовать свое положение для воспитания молодежи.
Вместо ядовитого ответа я услышала тяжелый вздох.
– Я всего лишь один человек.
– Влиятельный человек.
– Возможно, но нас семеро. Чтобы изменить закон, за него должны проголосовать хотя бы четверо.
– Ну, ты хотя бы поднимал этот вопрос?
– Поднимал. Дважды.
– И?
Он захлопнул дверцу холодильника чуть сильнее, чем нужно.
– И раз ничего не изменилось, можешь представить, что моя просьба не обрела популярности среди членов Совета.
– И что? Ты сдаешься?
– Я не сдаюсь, но настаивать… – Он оборвал себя, глотнул воды, затем потер шею. – Это привлекает внимание.
– И также приносит результаты.
Он тихонько фыркнул.
– В соответствии с такой логикой я должен просто продолжать настаивать на том, чтобы ты завершила свои крылья, и в итоге ты сделаешь это без применения грубой силы.
– Мои крылья – мое личное дело. Души нефилимов – дело общественное. Информация должна стать общедоступной.
– Будучи столь мятежной, ты все же отказываешься от борьбы. Почему?
– Мой голос никогда не будет иметь такой же вес.
– В Элизиуме будет.
– Может, я и гибрид, но я не глупая.
– Какое отношение одно имеет к другому?
– Ты просто пытаешься задобрить меня, чтобы я передумала насчет вознесения.
Ашер осушил бутылку с водой и расплющил ее.
– Хотя твое сотрудничество облегчило бы мне жизнь, я никогда не встречал никого с таким же красноречием, как у тебя.
– Лей была такой же. А еще у нее были прекрасные перья истинной. Чистокровные перья. И посмотри, что с ней случилось, так что прости мою тупость в нежелании трудиться, чтобы заработать перья, если в итоге я их просто потеряю.
Глаза Ашера потемнели, словно пролитые чернила.
– Лей их не теряла. Она от них отказалась.
– Думаешь, я не пойду по ее стопам, если могущественные силы неоднократно будут сбивать меня с ног?
– Не думал, что сдаваться в твоем стиле.
– Ты прав. Мой стиль – оставаться стойкой, даже после того, как все от меня отказались.
– Кто от тебя отказался? Мюриэль и Лей? – От тяжелого дыхания его грудь словно расширилась. – Они не отказывались от тебя. Они умерли. Есть большая разница. Так что я не уверен, кого ты сейчас имеешь в виду, потому что никто от тебя не отказывался. Это ты отринула нас!
Сила его голоса резонировала в моей голове.
– Я никогда не возвращалась в гильдию после Лей… После того, что произошло. – Я перевела дыхание. – Мне было пятнадцать. – Еще один вдох. – Никто за мной не пришел. За четыре с половиной года ни один ангел ко мне не явился. Ты вправе не соглашаться, но в моем мире равнодушие равносильно отказу.
Не взглянув больше на обилие блюд, я вернулась в спальню и заперла дверь. Я задернула шторы, трясущимися руками взяла телефон и написала Джейсу, что со мной все в порядке и «нет, меня не похищали».
Я: Увидимся завтра?
Его ответ не заставил себя ждать.
ДЖЕЙС: Пообедаем в «Трэпе»?
Я: Конечно.
Прежде чем отключить телефон, я еще раз перечитала сообщение мистера Олдермана, то самое, из-за которого я потеряла сознание. И быстро напечатала ответ: «Пожалуйста, доставьте его завтра утром в “Плазу”. Спасибо».
А потом, вероятно, потому что я потратила немереное количество времени на сон и разволновалась из-за разговора с Ашером, я включила Netflix и посмотрела целых три сезона «Американской семейки». Как бы мне хотелось появиться на свет в шумной и сумасшедшей семье, а не в тихой и покорной. Я погрязла в жалости к себе всего на несколько минут. Затем решила, что терзания делу не помогут и нужно действовать.
Я создам собственную шумную и сумасшедшую семью, усыновлю много детей, поскольку нефилимы бесплодны, и, возможно, выйду замуж за мужчину. Или за двух. В некоторых странах женщинам разрешено иметь несколько мужей, верно? Но опять же двое мужчин – та еще головная боль. Остановлюсь на одном.
Достойном.
В памяти всплыл давний разговор с Лей. Мы заканчивали обедать в Версальском саду, когда она пыталась убедить меня в существовании родственных душ. Действительно ли Джаред был ее второй половинкой? Хотя я и смеялась… Смеялась ли? Может быть, я просто покачала головой… Мне стало интересно, правда ли это.
Знает ли Ашер?
Я ухмыльнулась при мысли о том, чтобы затронуть эту тему. Хотя, если подумать, при условии что Сераф еще не ушел, обсуждение романтики наверняка заставило бы его улететь. Ни одному мужчине – крылатому или нет – не нравится обсуждать любовь.
И хотя я не стучала пальцами и не смеялась, как ненормальная, моя улыбка превратилась в усмешку, которая так и осталась на моих устах. На протяжении. Всей. Ночи.
На следующее утро я вышла из спальни, на этот раз полностью одетая, и услышала голоса, которые доносились из кухни. Два голоса. Один принадлежал Серафу Ашеру. Мне так и не удалось выяснить, кому принадлежал второй, поскольку, когда я добралась до места назначения, архангел уже захлопывал входную дверь.
Повернувшись ко мне, он провел рукой по волосам, убирая их с лица. Желтые пряди завитками упали ему на плечи. Он ночевал здесь? И если да, то где он спал? Может, архангелу и не нужен сон. Тогда понятно, почему его белая футболка не помялась. Если только это не другая футболка.
– Принесли для тебя.
Мой взгляд переместился на вазу, которую он поставил на очищенный кухонный островок. Не вазу. Урну. Мои ноги стали
