лекции?
– Это ужасно! – беспомощно сказала Алеся.
– К этому быстро привыкаешь, – успокоила Соседка. – В конце концов, и там мы жили так же. Недели, месяцы – кто видит их?.. Чтобы проживать каждый день, не расплачиваясь Личным Временем, надо быть поистине богачом. Некоторые рождаются в роскоши, но эти-то самые бедолаги и есть: они не тратят свое Личное Время – они его убивают. Или оно убивает их…
«Ничего не понимаю, – в отчаянии думала Алеся. – Я шла сюда, движимая Мечтой, с конкретной Целью, с конкретными Вопросами, в ожидании Чуда… Вместо этого я теряю куски жизни, так же легко и бездумно, как потеряла девственность, и скоро стану матерью, хотя понятия не имею, что значит быть матерью, и особенно – быть матерью здесь…».
И в этот момент соседка произнесла фразу, от которой вся ее кожа пошла пупырышками.
– Сегодня лопнет, – сказала она, с видом знатока разглядывая ее живот. – Созрел. Последний день любуешься.
– Что… что?!
Алесе представилась страшная картина: разверстые внутренности, кровавые ошметки того, что когда-то было ею. Это не живот, это «пояс шахидки»!..
– Ох, я и забыла, что ты в первый раз, – извиняющимся тоном сказала Соседка. – Не бойся. Это совсем не больно, даже приятно. И очень красиво. Тысячи мельчайших брызг, в каждой – крошечное солнце, и сразу легкость, словно паришь, и снова гладкий животик – до следующего пузырения. Разве это не чудо?
– А ребенок? – спросила Алеся.
Соседка засмеялась.
– Глупенькая, зачем же ребенок? Какое он имеет отношение к этому?.. Хвала Мастеру, здесь никогда не бывает детей. Только красота, только наслаждение! Но мы заболтались, дорогая, ведь тебе пора…
Чьи-то руки подхватили ее и заботливо, но неумолимо повели куда-то. Она сопротивлялась, кричала:
– Мой ребенок был зачат не здесь! Он не лопнет, он родится. Он живой! Вы слышите? Он живой! Я… я хочу видеть Мастера!
– Увидишь, – ответил кто-то, но Алеся продолжала кричать.
Она уже забыла, что узнала о ребенке лишь несколько минут назад. Она поговорит с Мастером, сумеет доказать ему, что ее живот – не мыльный пузырь, не ложная беременность, не пустоцвет, не красивый самообман. У других животы могут лопаться сколько угодно, но она родит, родит!..
Разве не за этим она сюда шла?
Сотворить то, что не лопнет.
13. Она лопнула!..
Яркий свет льется откуда-то с высокого потолка. Стены без окон. Просторный зал и длинный ряд женщин с неправдоподобно большими и круглыми животами, чья расцветка сейчас как нельзя более напоминает мыльный пузырь…
Алеся обнаружила, что замыкает строй, словно на каком-то фантасмагорическом плацу, и невольно подумала, что Соседка в коридоре была права: ее живот действительно самой совершенной формы и неожиданной игры цвета. Он переливается, краски сменяют друг друга, каждый миг – ослепительная красота! И женщины все как одна повернули головы и смотрят на ее живот: с завистью, грустью, вызовом… Это было приятно.
В отличие от них, у нее под радужной оболочкой – живая плоть, новая жизнь. Чувства переполняли ее, и она сообщила ближайшей Соседке:
– У меня там ребенок.
Соседка улыбнулась и подмигнула в ответ: мол, она оценила шутку.
Алеся возвысила голос:
– У меня там ребенок!
– Тише, – зашикали со всех сторон. – Мастер…
ММП, как и в прошлый раз, появился из неприметной боковой дверцы: седой старец, источающий медовую ласку и мудрость, жалящую невежд. Грозный Мастер, Обожаемый Мастер, Всезнающий, Всетерпимый… Тот, к кому они, и женщины и мужчины, рвались, продирались, карабкались, расплачиваясь любовью и жизнью…
Алеся ощутила трепет. Она будет говорить с Мастером!
