Лишь бы его следующий ход не был слишком опасным.
Один из привязанных пресветлых исхитрился таки освободить ноги и отбросить горящие дрова подальше - а ведь хорошие дрова, не та труха, что нам приносили, надо выяснить у дочки, откуда. Другие продолжали молча елозить и страдать. Глава Бхавин снова глаза закатил, но пошел таки выручать их со словами: “Представим, что помощь они позвали”.
- Приходите поиграть со мной еще! - звонко крикнула довольная Аника освобожденным недорослям.
Те вздрогнули и отвели взгляд.
- Прохан, Сахель, Ниир… у всех на два пункта ниже по рейтингу.
А вот сейчас на лицах пресветлых мелькнуло что-то похожее на радость. И инквизитор тоже это заметил. Или мне показалось? И одно показалось, и другое? Я как-то уж слишком настроена на него была. Может потому, что я его лечила? И чувствовала какую-то близость из-за этого? Ведь вылеченный и прирученный инквизитор делался мягче и…
Так, Эва, хватит. А то додумаешься не до того. В Джалгаоне, где Свет и Тень так усиленно скрещивали все, кому не лень, лучше даже не пытаться казать свой интерес к противнику.
- Что это за рейтинг? - спросила я. Магистр Гур тоже что-то говорил такое, но без подробностей.
- Минусовой, - довольно неохотно ответил глава, - Каждый заработанный пункт приближает к “основе”. Нулю.
- Кажется, они не слишком расстроились, что отдалились… - заметила почти безразлично. Здесь, в этом месте, многое было странным. И чувствовала я, что странности эти - они были взаимосвязаны. Как рейтинг, например. И очень хотела разобраться во всем. Что означает "основа", например и что она дает. Но так, чтобы не проявить свой интерес.
Знаю я пресветлых. Чуть больше себя проявишь - считай поймали.
- Вот именно, не слишком, - буркнул насупленный пресветлый, глядя на уходящих парней.
Объяснять мне никто ничего не будет. Но и того, что сказано - уже достаточно для размышлений.
Глава проверил, что огонь в кострах потух и приглашающим жестом указал на основной дом, в котором - точно же! - скоро должен был начаться новый урок.
Уже и гонг звонит.
Мы степенно пошли обратно.
- Вот видите, мы можем вполне мирно общаться, - сообщила ему, когда подошли к крыльцу. С учетом того, что на протяжении нашей "прогулки" мы молчали прозвучало наверное странно.
- Ну конечно. Вы двое выглядите вполне миролюбиво, после того как чуть не сожгли трех учеников, - сообщил мне.
Съязвил или пошутил?
Уточнять не стала.
Мы вернулись в учебную комнату, которую глава снова оглядел с непонятным выражением лица. Стол зачем-то потрогал. Стены. Снова принюхался.
Меня раздражало его присутствие. Он меня в принципе раздражал. Но сейчас особенно хотелось его выгнать: как-будто лимит времени, который я могу его выносить, был исчерпан.
И у меня уже младшая группа заходила…
- Хорошего урока, - зыркнул он на меня и все-таки вышел.
Я перевела дух. Славно. И дети славные. Вот в самом деле дети - старшему не больше десяти. И ни на одном ведьминой метки нет, значит не они ко мне ночью приходили. Зато у многих в глазах - необоснованное опасение. А ведь я же никого не трогаю, если меня не трогать. Надо до них донести это… тем более, что маленькие пресветлые были сами по себе трогательные. Чуть потерянные. Очень-очень неухоженные…
У меня Аника в лесах и болотах с рождения жила, от оракулов своими ножками бегала - когда только начала ходить. Порой такое видела, что не каждый взрослый вынесет. Повзрослела рано. И вот эти… тоже рано выросли.
Только у Аники в глазах не проскальзывала тоска.
Внутри защемило аж…
Но я здесь точно не для того, чтобы ласку проявлять. Или хорошее отношение.
Но хотелось.
Тем более что мальчики, в количестве двенадцати штук, даже не попытались воспротивиться, когда я им предложила помочь довести до ведьминого ума комнату. Может им средняя группа уже успела что-то рассказать. Может пока сами не были испорчены в силу возраста…
Скребки и тряпки взяли беспрекословно.
