И тебя никто никуда не отдаст. – Он прикладывает к моей голове какую-то странную штуку, тоже запищавшую тонко и пронзительно, качает головой, и, бормоча, – такая корова нужна самому, – отходит к своему столу.
– Ты только не волнуйся. Ну, или волнуйся в направлении шкафов, хорошо? – улыбается он настолько тепло и довольно, что мне уже не хочется волноваться. А хочется улыбнуться ему в ответ.
Что я и делаю. Слабо, конечно, вымученно, но это улыбка. По крайней мере, лекаря не перекашивает, когда он смотрит на меня, значит, лицевые мышцы помнят, как это делать правильно. Улыбаться, то есть.
– Сейчас я тебя кольну, хотя, в принципе, и так все ясно, – лекарь готовит неприятного вида иголку, а я зажимаюсь. Не люблю уколов, вообще. С детства.
– Зачем это?
– Спец-тест на наличие в тебе драконьей крови в процентном соотношении, – поясняет лекарь, коля меня в палец.
– А так можно легко выявить? – я шиплю от боли, потом сую палец в рот, но лекарь, ворча, отбирает и прикладывает ватку на место укола.
– Нет, в обычных условиях не выявляем, это крайне дорогое исследование. Всегда хватало магикометра. Но ты у нас, судя во всему, выдающаяся во всех отношениях девушка.
Лекарь отходит в сторону, производя непонятные манипуляции, что-то наклеивая, куда-то отставляя пробирку с моей кровью, бормочет себе под нос то одобрительно, то ворчливо, а я опять начинаю прислушиваться к происходящему за дверью.
Но голосов больше не слышно, судя по всему, ректор увел заносчивого наглого гада куда-то в другое место. И, очень сильно надеюсь, что вломил ему по первое число. Ему меня отдать! Ну надо же, сколько наглости!
И вообще, странное поведение, конечно…
Сначала мы вышвыриваем попользованную девушку, словно… Не буду говорить, кого. Потом кидаем ей золото, словно… Не буду говорить, кому.
А потом, видите ли, ему ее отдать!
И ни капли совести ведь! Ни в одном драконьем глазу!
Так что очень надеюсь, что господин Гронних прогнет этого наглеца до земли. Хотя, насколько я успела заметить, Ассандр не особо боится ректора. Кстати…
– А кто такой, этот господин Ассандр?
Лекарь замирает в ответ на невинный вопрос, потом продолжает заниматься делами.
– А у тебя разве нет регламента в комнате? Должен быть. Там есть перечисление всех преподавателей и сотрудников Академии с их регалиями. Ознакомься, уж не сочти за труд.
Мне странно, что он так напряжен, но я не собираюсь больше отвлекать его от работы.
Смиренно сижу и жду.
– Так, – лекарь разворачивается ко мне, азартно потирает руки, – приступим?
– А что, еще не все? – наивно интересуюсь я.
– Да ты что, девочка? Все только начинается!
Я только вздыхаю убито. Надежды вернуться к занятиям сегодня – нет. А это значит, четыре пропущенных дня. И меня, наверняка, все, кому не лень, будут тыкать носом в это.
Если, конечно, я вообще здесь останусь.
– И откуда ты?
Моя соседка, рыжеволосая ведьмочка с классическими зелеными глазами, разглядывает меня так внимательно, что становится понятно: я теперь – главная звезда Академии.
Столько счастья привалило, столько радости! Куда деваться от всего этого, непонятно.
Особенно от одной наглой огнедышащей ящерицы.
Я хмурюсь, поправляю неприметный браслетик, который лекарь запитал какой-то непонятной магией, обозвав это дело странным словом «аккумулятор». Нет, я в курсе, что такое аккумуляторы. Но они обычно в машинах бывают. Человеческих.
Последняя мысль меня настораживает и веселит одновременно. Как-то быстро я перестала себя человеком считать.
А не возгордилась ли ты, Катаржина Касси?
Раньше времени?
Ты еще ничего не умеешь. Ничего не знаешь. Впервые выбралась за пределы папашиной усадьбы и тут же нацепляла на хвост кучу проблем. Начиная от похотливого дракона, с какого-то перепугу решившего, что ты теперь – его собственность, и он может делать с тобой все, что его душе черной угодно: таскать, э-э-э… любить, выбрасывать потом на дорогу обратно, а затем опять хватать и еще и права предъявлять. Ух, гад!
И заканчивая непонятными и пугающе сильными выбросами силы. Насколько я могу судить, тоже нестандартными. Не такими, как здесь привыкли.
По крайней мере лекарь, наговаривая мне «аккумулятор», весь покрылся бисеринками пота, и вообще чувствовалось, что ему немного нехорошо.
И вот теперь, придя после мучительных четырех часов исследований моей нестандартной тушки, из которых один час, последний, я сидела неподвижно, что было особо неприятно, совершенно не хочется еще одному допросу подвергаться.
Но ссориться в первый же день с соседкой по комнате, по меньшей мере, неумно. А я и так миллион глупостей успела натворить. Надо, в конце концов, немного мозги подключить.
Для разнообразия.
А потому я улыбаюсь, непроизвольно оскаливаясь, и отвечаю:
– Что конкретно тебя интересует? Откуда я здесь? В этой комнате? Или откуда я родом? Или откуда я приехала? Или где я была за час до этого? Вопрос уточняй.
Соседка, которую от моего оскала слегка передернуло, смотрит на меня с легким ступором.
Явно переваривает мой ответ.
Я разглядываю ее вытаращенные глаза и думаю, что, пожалуй, переборщила я с дружелюбием.
– Ладно, – вздыхаю, сажусь на свою кровать, – меня зовут Катаржина Касси, ты уже в курсе наверняка. Я из Линна, это восточная провинция…
Тут я замолкаю, скептически разглядываю все еще не поменявшееся выражение хорошенькой мордашки.
– Вам тут географию преподают? Ты в курсе про то, где восточные провинции находятся?
– А? – отмирает соседка, – ну да… Просто я думала, что ты… Ну… Из столицы… Тебя, вон господин Зиррих знает…
Мамочка моя, меня еще кто-то тут знает?
– Кто этот Зиррих?
– Господин Ассандр Зиррих, ты что? – ведьмочка пугается и начинает почему-то шепотом говорить, – главный консультант Академии по вопросам безопасности и военной подготовке драконов. – Делает паузу, а затем добавляет, – названный брат Его Императорского Величества.
И вот тут настает момент мне бледнеть и глупо хлопать ресницами. И пытаться осознать сразу несколько вещей. Вернее, одну. Но вопиющую.
Мой похотливый дракон, оказывается, совсем не простой, а очень даже породистый. От острых бронированных ушей до кончика чешуйчатого хвоста.
Нет, то, что он – чистокровный, я знала давно. Сразу поняла.
У чистокровных, у которых – мама-дракон и папа-дракон, и бабушки-дедушки – драконы, всегда один цвет. Обычно яркий. Зеленый, там, или красный. У некоторых красивый оранжевый.
У их детей, умеющих перекидываться в летающих ящеров, уже больше оттенков. Например, зелень с желтизной, с красивыми переливами. У внуков, правнуков и седьмой воды на киселе – все еще пестрее.
Бабка Катаржина говорила, что ее дракон был одноцветным. Огненно-красным. Очень симпатично, говорила, на фоне неба голубого смотрелся. Ярко так.
Ну вот как тут не помахать?
