Если бы он был собакой, он бы поднял ногу прямо сейчас.
— Знаю, — я смотрю на коробки, сложенные в задней части его фургона. — Давай я помогу тебе с этим, — предлагаю я, потому что Шеннон собирается что-то нести.
— Эм… да… хорошо… — Ларри всё ещё звучит не слишком уверенно. — Спасибо, — бормочет он, ничуть не обрадованный.
— Ты не обязан это делать, — возражает Шеннон. — Мы с Ларри прекрасно справимся.
— Я возьму эти, — я решаю быть придурком и беру сразу три коробки. Я мог бы взять и четыре, но это было бы слишком много для того, с чем люди могут справиться. Даже такому большому мужчине, как я, было бы трудно справиться с четырьмя. Чёрт, три — это уже перебор. Я сдерживаю усмешку.
— Срань господня! — Ларри звучит потрясённо. — Ты не обязан этого делать.
— Я справлюсь, — отвечаю я, ухмыляясь ему. Если бы это было соревнование по мочеиспусканию, я бы пометил то место, куда он только что пошёл.
— Не урони их, — бормочет он. — Пожалуйста. Я потеряю свою работу.
— Не уроню, — я захожу в заднюю часть закусочной и направляюсь на кухню.
— Я думал, ты не ходишь на свидания, — слышу я голос Ларри. Я так и знал, что он неравнодушен к Шеннон.
— Я и не хожу, — быстро возражает она. — Найт — просто друг.
— О, я понимаю, — наступает долгая пауза. — Так, может быть, мы могли бы… — начинает он.
— Я не хожу на свидания, Ларри, — обрывает его Шеннон. Я слышу, как они входят в кухню. Ларри пыхтит и сопит.
— Конечно, — его голос напряжён. — Я собирался предложить выпить кофе… как друзья, — он посмеивается, кажется, запыхавшись.
— Ты уверен, что я не могу тебе с этим помочь? — спрашивает Шеннон обеспокоенным тоном.
— Всё хорошо, — он звучит как угодно, только не так.
— Я знаю, ты пытаешься быть милым, предлагая кофе, но… — она делает глубокий вдох. — Наверное, будет лучше, если мы не будем делать… этого. Я… сейчас не подходящее время.
— Может быть, когда-нибудь? — спрашивает он с надеждой в голосе.
— Может быть, — слышу я её ответ. Мы с Ларри оба слышим, что Шеннон не это имеет в виду. Ларри молчит.
Я оглядываюсь вокруг. Там парень что-то готовит на гриле. Никто не смотрит в мою сторону. Я удерживаю коробки только одной рукой, чтобы открыть морозильную камеру. Я предполагаю, что картошка фри направляется туда.
Я толкаю дверь. Я ставлю коробки, когда входит Ларри. Он несёт две другие и сильно потеет. Я беру верхнюю, прежде чем он их уронит. Ларри кивает.
— Спасибо, — бормочет он. Я чувствую себя немного неловко из-за того, что рисовался перед ним.
Он ставит другую коробку на землю.
— Спасибо тебе… Найт, — он использует моё имя, как будто это ругательство. Через несколько секунд он прищуривается и смотрит на меня. — У нас всё хорошо. Ты можешь… Я уверен, что у тебя есть место, где тебе нужно быть, — он смотрит на дверь. Он хочет, чтобы я ушёл поскорее. Ублюдок! Я никуда не собираюсь прямо сейчас. Я чувствую себя немного менее виноватым из-за того, что выставляю его слабым, каковым он и является… по сравнению со мной. Ларри неплохой парень. Я уверен, что у него всё хорошо с женщинами. Не с Шеннон. Это многое проясняет. Я не уверен, почему мне это так нравится.
— Всё нормально. Я уверен, что у тебя есть ещё… картошка фри, которую нужно доставить, — я ухмыляюсь ему.
Его глаза на мгновение сужаются, а челюсть сжимается. Затем он кивает один раз, поворачиваясь к Шеннон:
— Скоро увидимся.
Он этого не сделает!
Чёрт!
Я на мгновение забыл, зачем я здесь, что недопустимо.
— Да… я буду здесь, — она слегка улыбается, но только для того, чтобы быть милой. Я могу сказать. Она милая. Серьёзно, чертовски милая.
— Обязательно будешь, — он улыбается ей… теряя своё расслабленное поведение, как только наши взгляды встречаются. Его челюсть снова напрягается.
— Пока, Ларри, — я ничего не могу с этим поделать. Просто не могу. Я машу ему рукой. Я могу быть мудаком, если захочу.
