Стас стоит на второй ступени, Алексу в затылок дышит. Родной брат Киры — невесты Алекса. Если Алекс займёт место Великого, то Стас автоматически поднимется. У Стаса тоже есть всё, ну или почти всё. Он красив, но это красота смазливого юноши. Он умён, но в меру. От отца так и не отделился. Работает в семейном бизнесе. Зато в полёте Стасу равных нет. Мощные огромные стального цвета крылья. И огонь, который на подлёте к земле превращается в дождь из дротиков.
Третий Мишак. Неказистый вечный задира. Добродушный и смешливый. Он не лез в лидеры. Мишак учился на одном курсе с Алексом, и тот дал ему обидное прозвище «Недоразумение». Так оно и прикрепилось к парню. А когда Алекс умудрился на лопасти вертолёта крылья Мишака намотать, тот совсем посмешищем стал. Перестали над ним смеяться, когда неожиданно к ним домой прилетела жар-птица — посланница Великого и принесла депешу. Это стало шоком не только для всех, но и для самого Мишака. Ну отличник, ну перфекционист. Так звёзд с неба не хватает, и нет властности Алекса и жажды власти Стаса. Мишак даже решил, что ошибка какая-то. Он слишком добрый, порой застенчивый, и абсолютно не злопамятный. И главное правило Зоммера, что дракон всегда прав, не принимал и выступал против. Почему дракон, когда всяких двуликих много в Зоммере живёт.
Эд и Макс спали тут же, в родовом гнезде «Яйцо дракона».
Родители устроили молодых людей на своей половине. Не отпустили к Алексу. Мало ли до чего додумается влюблённый и задетый за самолюбие дракон, потерявший свой трофей.
Итак, Алекс проснулся среди ночи.
«Бескрылый, ты чего творишь?» — спросил он довольно хихикавшего собрата.
«Ласкаю девушку, нежу её, репетирую, как рвать будем», — и хитрая вторая ипостась довольно потёрла руки.
«Репетитор, по-моему, ты её напугал. Ты зачем целовал её?»
«Это не я, это мой дух. Ложись спать скорее, сейчас продолжим».
«Где она? Ты уверен, что это не плод твоей фантазии и с ней всё хорошо?»
«Да хорошо всё с ней. Давай спи, я хочу продолжить начатое… Алекс, соперник её тоже нашёл».
«Кто он?» — Алекс забеспокоился. Духи драконов настолько материальны, то их можно потрогать рукой.
«Не знаю, но вылетел тоже отсюда! Алекс, один из твоих друзей — твой враг!»
«Бескрылый, сделай что-нибудь, чтобы её он не тронул. Хочешь, рви, но она должна быть моя…»
***
Карлицы вереницей вошли к новенькой. Девушки не было видно. И они решили, что она ещё спит. Тихонько, чтобы не разбудить ненароком, они поставили приборы, положили приготовленную одежду. И собрались уже было уходить, как вдруг одна из них заметила кровавые пятнышки на полу.
— Смотрите, — проворковала она на языке карлиц.
Девушки кружочком сгрудились над пятном.
— Зара, — проворковала другая.
Язык карлиц был создан для услужения. Поэтому он содержал односложные предложения. Но зато как мелодично они звучали. Не короткое «Зара», а певучее «Заарра».
Зара прибежала очень быстро. За этот подарочек она отвечала своей головой. Иначе ирбис её бы не пожалел. Убить не убил бы, но загонял бы как кошка мышку. Когда она вбежала в покои, то увидела карлиц, столпившихся в ванной.
Маша всё ещё спала, свернувшись калачиком, поджав под себя ноги, обнажённая, на тёплом полу. Полотенце, в которое она оборачивалась, лежало рядом. Пятна крови засохли на нём уродливыми пятнами.
В раковине в розовой мыльной воде плавала какая-то тряпка. По всему полу то тут, то там были следы крови.
Госпожа зашла одновременно с лекаршей, в руках которой был небольшой чемоданчик.
Зара на цыпочках, прикрывая рот рукой, подошла к Маше. Затронула её за плечо и тут же отскочила: «Она умерла! Макс меня порвёт!».
— Думать надо, прежде чем связываться с ирбисом! — проворчала госпожа. Но к девушке не подошла, а приказала всем замолчать.
Тишины достичь не удалось. Все пытались затаить дыхание, но то одна, то другая карлица умудрялась то охнуть, то кашлянуть, то вздохнуть.
— Госпожа, может, я всё-таки гляну девушку? – спросила врач.