В руках у старца была длинная округлая палочка. Присмотревшись, Алеся поняла, что это – обыкновенная трубка для выдувания мыльных пузырей. Только очень большая.
– Мастер, коснись меня! Я созрела! Хочу в полет! Взорваться! Тысячами капель! О-о!..
Все кричали разом, и Алеся очень скоро перестала различать голоса. В этом безумном оре ее слова про ребенка были никому не нужны, растаяли, как капля дорогих духов в сточной канаве. Она замолчала, положив ладони на свой великолепный живот. И впервые с испугом подумала: «А почему он не шевелится?..».
Первой в ряду, ближе всех к ММП, стояла хорошо знакомая рыжая пигалица. У нее тоже, как и у взрослых женщин, выпирал живот, который казался еще больше из-за ее по-детски худых ручек и ножек. И кричала она громче всех – что-то о своей любви к Мастеру, о том, что ей предстоит Первый Полет, что каждую свою капельку она посвящает Учителю и Возлюбленному…
«Вот почему она меня столкнула, – подумала Алеся. – Она столкнула бы любого. Ее вела страсть. А что, интересно, нашел здесь тот, чей ребенок сейчас во мне?..».
Додумать она не успела, парализованная ужасом.
Все с той же благодушной улыбкой ММП приблизился к рыжей пигалице, протянул руку и легонько коснулся концом трубки ее радужного живота. Словно доктор из старинных романов, прикладывающий стетоскоп: «Как там чувствует себя наш малыш?..».
И живот лопнул. В точности как и было предсказано: тысячами радужных капель, испарившихся через долю секунды под восторженное «ах!» десятков женских голосов. И по-прежнему на лице старца сияла добрая и мудрая улыбка, и рука с трубкой медленно опускалась… все было как раньше, вот только рыжей пигалицы больше не было.
Она исчезла вместе со своим животом.
На миг повисла неловкая пауза, словно на роскошном празднестве произошла маленькая досадная накладка.
– Она… она лопнула!
Алесе казалось, что она кричит; на самом деле ее шепот услышала лишь ближайшая Соседка.
– Бывает, – равнодушно ответила она. – Лопнула от восторга. Слишком молода и горласта. Пусть полетает… – И добавила: – Не понимаю, что ММП в ней нашел? В следующий раз он выберет меня, вот увидишь.
Праздник продолжался. Мастер шествовал вдоль шеренги женщин, любовно тянущихся к нему своими животами, и от прикосновения его трубки животы лопались водяными искорками. Это и впрямь было красиво, весело и, судя по всему, приятно той, что освобождалась от бремени. Алеся, наблюдавшая за приближением старца, заметила, что еще две женщины исчезли бесследно… Были ли они любовницами Мастера? Или их слишком захлестнули эмоции? Почему другим их не жаль? И не страшно за самих себя? Почему они так уверены, что с ними этого не случится?
А почему она так уверена, что этого не случится с ней?..
Вот уже Алеся осталась единственной, у кого выпирал живот. Она инстинктивно закрыла его руками. ММП остановился напротив и, впервые встретившись с ним взглядом, она куда-то поплыла: в радужной оболочке его глаз было что-то от мыльных пузырей.
– Опусти руки, – сказал он мягко, но так, что она мгновенно повиновалась.
Несколько секунд он молча созерцал ее живот, и постройневшие женщины тоже смотрели и молчали.
– Изумительная работа, – сказал ММП вполголоса, словно бы самому себе. – С кем сотворяла?
Алеся без запинки назвала имя Попутчика и лишь потом удивилась: «Разве я его знаю?..».
– В следующий раз будем сотворять вместе, – сказал Мастер.
Стон и ропот прокатился
