— …Мама с моим дядюшкой возвращались из соседней деревни от родственников, когда на пути их экипажа встали Охотники. Эти твари отрезали ей голову, — Торе допил вино одним глотком. — …Отец во всём обвинил меня, разорвал документы и сказал, что у него больше нет сына — Ферро Макиавелли больше нет. Я взял прежнюю фамилию матери, а имя выбрать не решился.
— Ох, Торе, — встала и, сделав пару шагов, опустилась на ковёр рядом с инквизитором, — почему он так с тобой обошёлся? Почему счёл виновным?
— Это ещё одна история, — он ласково провёл ладонью по моим волосам. — В следующий раз, куколка.
***
Мы проболтали полночи, Тор заснул в кресле, а я, накрыв его шерстяным одеялом, отправилась к себе. Утром, впервые за долгое время, было так спокойно и хорошо, что я боялась подняться с постели и потерять драгоценную каплю умиротворения, в груди будто качался плавными волнами залитый рассветным солнцем залив Чокорони. Ждала, что Торе появится на пороге моей спальни с беспечной улыбкой, чтобы осыпать поцелуями, но этого не случилось. В дверь постучала служанка и холодно сообщила, что меня ждут в столовой. Над заливом Чокорони нависли тучи.
К завтраку не спешила. Медленно спускалась по белой лестнице, рассматривала картины на стенах, вдыхала аромат вчерашних роз. На лицо лезла улыбка от воспоминаний о поцелуе и ночи в гостиной перед камином. О, Сильван, сколько же у нас всего впереди! В груди заиграл холодок приятного волнения.
— Синьорина не хочет поторопиться? Только вас и ждут, — с упрёком сообщил седой слуга в шелковом камзоле.
— Неужели?
Вместо ответа седовласый раздражённо цокнул и вернулся к своим обязанностям. Интересно, а если бы на моём месте был синьор Ландольфи, старикашка был бы столь дерзок? Вернувшись на последнюю ступень социальной лестницы, где простолюдинке самое место, я выпустила вздох горечи из груди и поспешила туда, где «только вас и ждут».
Прекрасное, наполненное спокойствием утро трещало по швам, а когда я оказалась в столовой, и вовсе взорвалось. Никак не ожидала увидеть в компании синьоров женщину. Нет, это была не просто женщина — само совершенство ковырялось десертной ложкой в вазочке с творогом. Синьорина с мраморной кожей подняла на меня карие глаза и слегка изогнула тоненькие брови. Секунда на оценивающий взгляд, и она, глубоко вздохнув, вернулась к творогу. Прекрасные ухоженные руки, пара недешёвых перстней и невообразимое количество рюшей на манжетах белоснежной рубашки, выглядывавшей из-под бархатного чёрного камзола.
— Амэно, проходи, куколка, — Торе неуклюже подскочил с места и выдвинул стул рядом с собой.
— Вижу, тебе лучше, — приняв предложение инквизитора, не могла отвести глаз от гостьи.
— Ром выспался и подобрел, — шепнул Торе мне на ухо, — дал хорошую пилюльку…
— Теперь, надеюсь, все в сборе, — синьорина отвлеклась от ковыряний в вазочке и, поправив накрученные каштановые локоны, отправила каждому из нас внимательный взгляд.
— Амэно, познакомьтесь — это синьорина Мими Эспозито, — Ромео привстал, указав на гостью. Она будет вашим наблюдателем от святейшей инквизиции. Синьорина Мими, позвольте представить вам синьорину Амэно Гвидиче — Ловчую и компаньона синьора Сальваторе.
Едва сдерживала зевоту, пока Ромео и эта Мими обменивались любезностями. Впрочем, синьорина не была многословна — больше слушала хозяина дома, внимательно цепляясь взглядом за меня и Сальваторе. Аккуратно подведённые глазки Мими, словно острые крючки, впивались в тело. Клянусь козлоногим, я чувствовала, как из моих жил утекают силы.
— Довольно, — синьорина прервала Ромео и поставила на стол блестящий саквояж, — перейдём к делу. Для Амэно Гвидиче, — она протянула мне свиток и увесистый мешочек.
Развернув бумагу, не могла поверить строчкам. Пожалуй, на этот раз я читала даже дольше, чем обычно. В послании Святейшего жреца говорилось, что меня приказано наградить за спасение его души и тела. Мне полагалось получить целый кулак золота и святейшую печать из чистого серебра.
