Я молчал, а она продолжала тереть мне губкой руки, потом перешла на спину и грудь, при этом внимательно следя за собственными движениями, а не глядя на мою реакцию.
- Что в твоей голове, Эвет? - тихо, будто у самого себя, спросил я, не надеясь на ответ.
- Столетняя плесень, - ответила Эвет с коротким вздохом, даже не печальным, а скорее смиренным.
Либо она относилась к своей сущности очень просто, либо всё выворачивала и отыгрывала максимально для себя выгодно.
- Чем ты отличаешься от меня?
- Тебе не объясняла в детстве мама? - усмехнулась Эвет, но дальше ёрничать не стала. - Я холодная. Обычно. Как ящерица.
- Но я прикасался к тебе и…
- Мы нагреваемся от эмоций. От людей. Когда вокруг нас кипит жизнь.
- Почему вы не можете жить… Ну, знаешь, у тебя нет хвоста, и ты не ступаешь по стеклу, когда идёшь по земле, - я пожал плечами, и рука Эвет соскользнула с груди ниже, к пупку, я поёжился, а ей явно стало интересно.
- Что за история со стеклом? - спросила она.
- Русалочка, сказка Андерсена. Она уже была, когда ты жила.
- Да, некоторые девочки такое упоминают, но я никогда не понимала, о чём речь.
- Русалочка, дочь морского царя, влюбилась в принца с тонущего во время шторма корабля, спасла его. Вместо ног у неё был рыбий хвост, - я кивнул на ноги Эвет. Она уже пересела на край ванны, где когда-то сидел я, так же с губкой в руке, и её стройные ноги, еле прикрытые невесомым белым платьем, были мне хорошо видны.
- Какой кошмар, это же уродливо, - чуть кривовато улыбнулась Эвет.
- Она попросила у колдуньи ноги и отдала взамен свою бессмертную душу. Колдунья дала ей зелье, выпив которое, русалочка обрела ноги, а получив поцелуй истиной любви получила бы ещё и бессмертную душу. Но если возлюбленный женился бы на другой, русалочка погибла бы на следующее же утро. Ну, в общем, так и случилось. И она умерла.
- Ты ужасно рассказываешь эту сказку, - улыбнулась Эвет, и у меня даже в сердце что-то взорвалось от этой улыбки.
- Так ты её знала, обманщица? Снова я в дураках?
- Снова в дураках, - кивнула она, бросая губку в воду. - Мы не такие, как вы. Мы так же выглядим, но наша жизнь остановилась, мы консервы, мы ни к чему не движемся, не развиваемся, мы не покидаем одного места.
- Я пришла, а у тебя лихорадка.
- А Сури откуда узнала?
- Говорю же, не знаю, - Кло пожала плечами.
Придумал я прошедшую ночь или она была? Могла Эвет сказать всё Сури? Могла она устроить всё это для меня? Эвет, Эвет, Эвет… Эвет.
Она лежала рядом, я держал её руку, я вдыхал её запах, она была моей, живой, пусть и не мог я вслух произнести ни того ни другого. Неужели всегда будет так - до слёз. Больно от того, что Эвет так далека от меня и даже, возможно, выдумана моей лихорадкой.
Эвет, Эвет, Эвет.
- Понятно. Ладно, спасибо тебе, что помогла.
- Ну что ты… Это самое меньшее, что я…
- Отдыхай. Давно ты тут?
- С пяти утра, - кивнула Кло. - Но это ничего, я всегда так просыпаюсь!
- Кого ты обманываешь?.. - начал было я, но Кло энергично замотала головой. - Знаешь, ты отдыхай, я пойду скажу, чтобы кто-то погулял с Тингом и приготовлю тебе горячий апельсиновый напиток с медом…
- Не надо, Кло. Отдыхай. Сейчас уже обо мне могут позаботиться Сури и Маргарет. Их рабочий день начинается в восемь, а сейчас девять. От тебя будет больше пользы днём, когда придут рабочие. А от меня в этом деле пользы никакой!
- Ну что ты, ты же…
- Хватит, Кло!
Я уже был не на шутку зол и сверлил девчонку взглядом, будто это она окунула меня в воду с головой, а не Эвет. При мысли о Эвет, пусть и мимолётной, в груди что-то воспалилось.
