этого мы едем в Китто, к священной горе Томиши. Бумаги нам выдал Ючи.
— Мы будем раздражать местных даже с этими бумагами, – заверил меня Святой.
— Несомненно, – улыбнулась я. – И слава о нас полетит вперед и дойдет до нужных ушей... Вот только от полуэльфийки никто не ждет ни владения золотой искрой, ни некромантией.
Я заметила, что Амэя внимательно прислушивается к нашему разговору. Еще вчера я поняла, что девчонка не только старательно учит Шона рибенскому, но и пытается сама выучить нуамьеннский. Я пока не понимала - это порыв понять нас, или желание объясниться с моим братцем. Я видела, что девчонка нет-нет и поглядывает на него, забыв про острые уши.
После завтрака мы снова погрузились на телегу и тронулись в путь. Некоторое время я слушала неуклюжие попытки Шона говорить по-рибенски, а затем поманила девчонку к себе. Та послушно забралась в телегу рядом со мной и склонила голову.
— Какого ты рода? – спросила я. – Как зовут тех, кто может приютить тебя?
— Моего отца звали Хен Томо, – ответила девушка. – А тетка вышла замуж в род Ито.
Наверное, я изменилась в лице, потому что Амэя испуганно притихла.
Несколько минут мы ехали молча. Я смотрела на служанку новым взглядом и пыталась собраться с мыслями. Хена Томо я когда-то знала. И теперь передо мной сидела его дочь. А, значит, она... Я решительно проткнула кинжалом руку и протянула ее вперед, пытаясь узнать, верны ли мои предположения.
Амэя вздрогнула, когда моя рука легла ей на плечо, но вырваться не посмела. Шон обернулся, но его одернул Стэндиш:
— На дорогу смотри.
Охотник все это время лежал на крышке гроба, глядя в небо. Теперь он приподнялся на локте, наблюдая за мной. Тьен подался вперед, чтобы пресечь попытки помешать, если такие будут. Глупые, я же ничего не сделаю девчонке, только проверю.
Я прикрыла глаза, постаралась слиться с зелеными нитями и заглянула внутрь своей новой служанки. Эльфийская искра зашевелилась и попыталась раскрыться. Я сдержала ее, но жжение в груди начало медленно разгораться. Золотой пион категорически не желал, чтобы я соединялась с силой мертвых.
Но духи уже поделились со мной своим зрением. Живые для них были мутными пятнами. Амэя не была исключением. Мне пришлось вглядываться довольно долго, прежде чем я увидела крохотную зеленую точку. Если присмотреться, становилось понятно, что это половина какого-то узора. Я резко отпустила девушку и позволила золотому пиону выпустить лепесток, залечивая ранку. Служанка с ужасом наблюдала за тем, как в золотом сиянии исчезает моя рана, а затем прижала руки к губам.
Я натянула рукав кимоно и спросила:
— Что случилось с твоим отцом, Амэя? Откуда ты идешь?
Девушка тут же собралась с духом и ответила:
— Мы жили с матерью в хижине за Волчьей горой, госпожа. Отец приходил редко. Полгода назад он вернулся раненым и больным. Мать умерла на следующий день... Я осталась ухаживать за отцом. Несколько дней назад он умер. После похорон я решила отправиться к тетке в Сакурато...
Я задумчиво кивнула и махнула рукой, разрешая девушке вернуться к Шону, что она тут же сделала. Ястер и Винсент если и слышали наш разговор, то ничего не поняли, Тьен молчал. А вот Стэндиш сел на крышке гроба и спросил:
— Она опасна для нас?
— Скорее, наоборот, - покачала головой я. - Жаль, что расспросить ее отца уже не получится... А вопросов у меня много.
— Ты знала ее отца? - спросил Винсент.
Я повернулась к юноше и ответила:
— Да. И он умер в Сакуратэншу, у тайного хода, прикрывая мой отход. Я видела его смерть своими глазами. Его сестра и правда жила в Сакурато. Вероятно, и сейчас живет. Она замужем за богатым торговцем.
— Подозрительно это все, - сказал Ястер.
— Не то слово, - согласилась я.
— А зачем ты пробудила некромантию? - очень тихо спросил Святой.
Я покосилась на него и также тихо ответила:
— Нужно было кое-что проверить.
— И что показала проверка?
— Не знаю, за кем ходила девчонка эти полгода, но она, и правда, Томо. И ни в каком Сакурато я ее не оставлю.
— Вассальный род? - тут же понял Стэндиш.
Я холодно ответила:
— Это не твое дело, Рэйман.
Больше он не стал задавать вопросов. Только выразительно хмыкнул и снова растянулся на крышке гроба, глядя в небо.
Я привалилась к плечу Тьена и закрыла глаза. Чем скорее мы доберемся до Сакурато, тем лучше.
До города мы добирались еще четыре дня, почти не заезжая в окрестные деревеньки и городки. Останавливали телегу за их пределами, а за продуктами отправляли Амэю в компании Шона и Ястера. Два крепких парня в капюшонах отбивали желание трогать служанку у местных головорезов, а рибенская девушка не вызывала подозрений у торговцев. Служанка за эти дни начала понимать простые слова на языке Нуамьенна, а Шон уже мог с пятого на десятое объясниться с местными.
На четвертый день мы выехали на широкий наезженный тракт. Брат спросил меня:
— Впереди большой город?
Я кивнула, а Стэндиш ответил:
— Сакурато. Я думал, сначала мы отправимся куда-то еще.
Последние слова были обращены ко мне. Я пожала плечами:
— Планы изменились.
Святой выразительно посмотрел в спину Амэи, и я прикрыла глаза в ответ. Он был прав. То, что я увидела внутри девушки, заставило меня спешить в город.
Винсент повернулся ко мне и спросил:
— Какие у нас здесь будут дела?
Ответить я не успела. Телега неожиданно остановилась. Шон удивленно присвистнул. Я обернулась, чтобы рассмотреть препятствие, возникшее на нашем пути.
Им оказалась еще одна телега, запряженная парой волов. Одно колесо у нее отсутствовало, а хозяин метался по дороге, не зная, за что хвататься — то ли бежать за укатившимся колесом, то ли собирать упавшие мешки и бочонки. Я поправила капюшон и приказала:— Рэйман, останься здесь. Тьен, надень капюшон. Ребята, помогите этому господину с телегой, иначе нам не проехать.
После этого я перескочила через бортик телеги и первой направилась к торговцу. Мое лицо смущало его ровно до того момента,
