не выбрал и она принадлежит всем?
Страх за себя не одолевал меня так, как неожиданно охватил теперь.
Металась по экрану, словно сию минуту что-то изменится или снизойдет пояснение.
Напряженные пальцы отказывались разжиматься с первого раза.
Стоп, надо выдохнуть. Лучше это делать под теплым душем.
Довести себя до нервного срыва — худший из возможных вариантов. Ум мне нужен здоровым, а психика — крепкой.
В душ попала без очередей. Когда выходила обратно, обнаружила толпящихся и зевающих студентов.
Зевнула по инерции, возвращаясь в комнату. Соседок не было, они застряли где-то на пути в душ.
Я улеглась на постели, снова заглянула в сеть. К имени Нэнси добавилось: "слейв Скама Аштара".
Ни имя, ни фамилия ни о чем не сказали.
Кто такой Скам Аштар?
Отложила планшет на тумбочку. Подтянула одеяло, устраиваясь поудобнее.
Поинтересуюсь у девочек, когда вернутся.
Сонное сознание отметило шорох на фоне, но сил открыть глаза не хватило. Перевернулась на другой бок и заснула.
* * *
Проснулась раньше остальных. Спокойно сходила в душ, намазалась кремом.
Пусть Малин меня учуял, глупо дразнить его. Истинность слишком сильно влияет, буквально подчиняет себе. Не хочу провоцировать.
За оставшееся время успела подготовиться к новому учебному дню. Мысли постоянно возвращались к Нэнси и ожидающейся вечером вечеринке.
Последнее не столько беспокоило, как милая и запуганная однокурсница.
Джана вернулась из душа. На ходу сбросила с себя полотенце, ничуть не смущаясь.
Я смутилась вместо нее.
Зарылась в сумке, не ища ничего конкретного, пока Джана перебирала вещи в поисках "чего надеть".
— Кто такой Скам Аштар, ты знаешь? — спросила, бессмысленно перебирая тетради для конспектов.
— Нет, — хмыкнула Джана. — И вряд ли кто-то тебе скажет "кто он".
— Как это?
Я села ровно, теперь смотря прямо. Соседка натянула широкие штаны, завязала пояс на талии.
— Вот так! — фыркнула девушка, прикладывая к себе то одну безвкусную футболку, то другую. — Среди всех столичных Аштар самый неприметный. Я год здесь отучилась, а видела его несколько раз. Слышала о нем и того меньше. Никому не интересно его обсуждать.
— Почему?
Странно, что среди приезжих кто-то остался незамеченным. Врагов надо знать, поэтому о каждом столичном что-нибудь да известно.
— За прошедший год он никого не изнасиловал, не избил, не послал матом. По крайней мере мне о таком неизвестно, — Джана утонула в бесформенном свитере с ужасными цветами. — Что его обсуждать?
Она с искренним непониманием посмотрела на меня, подхватила свою сумку и вылетела из комнаты.
Любопытная логика. Исключительная. Впрочем, возможно в этом кроется здравый смысл: не тратить силы и время на того, кто не хочет привлекать внимание.
В дверях столкнулась с Фиф. Она саркастично усмехнулась, не произнеся и слова, обошла и осталась за спиной.
— Какие-то проблемы? — я обернулась, держась за дверную ручку.
Фиф, не стирая с губ усмешку, покачала головой.
— Никаких, — она пожала плечами и скрылась за дверцей шкафа.
Потрясающе непонятное утро.
Мне с Фиф однозначно нечего делить. Найти разумное объяснение тому, что только что было, не получилось.
Нэнси топталась на выходе из блока. Выглядела не более потерянной, чем обычно.
— Ты в порядке? — спросила сразу, без предисловий.
В ответ получила утвердительный, но неуверенный кивок.
Желание чем-то помочь скреблось изнутри. Неясно чем и для чего, но я точно должна это сделать.
— Не знаю, кто такой Скам Аштар, но мы узнаем, не переживай, — я понизила голос, не давая лишнего повода нас подслушивать. — Наверняка можно что-то сделать, если он окажется говнюком, а в этом я даже не сомневаюсь.
— Кара, это я, — Нэнси как обычно говорила слишком тихо.
— Что ты? Ты Скам Аштар? — усмехнулась, ступая на лестницу.
— Я сама его выбрала, — Нэнси наклонилась к моему уху. — Ну, приняла его предложение.
Я хотела остановиться, но ноги продолжали двигаться на рефлексе.
Она сама?
— Тот парень в черной толстовке, — пояснила Нэнси очевидное. — Помнишь?
Хотела бы — не забыла. Он говорил что-то… прийти к нему и не брать меня с собой.
— Ты ходила к нему?
Нэнси смущенно кивнула.
Неприятный укол обиды остался между ребер.
— Когда?
— Вчера.
Не на что обижаться. Нэнси ведь не ребенок, способна сама решать, что для нее лучше.
Могла предупредить. Наверно.
Тогда бы я попыталась ее отговорить, возможно сделала бы тем самым хуже.
Я с ней тоже не советовалась. Приняла предложение Дрейка и даже не задумывалась с кем-то это обсудить. И сама до сих пор не обдумала свой поступок как следует.
— Как ты решилась? — спросила, пока мы не дошли до столовой.
До нее осталось немного. Разговаривать об этом за столом точно не стоит.
Нэнси смотрела под ноги. Приоткрытые губы будто застыли на полуслове.
— Не знаю, — она мотнула головой, не поднимая взгляд. — Поддалась страху и отчаянию. Я не такая сильная, как ты.
— Пойти к незнакомому столичному в комнату… Нэнси, мне бы на такое духу не хватило.
Усмехаться и улыбаться не тянуло совершенно. Уголки губ словно магнитом тянуло вниз.
Мы все — в одной большой ловушке. За нами наблюдают и веселятся, загоняя в очередные рамки, зная, что сопротивления не последует. Безвольное стадо, безропотно исполняющее прихоти.
Сжала лямку сумки. Челюсть заныла от стиснутых зубов.
Повсюду эти столичные, "хозяева". Довольные жизнью и новым днем.
Швырнула сумку под стол, рухнула на стул. Разговор между Мишелем, Риной и Олдосом прекратился. Они уставились на нас, будто никогда не видели.
— Что? — набросилась я без видимой причины.
Ребята переглянулась, а я шумно выдохнула.
— Извините.
Тяжелая пустота заполняла грудную клетку, придавливая к стулу.
Аппетита не было. Ни грамма.
Краем глаза видела, как ребята переглядываются, но смотреть на них не хотелось.
На другом конце зала за окном под давлением ветра колыхалась листва. Некоторые деревья уже начали желтеть. Сочетание цветов на фоне голубого неба впечатляло.
Что толку от красивой осени, когда не можешь ей радоваться?
Сцепила руки под грудью, не притронувшись к завтраку.
Шум столовой стучал молотком по нервам.
В спокойствии сила контроля. Я далека от него как никогда.
От вида преподавателей хотелось скривиться. Молча потакать текущему порядку вещей значит быть сопричастными.
Мышцы лица окаменели. Моргнуть не получилось. Перед глазами желтые и зеленые листья за окном, трава, только воздух не свежий — отравленный ядом истинности. Медленно проник в легкие, червями расползся по венам, заполонив все. Мозг. Легкие. Сердце отбивалось от ползучих тварей, не позволяя себя отравить.
Сжала кулаки из-за жгучего желания обернуться.
Одеревеневшая смотрела в окно перед собой и не шевелилась.
Сладкие импульсы в солнечном сплетении протянули туманные щупальцы к разуму.
