могила, на которой очень живописно расположился Кавендиш. Выглядел столичный журналист на удивление реалистично.
Свет фонаря становился всё ярче, и вскоре мы увидели неторопливо шагающего по тропинке мужчину преклонных лет. Он был одет в не новую, но чистую форменную куртку, в руках держал фонарь с ярким, явно недавно заряженным магическим кристаллом. Он внимательно смотрел по сторонам, действительно проверяя, всё ли в порядке на вверенной ему территории.
По мере того, как сторож приближался к лежащему Хэнку, напряжение нарастало, и я невольно вцепилась в руку рыжего, который явно не имел ничего против. А что если сторож не заметит Хэнка?
По нашему плану, увидев распростёртого на могиле Хэнка, сторож должен испугаться и убежать. Нормальная реакция нормального человека. За время его отсутствия «труп» исчезает. А потом появляюсь я и расспрашиваю сторожа о происшествии. Он описывает «труп», и я «опознаю» в нём Хэнка Кавендиша. Нахожу «свидетелей» в лице мистера Филиппа и архивариуса, которые, естественно, анонимно, рассказывают мне душераздирающую историю о злодеях в чёрных масках, которые похитили и даже хотели убить знаменитого столичного репортёра, но появившийся сторож их спугнул. Я пишу репортаж, а Хэнк всё это подтверждает, храня таинственное молчание по поводу причин всего этого переполоха.
Именно в этот момент луч фонаря выхватил из сгустившегося мрака лежащего на могиле Хэнка. Сторож остановился и без малейшего удивления стал рассматривать Кавендиша. Затем вытащил из кармана куртки свисток и дунул в него. Над кладбищем раздался пронзительный свист, от которого, как мне кажется, должны были подскочить все обитатели склепов. Но этого, к счастью, не произошло, зато на тропинке вскоре появился мальчишка, бодро подбежавший к сторожу.
– Чего такое, дядька Берни? – спросил пацан, явно вызванный таким образом не первый раз.
– Добеги до полисмагов, Шон, – распорядился сторож, и мы испуганно переглянулись в своём укрытии за склепом, – скажи, тело у нас. Может, живое, а может, и дохлое. Я его трогать не буду, а то потом не отстанут. Пускай сами приходят и сами разбираются. А я посторожу до их прихода.
Сказав это и дождавшись, пока мальчишка скроется из вида, сторож вздохнул, поставил фонарь на землю, огляделся и присел на одно из старых надгробий. Хорошо так уселся, основательно: сразу видно, что человек никуда не планирует уходить в ближайшее время.
– Он что, остался? – озвучил очевидный факт рыжий едва слышным шёпотом. – Мы не можем допустить, чтобы Хэнка забрали в участок! Тогда никакой сенсации не получится.
– Ну почему же, – так же шёпотом отозвался мистер Филипп, – получится, только не совсем та, что нам нужна.
Сторож, который, казалось, задремал в ожидании стражей порядка, вдруг поднял голову и прислушался.
– Никак разговаривает кто? – спросил он, видимо, у самого себя, так как больше тут никого не было. Скрывающихся за склепом нас я не считаю.
Хэнк на могиле едва заметно пошевелился, и сторож поднялся со своего места, чтобы подойти поближе. Сделав несколько шагов, он остановился возле невысокой ограды и задумчиво почесал в затылке.
– Это могила старого Лофферса, – проговорил он, обращаясь, видимо, снова к самому себе. Оно и неудивительно: работа такая, с собеседниками достаточно напряжённо. – Этот парень на него совсем не похож, да и родичей у старика не было. Вопрос: откуда он тут взялся и почему лежит именно на этой могиле? И кто разговаривает?
– Надо как-то отвлечь сторожа от Хэнка, – стараясь говорить как можно тише, озвучила я напрашивающуюся мысль, – чтобы он мог сбежать до прихода полисмагов. Ему никак нельзя им попадаться!
– Да уж понятно, что нельзя, – не стал спорить рыжий и задумчиво потёр подбородок, – нужно что-то такое, что заставит сторожа забыть о Кавендише… Хотя бы на несколько минут.
– Может, его просто стукнуть чем-нибудь? – неуверенно предложила я, глядя на сторожа, крутящего головой и настороженно прислушивающегося.
– Какая ты кровожадная, – с осуждением, впрочем, достаточно умеренным, прошептал мистер Филипп, а рыжий подмигнул и начал озираться в поисках камешка подходящего размера. Кажется, мы начинали понимать друг друга практически без слов. Оно и понятно: ночные посиделки на кладбище чрезвычайно сближают. Не верите? Проверьте: новых ощущений получите массу!
– Я не кровожадная, я практичная, – ответила я, – эх, если бы была простыня…
– Простыня? – хором переспросили мои сообщники и странно на меня покосились. – Зачем?
– Затем, – я прижала палец к губам, и рыжий, глядя на мою руку, на какое-то время завис, – я могла бы изобразить привидение. На него он точно обратил бы внимание.
– Простыни у меня, конечно, нет, – задумчиво произнёс мистер Филипп, – но есть скатерть…
– Скатерть?! – я так растерялась, что забыла об осторожности, и сторож тут же повернулся в нашу сторону. – А скатерть-то вам зачем, мистер Филипп?
– Учитывая специфику нашего местоположения и наши общие криминальные наклонности, можешь говорить мне просто «Филипп», дитя моё, мне будет приятно. И ты тоже, мальчик, – прошептал пожилой джентльмен и весело нам подмигнул. – А скатерть я прихватил на всякий случай: если вдруг придётся лежать на сырой траве. Я, знаешь ли, уже далеко не юноша.
Предложение меня изрядно удивило, так как я не привыкла к фамильярному обращению к людям старшего поколения. Для меня естественно и легко было говорить «ты» Хэнку или рыжему, но… Впрочем, с Филиппом почему-то было очень легко и комфортно, словно с давним другом или близким родственником. Поэтому, подумав, я благодарно кивнула, а рыжий обменялся с ним крепким рукопожатием.
– А ведёте… ведёшь себя, как мальчишка, – укоризненно покачала я головой, не забывая присматривать за сторожем. – Давай скорее свою скатерть, а то Сент-Брук – городок небольшой, наверняка до полисмагического участка не очень далеко, а бегает пацан быстро. Так что как только они ему поверят, сразу двинутся к кладбищу.
Филипп повозился и вытащил из сумки, которую носил на боку и на которую я до этого момента не обращала внимания, скатерть чудесного белого цвета с элегантным орнаментом по краю.
– Ты уверен, что белая скатерть – именно то, что сгодилось бы нам в качестве подстилки? – я старалась говорить чуть слышно.
– Другую искать было некогда, – начал зачем-то оправдываться Филипп. – Не капризничай, бери, что дают….
Под внимательными взглядами двух сообщников я быстро расплела волосы, и они живописно рассыпались по плечам. Рыжий архивариус – вот почему-то никак не получалось даже мысленно называть его Найджелом – глубоко вздохнул, и его голубые глаза потемнели. Так, Лаура, опять не о том думаешь! Перекинув несколько прядей вперёд и стараясь игнорировать горячий взгляд рыжего, я аккуратно развернула оказавшуюся достаточно большой скатерть.
Несколько минут ушло на то, чтобы сообразить, как половчее в
