ГЛАВА 9
Как только врата захлопнулись, Тамани повернулся к Шару, надеясь — и сомневаясь, — что с другом все в порядке.
— Не зря ходил?
Шар покачал головой.
— Трудно сказать. Пожалуй, я получил по заслугам.
«Ты слишком суров к себе», — подумал Тамани, но вслух, как обычно, ничего не сказал. Хотя Шару всегда непросто давались путешествия в Японию, еще тяжелее были душевные муки, которым он подвергал себя после.
— С кем ты встречался, Шар? — спросила Лорел.
Фей не ответил. Тамани положил руку девушке на талию, мягко подталкивая ее к машине. Сейчас не время обсуждать Хоккайдо.
Они остановились на опушке, и у Шара в уголке рта заиграла улыбка.
— Поторопись. Скоро зайдет солнце, а тебе завтра в школу.
Тамани проглотил насмешку.
— Дурацкие уроки!
— В следующий раз отвечай на этот чертов телефон, ладно? — сказал он на прощание.
Шар скользнул рукой к поясу, в котором хранил телефон, но промолчал.
Сев за руль кабриолета, Тамани выехал на шоссе и на этот раз не стал разгоняться. До захода солнца оставался час, лицо ласкал прохладный бриз, а в машине сидела Лорел. Незачем спешить.
Они долго ехали молча. Наконец Лорел спросила:
— Куда ходил Шар?
Тамани колебался. Не дело выбалтывать секреты друга; он обязан рассказывать только то, что поможет Лорел выполнить свою миссию. Правда, в глубине души он считал этот приказ скорее настоятельной рекомендацией. А появление Юки, весьма возможно, как-то связано с Неблагими.
— К своей матери.
— На Хоккайдо?
Тамани кивнул.
— Почему она живет в Японии? Она телохранитель?
Тамани резко мотнул головой.
— Его мать — Неблагая.
Лорел вздохнула.
— Я даже не знаю, что это значит!
— Ее изгнали. — Он задумался, как бы объяснить помягче.
— То есть отправили в ссылку? И остальных Неблагих тоже?
— Не совсем, — Тамани нервно куснул губу. «С чего же начать?» — Давным-давно, — он помнил, что именно так люди начинают самые правдивые истории, — было два двора фей. Они враждовали… по разным причинам, но в основном из-за отношения к людям. Первый двор был расположен к ним — и люди прозвали его Благим. Феи из второго двора стремились порабощать людей, мучить и убивать их ради забавы. Это были Неблагие. Однажды в Благом дворе произошел раскол. Часть фей — сторонники изоляции — считали, что лучше всего людям будет, если мы оставим их в покое.
— Разве сейчас не так?
— Так, — кивнул Тамани. — А раньше было по-другому. Благие даже заключали договоры с королевствами людей — например, с Камелотом.
— И ничего не вышло? — спросила Лорел. — Ты рассказывал год назад на празднике.
— Пакт с Камелотом какое-то время действовал и принес немало пользы. С помощью Артура Благие навсегда изгнали троллей из Авалона и почти уничтожили Неблагих. Увы, рано или поздно всему приходит конец.
Тамани обычно утомляли излишние подробности, но, когда речь шла о Неблагих, трудно было понять, где заканчивается одна история и начинается другая. На рассказ о Камелоте ушел бы не один час. Кроме того, даже для Авалона это предание было слишком древним и вряд ли таким уж точным. Некоторые считали, что Древо хранит истинные воспоминания, однако Тамани доводилось общаться с Безмолвными, и он знал: из их мудреных ответов тяжело извлечь исторические факты.
Оставалось пересказывать обрывки.
— Когда Камелот наводнили тролли, феи окончательно убедились, что с людьми опасно связываться: самые лучшие намерения неизменно приносили одни неприятности. К власти пришли изоляционисты, а всех остальных объявили Неблагими.
— Значит, часть Благого двора стала новым Неблагим двором?
Тамани нахмурился.
— Вообще-то у Неблагих больше тысячи лет нет своего двора. Титанию свергли, Оберон стал законным королем и издал всеобщий указ, что ради блага людей феям надлежит навсегда оставить их в покое. Все вернулись в Авалон, Оберон создал врата, и с тех пор мы существуем отдельно. Правда, иногда всплывают идеи, что феям следует вмешиваться в жизнь людей — как благодетелям или захватчикам. Тех, кто отстаивает такие взгляды чересчур рьяно, изгоняют.
— На Хоккайдо?
Тамани кивнул.
— Там находится… лагерь для осужденных, недалеко от врат. Мы отправляем их туда, чтобы они не сеяли смуту в Авалоне и вдобавок не могли связываться с людьми. На самом деле там нет отдельного королевства, но все называют их поселение Неблагим двором.
— А мать Шара? Когда ее… изгнали?
— Где-то пятьдесят лет назад, когда моего сеянца еще не было.
— Пятьдесят? — засмеялась Лорел. — Сколько же Шару лет?
— Восемьдесят четыре.
Лорел изумленно покачала головой.
— Никак не привыкну!
— Привыкнешь, когда самой стукнет восемьдесят. — Тамани пихнул ее в бок.
— А почему Шар ходил к ней сегодня? Думает, что Юки — Неблагая? И что еще за Преображение?
Тамани медлил. Лорел затронула непростую тему.
— Значит, так. С Преображением ясно одно: это полная чушь. Хотя звучит она правдоподобно. Я тебе расскажу, а ты запомни: в него никто не верит. По крайней мере, в здравом уме. В Авалоне небезопасно упоминать о Преображении.
Лорел выпрямилась и сложила руки на коленях. Тамани понял: предостережение лишь подогрело ее интерес. Иногда она ведет себя так по-человечески!
— Для начала вопрос. Ты когда-нибудь задумывалась, почему люди так похожи на нас внешне?
— Ну, не совсем в такой форме. — Лорел улыбнулась, — Но да, задумывалась. Дэвид говорит, это связано с параллельной эволюцией — мы заполняем подобные… мм… экологические ниши. Как акулы и дельфины, только… ближе.
Тамани мысленно поморщился; только Дэвида тут не хватало.
— Так вот, Неблагие верят, что это наших рук дело — до Преображения мы выглядели совсем по-другому. Скорее, как растения.
— Зеленая кожа и все такое прочее? — спросила Лорел.
— Кто знает? Но Неблагие говорят, одна древняя королева, Зимняя фея Мэб, могущественными чарами изменила нашу расу и сделала ее похожей на людей. Вроде бы она влюбилась в человека… Они решили, что сеянец, прорастающий рядом с людьми, должен быть внешне похож на местных жителей.
— Значит, фея, которая родилась… то есть проросла в Японии, должна походить на японку. — Лорел рассуждала вслух. — Кажется, это легко проверить. Все дети Неблагих должны быть похожи на японцев. Поэтому Шар и пошел выяснить, не сбежала ли Юки из… тюрьмы.
— Вот только Неблагих не пускают в Сад, значит, юная фея не может быть родом из лагеря. Больше тысячи лет феи не рождаются за пределами Авалона. А сеянцев мы не изгоняем.