— Ты думаешь, что она жива? — с сомнением глянула госпожа.
— Я уверена, что она жива. А с чего бы ей умирать? – ответила лекарша.
— Кровопотеря.
— Я посмотрела её кровать и следы в комнате. Поверьте мне, что от потери такого количества крови не только не умирают, но даже сознание не теряют. Это менструальная кровь. Я так понимаю, что о прокладках вы не позаботились, — врач поправила на носу очки. Крякнула, хмыкнула и с одобрения старших пошла к лежащей на полу девушка.
В это время Маша улеглась на спину, вытянув ноги и руки.
— Вот это фигурка, — с некой долей зависти прошептала Зара.
— И причёсочка тоже ничего. Эй, карлицы, запомнили, и сделаете мне сегодня такую же, — хозяйка гарема пальцем указала на произведение искусств, расположенное на лобке девушки.
— Вот заняться вам нечем, — пробормотала врач.
Она подошла к Маше, взяла её за руку, сосчитала пульс.
Девушка резко дёрнула руку и открыла глаза одновременно:
— Вы кто? Что вам надо? Оставьте меня в покое? Что плохого я вам сделала? — испуганно проговорила она.
— Успокойся, подарочек. Ты что здесь делаешь? Спят в кровати, а не в ванной на полу, — проговорила Зара презрительно. Она сама не понимала, чем так ей насолила Маша.
Маша села, обняв одной рукой колени, а другой подтащила к себе лежащее рядом покрывало.
— Чего столпились? Спектакль, что ли, здесь? Быстро за работу, — приказала хозяйка карлицам.
Те, не медля ни минуты, тут же принялись за дело. Одна достала замоченную сорочку и бросила её в угол. Именно в тот угол, куда Маша скинула свою одежду, когда вставала под душ.
В этот же момент под сырой вещью появилась дыра, куда вещь упала.
— Э-э-э, я не успела её постирать, — Маша в изумлении протянула руку.
— В прачечной постирают, — заметила госпожа. — Так может, ты нам расскажешь, что делаешь на полу в ванной.
Маша посмотрела, как карлицы заканчивали наводить порядок в ванной. Они стёрли все кровавые пятна, убрали грязные полотенца, протёрли раковину.
— Меня ночью изнасиловали.
Зара в ужасе закрыла рот рукой и сквозь ладони прошептала: «Мне конец!»
Увидев в изумлении поднятые брови госпожи, поспешила пояснить:
— Она девственница. Макс сказал, чтобы её ни под кого и ни за какие деньги не подкладывали. Она должна остаться девственницей до его возвращения.
— Зара, ты меня изумляешь всё больше и больше. Ты сама сколько раз была уже девственницей? Можно подумать, что восстановить девственную плеву такая большая проблема, — хмыкнула хозяйка. А потом обратилась к Маше: — И кто же, милая, мог тебя изнасиловать? Ты кого-то впустила к себе? Снаружи никто не смог бы войти, только если ты сама не открыла дверь.
— Нет, я спала, когда некто стал меня целовать… А потом, потом мне стало ужасно больно: спину тянуло, живот скручивало. Я встала и у меня по ногам полилась ручьём кровь. Мне стало плохо. Я дошла до ванны и потеряла здесь сознание.
— Ну-ка, ложись-ка сюда, — и врач вытянула из стены массажный стол. — Давай, давай! Ты говоришь, что кровь ручьём лилась. Надо осмотреть тебя, — голос медика был спокойный, словно воспитатель объясняет малышу.
Маша послушно прошла за врачом. Легла. Развела ноги:
— А это не больно? — спросила она, а про себя подумала, что за последнюю неделю уже второй раз её осматривают по-женски. Сначала была Стася, а за ширмой сидел Алекс и ждал вердикт. А теперь врач, и на неё пялится госпожа гарема и её помощница.
— А вы бы не могли отвернуться, а то я стесняюсь, — попросила она присутствующих.
— Вот ещё, — хмыкнула Зара. — Ты думаешь, что мы чего-то там не видели?
А госпожа добавила:
— Причёска у тебя симпатичная. Где делали?
— В Драго-спа. Алекс велел. Ой, — Маша вздрогнула, когда холодные инструменты коснулись её внутри.
— Чего ойкаешь? — проворчала врач. — Как я и говорила, месячные у неё, самые обыкновенные. Как была девочкой, так и осталась. Всё, вставай, горемычная. У тебя что, никогда раньше месячных не было?
