— В общем, да.
— Вот бы попробовать!
Лорел удивленно подняла брови.
— Нет, правда! Представляешь, как круто? Например, в Хеллоуин, дал детям пару глотков на дорогу, и пусть идут пугать соседей. Зато не потеряются!
— Сомневаюсь, что тебя так волнует их безопасность.
— А еще здорово выпрыгнуть из-за дерева, светясь зеленым!
— Вот теперь верю. — Лорел посмотрела на скудные записи, которые сделала с Катиной помощью, — Выходит, если обработать образец клеток фосфоресцирующим веществом, по длительности свечения можно легко отличить Летнюю фею.
— Не думаю, что все так просто. — Дэвид перевернулся на живот и придвинулся к Лорел. — Подружка Кати светилась, потому что ее тилакоидная мембрана полностью усваивала вещество. В образце клетки неживые и не растут. Нужно найти способ сохранить его живым. Или провести опыт прямо на коже Юки.
— Сомневаюсь, что она согласится, — криво усмехнулась Лорел.
Они помолчали.
— Цветы ведь некоторое время не вянут в подслащенной воде?
Дэвид пожал плечами.
— Думаю, да.
— А когда тролли бросили нас в реку Четко, Тамани заклеил мне рану и лечил таким сияющим шаром — вроде карманного солнца. Если бы мне удалось как-нибудь тайком, — она покачала головой, отгоняя мысли о возможных препятствиях, — получить крошечный образец клеток Юки! Я бы положила его в сладкую воду и потом посветила этим шаром. Вдруг этого хватит, чтобы сохранить живую ткань?
— Кто знает. То есть, будь это обычное растение, я бы не поверил, но ведь феи — высшая форма растительной жизни?
Лорел кивнула.
— Вдобавок шар волшебный, так что может и получиться. Сумеешь его сделать?
— Нет, это очень серьезная магия. Попрошу Тамани достать.
— А светящийся раствор сможешь приготовить?
— Думаю, да.
— Выпьешь его как-нибудь ночью? Будешь сиять в темноте.
Лорел опешила.
— Нет!
— Ну пожалуйста! Роскошное будет зрелище! — Он поднялся на колени, восторженно сцепив руки. — Я бы на твоем месте непременно выпил.
— Нет.
— Да брось!
— Ни за что!
Дэвид пихнул ее в бок.
— Будешь похожа на сияющего ангела.
— Скорее на источник радиации. Спасибо, не надо.
— Он схватил ее в охапку, прижал к дивану и стал щекотать.
— Перестань!
Дэвид убрал руки и плюхнулся рядом.
— Знаешь, ты удивительная, — выдохнул он, отбрасывая со лба прядь волос.
— Сам такой.
Он поскреб нос и покачал головой.
— Ну и ладно. Однажды я тебе надоем, и ты пошлешь меня подальше.
Несмотря на улыбку, в его голосе звучали серьезные нотки.
— Дэвид, ты мне никогда не надоешь, — мягко сказала Лорел.
— Очень надеюсь. — Дэвид зарылся лицом ей и шею. — Среди обычных людей я умру от скуки.
В понедельник Лорел первым делом стала выглядывать Тамани. Интересно, где его носило все выходные — особенно после того, как они столько выяснили? А еще ей не терпелось узнать, достанет ли он светящийся шар. На приготовление раствора уйдет несколько дней, и вскоре можно будет испытать новую теорию.
Она как раз возьмет свой лепесток.
Утром, выйдя из душа, Лорел заметила крошечную шишку и ощутила знакомое покалывание между лопатками. Было довольно рано, но лето выдалось жарче обычного; теперь же мать-природа словно спохватилась. Дул прохладный ветерок; листья стали понемногу желтеть. Наступил сезон туманов, и по утрам бывало промозгло и сыро. А Лорел, как и все растения, зависела от погоды.
Хотя она ожидала раннего цветения, шишка никогда еще не набухала в сентябре.
— Ну вот, опять, — шепнула Лорел, задумчиво разглядывая свое отражение в зеркале.
Правда, шептать не было нужды. Она скрывала цветение от всех, кроме родителей. В прошлом году, когда ложь едва не стоила им с Челси жизни, Лорел решила, что честность — лучшая политика. Прятаться и так было от кого, и уж в родном доме, как нигде, хотелось быть собой. Родители знали о волшебном происхождении дочери, о Тамани и даже о Юки. Лорел умолчала только о своих чувствах к Тамани и не объясняла, почему так важно, что Юки — фея. Кому нужны лишние подробности? Родителям хватало ума, чтобы делать выводы самостоятельно.
Тамани так и не появился, зато у шкафчиков ждал Дэвид.
— Рада видеть. — Лорел тепло обняла своего парня.
Он погладил ее по щеке, отодвинул непокорную прядь со лба и нежно взял за подбородок. Лорел улыбнулась, предвкушая поцелуй.
— Привет, Лорел!
Тамани с усмешкой прошел мимо и помахал рукой, довольный, что помешал им обниматься. Провожая его взглядом, Лорел заметила еще одного зрителя.
У противоположной стены стояла Юки и неотрывно, почти страстно смотрела на Тамани.
— Ерунда какая-то, — еле слышно шепнула Лорел.
— И не говори, — буркнул Дэвид.
— Я не о нем. — Лорел крепко сжала его руку. — О Юки.
Дэвид перевел взгляд на дикую фею: она повернулась к своему шкафчику и снимала книги с верхней полки.
— А что Юки?
— Не знаю… так странно на него таращилась. — Лорел задумалась, — Кстати, надо к ней подойти — я же хочу дружить. Прекрасный синоним к слову «шпионить», — добавила она шепотом.
Дэвид кивнул. Лорел стиснула его руку на прощание и направилась к Юки.
— Эй, Юки! — звонко позвала она, мысленно морщась от своей неискренности.
Похоже, от дикой феи фальшь тоже не ускользнула.
— Привет, — вежливо кивнула она.
— Мы почти не общаемся, — Лорел силилась найти тему для разговора, — Просто хотела узнать, как ты тут освоилась.
— Хорошо, — угрюмо ответила Юки.
— Вот и отлично, — улыбнулась Лорел, чувствуя себя полной идиоткой. — Если что-нибудь понадобится, обращайся, ладно?
Сверкнув глазами, Юки шагнула в сторону, подальше от толпы учеников, и потянула Лорел за собой.
— Слушай, Клеа вздумалось просить у тебя помощи, но это не значит, что я в ней нуждаюсь.
— Я не против, — искренне ответила Лорел, положив руку Юки на плечо. — Просто я сама была такой потерянной, когда сюда пришла. Представляю, каково тебе.
Юки дернула плечом, сбрасывая руку, и посмотрела так зло, что у Лорел пересохло во рту.
— У меня все хорошо. Я большая девочка и способна о себе позаботиться. Мне не нужна твоя помощь и уж тем более жалость.
Она развернулась, взметнув полы голубой юбки, и зашагала прочь.
— Ну что ж, — сказала Лорел в пустоту, — для начала неплохо.
Та же сцена, почти без изменений, повторилась на следующий день и два дня спустя.
— Клянусь, она меня ненавидит, — прошептала Лорел Тамани. Они сидели на уроке истории, и миссис Хармс что-то бубнила про войну тысяча восемьсот двенадцатого года. — Что я ей сделала?!
