в первый день посоветовал Рен, а затем ей в голову пришла любопытная мысль. За эти два дня, что она провела в теле Рена, она ни разу не попробовала встать с кровати из-за еле шевелящейся перебинтованной ноги. И только было Ева собралась потихоньку скидывать поврежденную ногу с края кровати, как позади нее проснулся Рен.
— Не отключайся так внезапно, — недовольно попросил он, — Меня вчера буквально утянуло в сон, я даже понять ничего не успел.
Ева не ответила, а только продолжила возиться с ногой. Еще немного и она окажется свешенной с кровати, а потом девушка попробует встать. Но ее замыслам помешал Рен. Он ухватился руками за перебинтованную ногу своего тела и сердито посмотрел на Еву.
— Ты что делаешь? — возмутился он.
— Пытаюсь встать, — обыденно ответила девушка.
— Не стоит, пока доктор не разрешит. Ты думаешь, для чего на меня нацепили лечебные повязки?
— Но мне скучно, — пожаловалась девушка и прекратила попытки сбросить ногу с кровати. Вместо этого она сама откинулась обратно на подушку, — Я хотела немного походить.
— Походишь, когда нас домой отпустят, — пообещал Рен и отпустил ногу, а сам подошел к дивану и опустился на него. У него снова возникло задумчивое выражение на лице и Ева решила, что он в очередной раз размышляет над своими изобретениями. Сама девушка в них ничего не смыслила, для нее это был темный лес. Зато раньше, до того, как попасть в больницу, она любила создавать нечто яркое на холсте или лепить причудливые фигурки. Благодаря этому хобби она смогла оплатить свое лечение в больнице на годы вперед — какой-то неизвестный аристократ купил ее картину и эти деньги Ева смогла вскоре выделить больнице, когда попала туда впервые с голодным обмороком. Теперь, с восприятием цвета в теле Рена, такое сочетание цветов, как раньше, Ева создать не сможет. Если только пытаться воссоздать их по памяти, но девушка боялась ошибиться и соединить вместе два неподходящих цвета.
Утро было еще ранним, но седой доктор уже посетил своего пациента. Он снова осмотрел Еву, а затем сообщил радостную для Рена новость — сегодня он сможет вернуться домой. Доктор посоветовал начать собирать немногочисленные вещи, а сам покинул палату и скрылся за дверью. Как только она закрылась, Рен вскочил на ноги и принялся радостно расхаживать по комнате.
— Отлично, сегодня мы вернемся в поместье, — сообщил он, — Можем даже зайти потом в семейную библиотеку, поищем все, что связано с магией и иллюзиями.
За этим радостным разглагольствованием Рен предложил Еве собрать его вещи. Девушка ворчливо напомнила о ноге, которую он не дал ей утром спустить с кровати, на что парень ответил, что, раз его выписывают, значит, уже можно потихоньку начать ходить с перебинтованной ногой.
— И как я это сделаю? — фыркнула Ева.
— Но ты же как-то хотела ходить, — парировал Рен, — А вообще, для таких случаев люди придумали костыли.
— Я не хочу ходить с костылем.
— Как будто у тебя есть выбор. Ты же не будешь постоянно прыгать на одной ноге.
Ева вздохнула и оглядела комнату в поисках упоминаемого предмета. Однако ничего похожего на костыли она не нашла. Девушка выпрямилась, сидя в кровати, но ее взгляд так и не наткнулся ни на что подобное. Рен тоже походил по комнате, а затем недоуменно почесал в затылке.
— Странно, — пробормотал он.
— Слушай, это ведь просто туго обтянутые бинты, — махнула рукой Ева, — Я думаю, я смогу и так идти.
— Бинты, не бинты, но это не значит, что можно наступать на больную ногу. Лучше ее поберечь лишний раз.
Ева ответить ничего не успела. Дверь в палату распахнулась и в комнату вошли трое — девушка с ребенком и тот самый седой доктор. Молодая девушка уставилась своими огромными зелеными глазами на Еву, которая так и сидела в койке. Волосы у девушки были золотистого цвета, собранные в причудливую прическу, а несколько прядей спускались вниз по ее плечам. Одета она была в пышное фиолетовое платье, длиной до пола, однако ничего вычурного или кричащего в его фасоне не было, что Еве показалось странным. Обычно девушки ее возраста любили более броские платья. Даже украшения она надела не слишком выделяющиеся — золотая тонкая цепочка с фиолетовым небольшим камнем, который, казалось, был вделан прямо в цепочку, а также серьги в виде круглого камешка, обрамленного золотой каемкой, которые покоились на мочках ушей. Это опять удивило Еву — обычно девушки предпочитали более вычурные украшения, а серьги и вовсе должны были покачиваться в ушах, а не сидеть в мочке уха. Макияж этой девушки Еву тоже поразил — легкие розовые щечки и помада идеально подчеркивали цвет ее кожи, а едва заметные тени на огромных глазах выгодно выделяли их на лице. Ребенку, с которым вошла в палату эта молодая леди, держа его за руку, на вид было лет пять. Он очень был на нее похож — такие же золотистые волосы и огромные глаза, но только не зеленые, а голубые. Волосы у него немного завивались на макушке, придавая ему еще более милый вид. Малыш был одет в легкую рубашку и шорты до колен, которые были скреплены подтяжками. На ногах у него были белые носочки и изящные туфли, настолько искусно сделанные, что любой бы взрослый мужчина позавидовал. Девушка, глядя на Еву своими огромными зелеными глазами, слегка стиснула руку маленького мальчика, а другую приложила к своей груди. Судя по ее взгляду, она знала Рена. Быть может, это его сестра? Ева мельком посмотрела на застывшего у дивана Рена. В его глазах одновременно читались удивление и огромная радость. Казалось, он вот-вот бросится обнимать вновь вошедших, но парень продолжил просто стоять и смотреть на девушку и маленького мальчика. Доктор откашлялся, привлекая к себе внимание золотоволосой девушки.
— Не забудьте, у моего пациента частичная амнезия, — произнес он, — Возможно, он вас не сразу вспомнит, так что не принимайте близко к сердцу.
Девушка кивнула и осторожно сделала шаг вперед, не выпуская руки маленького мальчика, который с любопытством и без какого-либо беспокойства глядел на Еву, сбитую с толку. Рен не говорил, что у него есть сестра. Хотя, если подумать, они не слишком обсуждали его семью, чаще были поглощены тем, что пытались найти объяснение своему внезапному явлению.
— Котеночек, ты меня помнишь? — спросила молодая девушка у Евы. В глазах ее зажглись робкие огоньки надежды. Еве показалось странным то, как эта девушка обратилась к ней, но она не слишком заострила на этом внимание. Ее мысли перебил Рен,