— Пока! — он хочет врезать мне в челюсть. Возможно, я бы согласился на это, если бы Шеннон здесь не было. Он уходит. Окончательно.
— Тебе следует взять завтра выходной. Пойдём в приют. Погуляем с собаками. Я могу показать тебе спортзал, познакомить тебя с моими ребятами, — я вижу, что Шеннон внимательно слушает. Её глаза даже загораются, как будто ей это может быть интересно. — У тебя должно быть что-то в списке дел, что ты хочешь сделать, — я знаю, что это слишком, но ничего не могу с собой поделать. Завтра её последний день на земле. Нам нужно постараться всё уместить в единое целое. — Мы могли бы попытаться сделать так, чтобы это произошло во второй половине дня. На самом деле… мы определённо можем это сделать. Не имеет значения, что это такое, — у меня есть деньги. Много. За деньги можно купить практически все, что угодно.
Она смеётся.
— Список желаний? — она качает головой.
— Да… обед в Париже… Диснейленд… — я пожимаю плечами. — Я не знаю. Назови всё что угодно. Возьми выходной, и мы сделаем это, — мой голос звучит оживлённо. Я, наверное, выгляжу как сумасшедший, потому что кто занимается подобными вещами?
Шеннон смеётся ещё немного, и я обнаруживаю, что мне нравится этот звук. Она довольно быстро приходит в себя и качает головой.
— Ты действительно милый, но… — она качает головой. — Я не могу.
— Почему нет? Ну же. У каждого есть что-то, что он хочет сделать или увидеть.
Она делает глубокий вдох, и её глаза затуманиваются:
— Я бы не прочь снова увидеть Коди. Ты рассказывал о собаках ранее, и я понимаю, как сильно я скучаю по нему, но…
— Но что? Мы можем это сделать. Я отвезу тебя к нему.
Она качает головой:
— Меня не было дома… очень долго.
— Почему нет?
Она качает головой. Печаль в её глазах, чёрт возьми, сводит меня с ума. Это заставляет меня хотеть сделать шаг назад.
— Я ушла из… из своей прежней жизни больше года назад. Я не планирую возвращаться в ближайшее время. Кроме того, у меня нет никаких дней отпуска.
— Тогда возьми больничный. Могу предположить, что ты никогда не берёшь больничные. Твой босс бы…
— У него случится сердечный приступ. Это означало бы заплатить мне, а также кому-то другому, который будет работать за меня.
— Всё в порядке… пусть у него случится сердечный приступ. Доверься мне в этом вопросе. Ты можешь взять один день. Тебе нужно время от времени выделять день для себя.
— День для себя… Я так не думаю, — она качает головой.
— Тогда день для других. Мы будем выгуливать собак и помогать моим ребятам. Ты бы помогла мне, — я беру её за руку. Я ничего не могу с этим поделать. Я хочу этого для неё.
Шеннон позволяет мне прикоснуться к ней всего на секунду, а затем отстраняется. Она выглядит измученной. Как будто она усиленно думает об этом. На несколько мгновений я убеждён, что она согласится. Затем она, кажется, сдувается и качает головой.
— Я действительно не могу, — она касается моей руки сбоку. Её кончики пальцев едва касаются моей кожи. — Как бы мне ни хотелось… я не могу. Спасибо тебе.
Я знаю, что бороться с этим бесполезно. Я попробую ещё раз позже. Я киваю:
— Хорошо.
— Я увижу тебя позже? В АА? — она поднимает брови.
— Определённо. Ещё раз спасибо.
— В любое время.
Это совсем не так, хотя она и говорит всерьёз. Я задерживаю на ней взгляд на несколько секунд, а затем поворачиваюсь и направляюсь к выходу. Я чувствую, что всё это неправильно. Моё чутьё ещё ни разу меня не подводило.
7
Найт
Встреча проходит быстро. Я слушаю вполуха, погружённый в свои мысли. Я прибыл незадолго до начала собрания, чтобы сесть на противоположной стороне круга от Шеннон. Я хочу понаблюдать за ней. Не в том жутком смысле. Я всё ещё чувствую необходимость разобраться в ней. Она счастлива, когда видит меня. Её печаль на несколько секунд рассеивается, и её глаза светлеют. Она машет, и я машу в ответ. Затем она снова впадает в отчаяние. Её плечи опустились. Её глаза затуманились. Она слушает каждого, кто говорит. Ловит каждое слово Марка. Она читает молитву о безмятежности, как будто это спасательный круг. Её спасательный круг.