— В чём дело, синьорина Гвидиче? Неужели награда вас не устраивает? — Мими опёрлась локотком на стол и, подперев мраморную щёчку, с насмешкой уставилась на меня.
— Нет… я… мне…
— Амэно взволнована, — Торе вытащил из моих рук смятый свиток, — это её первая награда.
— Занятно, — улыбнулась синьорина. — Пусть выпьет кофе, а мы продолжим. Сальваторе, ваше прошение об увольнении удовлетворено.
— Для меня честь услышать об этом от вас, — Торе явно фальшивил.
— Кроме того, на место смерти отряда отправлены инквизиторы с проверкой. Мы получили вести — ваши слова полностью подтверждены. Остаётся придать останки Амэрэнты Даловери огню, а тела ваших подчинённых перезахоронить в Сэнбари.
— Пусть Великий Брат упокоит души парней, — Тор поднял руки к потолку.
— Хвала, — прошептал Ромео.
— Хвала, — повторила Мими и ожидающе посмотрела на меня.
— Хвала, — я кивнула, сжимая в ладонях серебряную печать.
— Итак, — синьорина Эспозито снова запустила руку в лакированный саквояж, — теперь о главном — Ловцы безумия возрождаются в великих землях Ханерды, — она протянула Торе целую стопку бумаг. — Здесь дубликаты всех необходимых документов, кроме кодекса Ловцов. Моя задача составить основные правила для вас, этим я и займусь в путешествии. Когда планируете отправляться?
— Завтра на рассвете, — Торе даже мельком не глянул, что написано в документах, отложил в сторону.
— В таком случае не смею больше отвлекать вас, — Мими поднялась и, закрыв саквояж, взяла со стола шляпку-цилиндр. — Передайте повару тысячу комплиментов, — изящным движением она подхватила трость и отправилась к выходу. — До завтра!
Женщина уходила, феерично раскачивая круглой миниатюрной задницей, обтянутой… штанами. Штанами! Такая дерзость в одежде непозволительна синьоринам великих земель Ханерды. Торе чуть не свернул шею, провожая Мими взглядом. Ромео выдал едва слышное восхищение и запил это дело глотком кофе.
— Похоже, здесь никого не удивляет, что совет только завтра, а документы готовы уже сегодня, — я пихнула замечтавшегося Тора локтём в пухлый бок.
— Любимая, — он сглотнул скопившуюся слюну, — Святейший жрец Польнео обладает огромной властью. Согласие остальных — формальность.
— Амэно, от всей души поздравляю вас с наградой, — Ром кивнул на мешочек с деньгами. — Поверьте, получить золото от жреца Польнео может не каждый, а уж личную печать…
— Это что, его печать? — повертев серебряный медальон в руках, подняла глаза на лекаря.
— Да, синьорина Гвидиче, — довольно заключил Ромео, — самая настоящая печать самого Святейшего жреца — великая честь!
— Сохраню, как талисман, — пожала плечами и, сунув «великую честь» в мешочек, затянула вязки.
— Амэ, у тебя сегодня много дел, — бывший инквизитор положил ладонь мне на колено. — Поезжай в город и купи всё, что пригодится в дороге. Зайди к портным, выбери одежду…
— Синьор Сальваторе, а почему я узнаю о завтрашнем отъезде только сейчас?
— Ну… — он замялся, — я это придумал несколько минут назад.
— Друзья мои, я тоже вынужден покинуть вас. Уже опаздываю, — спохватился Ромео, достав часы из кармана жилета.
— Ты-то куда? Выходной же, — Торе удивлённо захлопал ресницами. — Мир перевернулся, и ты проводишь свободные дни не дома?
— Ромео, а как же… Вы ведь собирались выяснить, что со мной.
— Без паники, синьоры и синьорины, — шутливый тон лекаря удивил ещё больше, — обо всём поговорим вечером, а сейчас мне действительно пора.
Мир не перевернулся, но определенно сошел с ума. Вчера я наблюдала, как этот чопорный синьор сыпал витиеватые ругательства за шиворот лучшего друга, а сегодня он, чуть не приплясывая, убежал по делам. Где синьор Ландольфи — занудный, медлительный, непривыкший менять планы?
— Задумал что-то, — Торе покачал головой вслед другу.
— Без сомнений.
— Амэ, куколка, — Тор коснулся дыханием моего уха, — ты безумно красива этим утром, но я не могу тебя задерживать, — он нежно коснулся щеки губами. — Хотя очень хочется… Любовь моя, поторопись, иначе я за себя не ручаюсь.