- Я не хочу тебя обижать, но и терпеть не могу. Милая, пожалуйста, пойми, что я могу позаботиться о себе сам. Я уже много лет живу один и обхожусь со всем тоже один. Мне так проще. Иди, отдохни, я буду в порядке, ты и так мне очень помогла.
Кло сдалась ещё на слове «милая», кротко кивнула и через пару минут её след простыл. Рада быть полезной, даже когда полезно, чтобы она ушла.
Была Эвет или нет?
Не успел я подумать об этом, как дверь снова открылась. На этот раз тучное тело Сури двигалось на меня. В руках горничной был поднос, на губах вымученная улыбка, на подносе какие-то пузырьки.
- Сури! - я подскочил в постели, прижав к груди колени, торопясь вылезти из одеяла, сесть.
- Не вставайте. Вредно.
- Сури! Откуда ты узнала, что мне нужна помощь? Кто тебе сказал?
- Мисс Эвет и сказала, - лицо Сури окаменело, будто от этой информации ей было физически больно. - Пришла ко мне, мол, пойди Сури, спаси….
- Стой. В котором часу это было?
- Ночью.
- Ночь, понятие растяжимое. Точнее?
- Я на часы не смотрела.
- После трёх? Или до?
- Не знаю.
- Ты сразу пошла будить Кло?
- Возможно.
- Как ты можешь быть не уверена?
- Мне пора, - скорчила рожу Сури, присела в своём потешном реверансе и… ушла!
До чего непробиваемые, сумасшедшие эти старухи, чтоб их! А уж Сури, с её обидой, драмой и «темным прошлым», так совсем конечная остановка. (Я даже не виню в бедах Сури Эвет).
Я несправедлив.
Я предвзят.
Сури ушла, Кло я прогнал сам, остался один, и минуты потянулись бесконечно долго. Я, почему-то, ждал ночи.
Кло была обижена. Да, он был добр, вежлив и прикрыл своё нежелание видеть её желанием одиночества. Но она же знает… Кем была та девушка? В его комнате сидела девушка, и она была в таком тонком платье, точно это ночная рубашка. А эта простуда? Эти ночный купания? Кло только и делала, что ждала его с тех пор, как дала себе слово стать его женой. Да! Он ничего не обещал. Но ведь любого мужчину можно добиться… Так мама говорила.
Кло вышла из дома, задыхаясь и закашливаясь, будто воздух был наполнен угарным газом, а не ароматами хвои и влажной озёрной моросью. Девушка поискала в кармане ингалятор и удовлетворённо сделала огромный, глубокий вдох.
- Как же я ненавижу… - она не смогла ничего больше сказать. Никого она не «ненавидела», она просто не умела ненавидеть. Любить - да. Обижаться - ещё как! Прощать, подставлять другую щёку, даже помогать врагу. А ненавидеть не могла. Ни других, ни себя. Она трепетно относилась ко всему миру, слишком трепетно и влюблённо.
Когда все дела с кровельщиками были улажены, а работа на крыше почти прекратилась, Кло отошла подальше, к озеру, чтобы издалека увидеть результат общих трудов. Свежая крыша сверкала ненужным современным блеском, и Кло уже жалела, что решилась сменить старинную черепицу на более современную в погоне за сухими потолками на верхних этажах. Она стояла у ограды и смотрела на обновлённый дом, который теперь нелепо и серо смотрелся под новенькой крышей.
- Вы кто? - я не стал истерить, очередная мертвая девица и, судя по виду, из арсенала Клотильды. Распахнул окно, девица забралась по лесенке и села на подоконник.
- Коко Жур, мсье, - девица протянула руку, надеясь на поцелуй.
- Кит Аллен, - руку я всё-таки пожал, целовать не решился.
- Как вы пересекли ограждение?
- Оу, мистер Нейл впустил меня. Но по очень уважительному делу и сказал, что больше никого не пустит!
- И что же за «уважительное дело» такое?
- Я слышала, что вы помогли этим молчуньям Мэй: организовали встречу с братом, - затараторила Коко.
- Я не…
- Так вот, я бы тоже хотела встретиться кое с кем, это очень важно!
- Я ничего не…
- Ваша помощь очень сильно обяжет меня! Да и мне есть что предложить, в конце концов!
- Меня не…
- Видите ли, мой сын, он родился в сорок четвёртом, и сейчас ему тридцать три, почти как вам! Его зовут Марсель де Жур, он мечтал стать доктором, когда ему было пять, ну, сами понимаете!