Даже магичить не пришлось. И время на урок осталось.
- Ведьмы носят черное, следуют ночи и Луне, - говорила, прохаживаясь вдоль окон. Из них дуло нещадно, и я вспомнила, что не успела заняться этим вопросом, - Инквизиторы любят белое и почитают день и Солнце. Две стороны одного мироздания. Многое в нашем мире имеет две стороны. Живое и мертвое, бодрствующее и спящее, молодое и старое, день и ночь. Светлые и темные традиции и магия. Сейчас уже доказано, что вместе… - меня чуть перекосило, но я сдержалась, - мы сильнее. Что магия ведьм и инквизиторов, объединяясь, обладает двойной силой, а не схлопывает друг друга. Но это смотря как объединять. Если в сердце или голове противостояние - никак не объединить. Так было, так будет… с самого начала. В книге Первой написано: “Сначала была Темнота, которую осветил луч Света. Затем взошло Солнце, отбрысывая на землю Тень. Ночью пришла Луна, и подсветила то, что желало быть спрятанным. И так продолжалось и продолжалось, пока однажды Солнце не пожелало светить всегда, не прекращая своей работы ни на миг…” Кто знает, что было дальше?
А ведь нашлось несколько мальчишек, который и правда знали. Что меня удивило. Так что урок закончился вполне оживленно и уходили маленькие и серьезные инквизиторы вполне довольными.
Я же осмотрела чистую учебную комнату и вздохнула, предчувствуя, что дальше так легко не будет.
Потому что после обеда у меня занятия со старшими.
Не повод для самоотвода
Тяжелое молчание и холодные, колючие взгляды.
Даже мне не по себе. Хорошо, что Анику я отправила домой, читать приключенческую книгу, которую ей подарил капитан корабля - сама бы такую роскошь не позволила купить. Дороги книги.
Аника под присмотром Ворона, а вот я в одиночестве чувствую себя неуютно. Под этими колючими взглядами.
Мне двадцать шесть. Старшему из учеников - восемнадцать. Темные волосы с несколькими седыми прядями и взгляд исподлобья. Он зашел первым и уселся в дальнем угле комнаты: широкоплечий большеголовый мужчина, а не парень. В грязной одежде со сбитыми руками и ледяными глазами. Я испугаться успела... Насторожиться, точнее - ведьмы не боятся.
В нем чувствовалась… не знаю, готовность перегрызть горло. За не тот взгляд или движение. Он напомнил мне облавщиков в Индауре, которые загоняли ведьм в тупики. И потом… лучше не вспоминать, что потом.
И пусть я потом буду укорять себя за слабость, но мысленно я вознесла благодарность Триединой, что на нем нет моей метки. Потому что если бы он был из тех пятерых, кто приходил ночью, мне пришлось бы совсем тяжко.
Их вовсе нет, с метками. Как и троих простаков, которых Аника заставила играть в костры. Теперь я точно знаю имя каждого из них.
И, делая перекличку, стараюсь запомнить тех, кто сидит и стоит передо мной. Стараюсь даже искры недоумения и растерянности не показать.
Потому что я растеряна. Потому что у меня, Запределье все забери, не укладывается в голове, как пресветлые, славящиеся изысканными манерами и сдержанностью, могут напоминать голодных зверей и преступников.
Старшему из моих учеников этой группы восемнадцать, младшему - четырнадцать, и это будет очень-очень тяжелый урок…
Они грубят и пререкаются. Они не хотят слушать или отвечать. Они заняты какими-то своими разговорами. И, несмотря на то, что из двадцати учеников присутствуют только двенадцать, их, определенно, слишком много. Не помещаются за стол широкоплечие инквизиторы с тяжелыми челюстями и взглядами.
А ведь фамилии многих и здесь начинаются на первые буквы алфавита… В Джалгаоне это означает исключительно благородные семейства. И чувство такое, что эти самые семейства сбагрили на окраину всех, кто оказался слишком отличающимся от них…
Было что-то в этой мысли.
